Гражданин начальник. Сотрудник колонии о разговорах по душам с заключенными

С Сергеем Александровичем мы говорим об особенностях воспитательной службы в УИС, о радостях и сложностях доли «гражданина начальника».

Уже более 20 лет, приходя на работу, Сергей Пигарев слышит обращение: «Гражданин начальник!». И он, действительно, начальник - начальник отряда в колонии строгого режима №3 УФСИН России по Алтайскому краю.

С Сергеем Александровичем мы говорим об особенностях воспитательной службы в УИС, о радостях и сложностях доли «гражданина начальника».

Солдат с детства

Елена Чехова, «АиФ-Алтай»: Как вы пришли в УИС? Вряд ли с детства мечтали стать начальником отряда в исправительной колонии...

Сергей Пигарев: Я из семьи военного. Рос рядом с людьми в форме - с солдатами, офицерами. Даже в детском саду меня на новогодние праздники наряжали солдатом. Другие дети были зайчиками, медвежатами, а я всегда - солдатом. На вопрос кем буду, когда вырасту, отвечал, что, как папа, военным. И хотя стать военным не получилось, но со службой государству я судьбу свою всё-таки связал.

- Вы все эти годы проработали в одном исправительном учреждении?

- В двух - в ИК-3 и ЛИУ-8. Ещё некоторое время поработал в исправительном учреждении в Ангарске Иркутской области. Я считаю, что когда имеешь возможность побывать в разных учреждениях, это полезно для тебя как специалиста. Можно посмотреть что-то положительное, что-то, что пригодится в дальнейшей практике. И недостатки тоже подмечаешь, чтобы не повторять чужих ошибок. Ведь в каждом учреждении своя специфика, свои интересные наработки имеются.

- А где вам как профессионалу интереснее было работать?

- Интереснее там, где сложнее. А сложнее, безусловно, было в ЛИУ-8. Осуждённые разные: у кого-то общий режим, у кого-то - строгий или даже особый. Рядом с впервые осуждёнными закоренелые рецидивисты. Плюс ко всему ещё то, что они больные: у кого туберкулёз, у кого ВИЧ-заболевание. И по отрядам осуждённые распределены именно по медпоказаниям.

В лечебно-исправительном учреждении у начальника отряд задача непростая. Подход там нужно искать к каждому индивидуально. Прежде чем начать с кем-то диалог, всесторонне его личность изучаешь, читаешь личное дело. И хотя индивидуальные беседы с каждым осуждённым положено проводить не менее раза в месяц, но стараешься беседовать чаще.

Вообще в колонии народ нескучный. Люди разные, характеры разные, мировоззрение у каждого разное. У тех, кто первый раз попадает в колонию, темы для разговоров, в основном, о свободе. На строгом режиме, в принципе, мало чего боятся. Ну, а те, кто с особого режима, можно сказать, выросли и живут в тюрьме, это их среда обитания. Но общаться со всеми надо спокойно, заинтересованно, по-человечески.

Перемены без крика

- Что вы считаете самым главным в своей работе?

- Самое главное, чтобы моя работа, которая заключается в перевоспитании и исправлении спецконтенгента, приносила положительный результат. Когда с человеком работаешь не один год, приятно осознавать, что осуждённый меняется в лучшую сторону: перестал нарушать распорядок, пошёл на работу в промзону, восстановил социально-полезные связи. Особенно приятно, когда мирятся и начинают общаться с родителями, супругами, детьми. С удовольствием всегда подготавливаю материалы на условно-досрочное освобождение. Ну, а самая большая радость для меня, когда осуждённый освобождается, ты продолжаешь служить, а он больше не возвращается. Ни через год, ни через два... Да вообще ты его больше в колонии не видишь! Вот это самое большое удовольствие.

- А такие случаи часто бывают?

- (смеётся) Честно говоря... бывают. Нет, серьёзно, на самом деле бывают. Даже в колонии строгого режима, где содержатся рецидивисты, неоднократно судимые люди. Многие из них и вправду живут по известному из кино принципу «украл, выпил - в тюрьму». Потому очень интересно и радостно видеть, когда человек, сидевший три-четыре раза, переживает огромное внутренне изменение, когда в нём словно что-то плохое ломается.

- И он говорит, что ему надоело жить прежними интересами...

- Как правило, когда у людей происходит трансформация сознания, они не признаются в этом всем и каждому, вообще не говорят об этом. Как правило, те, которые кричат: «Я сюда больше не вернусь! Я всё осознал и понял! Мне надоело сидеть!» и тому подобное, - через полгода-год возвращаются в колонию.

Добрая сказка из жизни

- И всё же, Сергей Александрович, как можно воспитать или исправить уже взрослых сложившихся людей?

- В какой-то определённый момент общения осуждённый как бы раскрывает душу. Он рассказывает о себе очень личное, даже потаённое; делится воспоминанием, как произошла критическая для него ситуация. И нужно суметь... не то что совет дать, а как-то ненавязчиво направить его мысли в правильном направлении. Потом, когда он обдумает разговор, то убедится, что ты дельные вещи ему сказал. Но ты только сказать можешь. Сделать определённые действия, предпринять какие-то шаги должен он сам.

До сих пор не могу забыть одну историю. В девяностых у меня в отряде был один осуждённый. Отбывал он тринадцать лет за убийство. Это была не первая его отсидка. Сначала, как говорят в криминальной среде, «блатовал», то есть был злостным нарушителем. А потом начал задумываться, меняться. Может, возраст сыграл свою роль. Ему тогда около 50 лет уже было, из них 30 лет провёл в местах лишения свободы.

Особенно он переживал перед освобождением. И понятно, почему: садился, когда ещё СССР был, цены в магазинах копеечные, а выходить предстояло уже в совсем другое государство, где другие и цены, и ценности.

После того, как этот человек освободился, по «цыганской почте» осуждённых дошло известие, что недели две он побыл в Барнауле, посмотрел на новую жизнь, а потом прошёл курсы сварщика, получил приглашение на работу в какую-то деревню. Устроился там, познакомился с женщиной. У неё было двое ребятишек. Сошлись, родили ещё двоих детей. Он до сих пор проживает в этой деревне. Вот такая добрая сказка в жизни получилась.

- Но ведь бывают и истории разочарований...

- Да, бывают и обманутые надежды. Помню, как радовался, что назад, в ИК-3 некоторые мои бывшие подопечные не возвращаются. А потом меня перевели в ЛИУ-8. Захожу в отряд, а там - ба, знакомые все лица! На свободе они не только совершили преступления, но и приобрели социально-инфекционные заболевания...

Однако, грустные истории - не повод опускать руки. Ведь если случаются счастливые перемены судеб осуждённых, значит, есть смысл в нашей работе. А это главное.

- Вы в УИС уже более 20 лет. Не посещает мысль: «Пора на заслуженный отдых?»

- Думаю так: пока здоровье есть, надо работать. Менять сферу деятельности не хочу. Мне здесь интересно. Нет привыкания, ведь каждый день приносит что-то новое. Очень важно идти в ногу со временем. Обязательно идти! Стоит притормозить - безнадёжно отстанешь.