Перемены: Путин и Обама ищут общее решение для мира и Сирии

Кто и как будет сражаться с «Исламским государством»? Мало кто предполагал, что ближневосточная политика Вашингтона после резких зигзагов вернется на исходную позицию, характерную для 2013 года, когда, по выражению Washington Times, «президент США Барак Обама отступил от собственной «красной линии», отказавшись от авиаударов в связи с применением химического оружия в Сирии, что позволило Владимиру Путину выйти на дипломатическое решение вопроса». Технически этот сюжет был обставлен определенной интригой. Как заявил пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков, «произошло это в неожиданном — непротокольном — разговоре двух лидеров в кулуарах саммита G20 в Санкт-Петербурге». В свою очередь, глава МИД России Сергей Лавров вспоминал, что «за несколько дней до того, как ожидалось решение начать бомбардировки Дамаска с целью свергнуть режим под предлогом якобы примененного сирийскими властями химического оружия (доказательств никто так никогда и не представил), Путин выдвинул на саммите двадцатки в Санкт-Петербурге идею. Он сказал — раз уж вас беспокоит химическое оружие, давайте добьемся, чтобы Сирия подписала конвенцию о запрете химического оружия и обязалась его ликвидировать. Не надо бомбить. Если вы про химическое оружие и больше ни про что, то мы готовы использовать свое влияние, чтобы Сирия присоединилась к конвенции о запрещении химического оружия и подписала соответствующие организации договоренность о его ликвидации». Позже Лавров негодовал: «Когда нужно было ликвидировать сирийское химическое оружие, президент Сирии Башар Асад воспринимался абсолютно легитимно. Его действия по присоединению к соответствующей конвенции приветствовались в резолюциях Совета Безопасности ООН. Прошел год — и он перестал быть легитимным, потому что угроза теперь — не химическое оружие и вещества, а террористическая опасность… Это идеологизированный подход». Дело было в том, что все надежды Москвы «договариваться не на полшага вперед, не на период двух-трех лет, а посмотреть за горизонт», выйти на политико-дипломатическое урегулирование сирийского кризиса оказались утопичными, хотя МИД России, как сообщается на сайте внешнеполитического ведомства, «не поддерживает взгляд Запада о провале женевского процесса по урегулированию в Сирии». Конечно, логика Женевы как мирного политического урегулирования сирийского кризиса осталась, так как проходят в разных форматах встречи с представителями сирийской оппозиции и на словах никто не дискредитирует перспективу возобновления переговорного процесса. Но практически он нивелирован. Добившись ликвидации сирийского химического арсенала, США продолжили логику войны в Сирии, но «уже руками команды второго состава» — «Исламского государства» (ИГ — структура, запрещенная в России), передает Fox News. При этом в опубликованных докладах спецслужб США, адресованных Государственному департаменту и военачальникам, содержалось предостережение, что ИГ распространит свое влияние (помимо Сирии) в Ираке, будет добиваться создания так называемого «халифата», что и произошло в июне 2014 года. Ситуация в регионе резко изменилась, а политические деятели на Западе стали в один голос заявлять: «Асаду нет места в будущем Сирии, мы не сядем с ним за один стол, не будем иметь с ним ничего общего», меняя таким образом сценарии разрешения сирийского кризиса в сторону ливийского варианта, разводя по разные стороны США и Россию. Вашингтон сколотил широкую международную коалицию по борьбе с «Исламским государством». Турция была готова участвовать в наземной операции при условии, если в ней примут участие другие члены-государства коалиции, настаивала на создании в Сирии безопасной зоны как для размещения там беженцев, находящихся в Турции, так и для сформированного при участии Запада оппозиционного сирийского правительства. С июня 2014 года (с момента провозглашения «халифата» до настоящего времени) под контролем ИГ оказалась значительная часть Ирака и Сирии, хотя состав участников военных действий постоянно меняется. По данным Reuters, сейчас на поле бое действует правительственная армия Сирии с примкнувшей к ней «Хезболлой» и нерегулярными вооруженными группами. Ей противостоят «Джабхат ан-Нусра», «Исламское государство» и так называемые умеренные повстанцы, в числе которых входит Свободная сирийская армия, сформировавшаяся в самом начале конфликта. И, конечно, курды, позиция которых меняется в зависимости от конкретной боевой ситуации. Сирия оказалась разделенной на четыре части, каждая из которых контролируется той или иной стороной конфликта — говорить о ней как о государстве с едиными институтами уже не приходится. США достигли «ливизации» Сирии, процесс размывания национальной идентичности ближневосточных государств продолжается. С этой точки зрения ИГ в случае захвата всего сирийского плацдарма будет представлять угрозу стабильности практически всему региону. Поэтому Вашингтон вновь меняет свою стратегию в отношении Сирии, признавая ее основным полем сражения, на котором можно рекрутировать новых членов коалиции, вступая с ними в тактический альянс. Так, согласно западным СМИ, Иран «запустил» в Сирии программу, в рамках которой он намеревается создать «параллельную» правительственным войскам Асада структуру, чтобы выправить сложившуюся ситуацию. Президент ИРИ Хасан Рухани обещал Асаду поддержку «до конца пути». В свою очередь, Путин предложил создать широкий фронт для борьбы с террористами. Россия намерена объединить усилия сирийского правительства, курдского ополчения, «умеренной» оппозиции, а также ряда стран региона — Иордании, Турции, Саудовской Аравии — «в борьбе с угрозой самой государственности Сирии и в борьбе с терроризмом». При этом Москва наращивает военно-техническую помощь Дамаску. Что любопытно: если первоначально Вашингтон принял российские действия на этом направлении в штыки, то потом неожиданно обозначил конструктивные подходы к участию Москвы в международной коалиции по борьбе с ИГ. «Вхождение России в состав коалиции, противостоящей террористической организации «Исламского государства» является предложением, которое американским властям необходимо рассмотреть», — заявил экс-глава Пентагона Чак Хейгел. О том, что этот сюжет введен в плоскость конкретной политики, свидетельствует и заявление директора департамента по вопросам новых вызовов и угроз МИД России Ильи Рогачева, согласно которому «Москва обсуждает с зарубежными партнерами отдельные аспекты своих предложений по созданию широкой коалиции по борьбе с радикальной группировкой «Исламское государство», в частности, она должна применять силу с санкции Совета безопасности ООН и разрешения правительств стран, на территории которых это происходит». Так вновь реконструируется схема действий образца 2013 года: президент России встречается со своим американским коллегой и в зависимости от итогов переговоров в своем выступлении на Генеральной ассамблее ООН обозначает «Дорожную карту» сирийского урегулирования. Интрига состоит в другом. Москва в составе широкой коалиции может поддержать Асада по меньшей мере до тех пор, пока не будут достигнуты договоренности по политико-дипломатическому урегулированию кризиса. При этом американцы, которые ранее придерживались позиции, что у Сирии не должно быть будущего с этим президентом, недавно смягчили риторику. Госсекретарь США Джон Керри заявил, что США не только допускают участие Асада в переговорах, но и считают это «необходимым». Кроме того, несмотря на то, что Вашингтон по-прежнему настаивает на его отставке, теперь он не требует, чтобы это произошло немедленно, допуская, что действующий президент сможет оставаться у власти на время переходного периода. Кстати, эту позицию поддержала и канцлер Германии Ангела Меркель, отмечая, что «переговоры, направленные на прекращение конфликта в Сирии, должны проходить при участии президента этой страны Асада и его союзников и не только с представителями США и России, но и с важными региональными партнерами, Ираном и суннитскими странами, такими как Саудовская Аравия». Переговоры переговорами, но кто и как будет сражаться с ИГ? Идет ли речь о продолжении бомбардировок джихадистов в Сирии или в Ираке уже с участием России? А если участие правительственной армии Сирии окажется неэффективным, будет ли принято решение о проведении общей наземной боевой операции? Наконец, президент Турции Реджеп Эрдоган на недавних переговорах в Кремле сообщил, что «Асад пытается создать мини-государство в Сирии, которое начинается с Дамаска и охватывает Хаму, Хомс и Лазкийе, что составляет 15% сирийского государства». По его словам, «Асад хочет создать на этой территории подвластное ему государство, что означает создание структуры, которая имеет выход в Средиземное море». Это был намек на то, что Анкара учитывает фактор раскола страны, просчитывая сценарии своих действий при дележе «сирийского пирога», особенно по части «создания безопасного региона на севере Сирии, который контролируется курдами». Правда, в интервью американскому телеканалу CBS президент Путин заявил, что «решить сирийский кризис можно лишь укрепляя действующее легитимное правительство и побуждая его к диалогу со здоровой частью оппозиции и реформам». По его «глубокому убеждению, действия в другом направлении, нацеленные на разрушение легитимного правительства, создадут ситуацию, которую можно видеть в других странах региона или в других регионах, например, в Ливии, где разрушены государственные институты, и к сожалению, и в Ираке». Это пока только благие пожелания, ведь старый Ближний Восток уже вряд ли вернуть, а контуры нового переживают родовые муки. Станислав Тарасов, ИА REGNUM