«Встреча с Богом у каждого своя»

У клирика Гродненской епархии иерея Владислав Ракутина – необычная судьба и необычный путь к Богу. В его рассказе вы не найдете историй о том, как к вере его привела бабушка, друг или счастливое стечение обстоятельств. Блаженный Августин говорит, что мы не можем принять Божиих даров, когда руки наши полны. В какой-то степени эти слова отец Владислав ощутил на себе. Как Иов Многострадальный, пережив потерю имущества и гибель любимого ребенка, отец Владислав смог не озлобиться, а в этой череде страданий увидеть промысл Бога, Которого, сам того не зная, искал с детства. А ведь, как известно, каждый находит то, что ищет на самом деле…

Детство

Я родился на Урале, в Перми, 24 августа 1970 года. Здесь жили и познакомились мои родители.

Моя мать, Галина Григорьевна, работала товароведом, а отец, Анатолий Николаевич, был тренером по борьбе самбо. В 1969 году он был чемпионом СССР, а впоследствии стал основателем самбо и дзюдо на белорусской земле. У отца был выдающийся тренер – Леонид Онуфриевич Голев, герой СССР, который во время Великой Отечественной войны в одном сражении подбил восемнадцать танков. Леонид Онуфриевич был в окружении, последние два года войны провел в концлагере Дахау, а по возвращении домой узнал, что вместо звания Героя СССР его ждет десятилетний срок на Колыме… Он был смелым и сильным человеком и во многом повлиял на мировоззрение отца, которое потом в какой-то степени передалось и мне.

 

С родителями, 1973 г.

Дорога́ для меня и память о дедушке по материнской линии. В восемнадцать лет он уже был командиром батареи, в битве оказался контужен. Бабушка вытащила его с поля боя, отдала ему чуть половину своей крови, и прямо во время войны они поженились. Дедушка дошел до Берлина, вернулся с полной грудью орденов.

У меня две родины – Россия и Беларусь. Дело в том, что у отца был дядя, который служил полковником в штабе армии Гродненского гарнизона. И когда мне было три года, мои родители решили сделать круиз: поехали в Крым, а на обратном пути заглянули в Беларусь. Уровень снабжения здесь был намного лучше, чем на Урале, и родители решили переехать в Гродно.

В детстве у меня было много увлечений. Я хорошо рисовал, посещал изостудию. Затем стал заниматься спортом, ходил в разные секции: на плаванье, фехтование на рапирах, греблю на байдарках, самбо, бокс.

Закончил восемь классов, в 9-й идти не захотел и за компанию с другом поступил в 127-е училище от ПО «Химволокно», три года отучился на аппаратчика.

На протяжении полутора лет был активным членом клуба служебного собаководства. У меня был потрясающий пес – немецкая овчарка по кличке Армон. Один раз он спас мне жизнь, другой раз – я ему. Однажды, гуляя с Армоном вечером, мы забрели в незнакомый район. Нам навстречу – пятнадцать человек. Время было такое: драки район на район, улица на улицу, и всё могло закончиться плачевно. Но я свистнул, Армон подбежал, и толпа разошлась в ужасе. До того пса спас я: он, будучи ещё щенком, провалился под лед, и я залез в ледяную воду Немана, чтобы вытащить Армона оттуда. Сам весь мокрый, на руках нес его домой. Вместе залезли греться в горячую ванну…

Я хотел пойти с собакой в погранвойска, заранее усиленно занимался дрессировкой, Армон стал чемпионом Беларуси в нескольких номинациях. Но сложилось несколько иначе. В каждом письме из армии после слов «Мама, папа, здравствуйте!» я спрашивал: «Как мой Армон?» Воспоминания о собаке помогали мне выжить в самых экстремальных ситуациях. Я знал, что мой верный друг меня ждет.

Когда вернулся в Минск, занимался патрульно-постовой службой. А затем меня перенаправили в Брянск. Я попал в отдельную роту, которая находилась в лесу, и полгода охранял колонию усиленного режима, увидел «зону» изнутри, общался с заключенными. Там был питомник служебного собаководства. Когда узнали, что у меня есть опыт, я стал дрессировщиком собак, участвовал в соревнованиях, и последние месяцы моей службы были связаны с любимым делом.

Семья

После возвращения из армии в 1990 году я занялся предпринимательской деятельностью: начал торговать на рынке, потом стал гонять машины из-за границы. Исколесил Польшу вдоль и поперек, 27 раз побывал в Турции.

В 1993 году я встретил свою будущую супругу – Антонину. Она жила по соседству с подругой моей матери. Я как-то заехал к ней, а она спрашивает: «Хочешь, с хорошей девушкой тебя познакомлю?» Знакомство вышло настолько удачным, что уже через два месяца я сделал матушке предложение. А еще через полтора месяца, 16 октября 1993 года, мы поженились. 27 августа 1995 года родилась наша дочь Валерия.

 

Свадьба, 1993 год

Сейчас моя супруга работает врачом скорой помощи в поликлинике. А после замужества она стала помогать мне в бизнесе.

По непонятным причинам в какой-то момент дело мое пошло под откос: было потеряно всё, что я заработал за семь лет. Неудачи одна за другой преследовали меня. Я не мог понять, за что мне всё это и почему.

Когда дочери исполнилось два годика, мы решили крестить ее в Покровском соборе. Ребенок был просто ангелочком. Когда проезжали мимо церкви или костёла, она лепетала слова «батюшка», «Боженька». Каждый раз оказаться в храме было для нее чем-то невероятным.

Через неделю после крещения дочери принял крещение и я. Мне было 27 лет. До сих пор помню это невероятное ощущение — космическое, запредельное, не сравнимое ни с чем. Но это было только начало моих поисков. Я прочитал «Закон Божий» – просто проглотил книгу, стал часто ходить на службы, воцерковляться, но пока еще ничего другого не читал.

После крещения дела пошли на лад. Через полгода я раздал все долги, хотя они были огромные. Пусть у меня ничего не осталось, но я хотя бы никому не был должен. Казалось бы, жизнь налаживалась.

Но это была иллюзия. Сейчас я подхожу к главному моменту моей жизни. Это был воскресный день 14 июня 1998 года. После службы во Владимирской церкви я вернулся домой. Моя трехлетняя дочь подошла к окну на втором этаже нашего дома – захотела посмотреть вниз. И она неожиданно выпала на улицу. Я стоял рядом, бросился к дочери, но мне не хватило каких-то 30 сантиметров, чтобы схватить ее… Спустя пять суток реанимации она умерла. Сказать, что это был ад, значит не сказать ничего. После похорон меня неоднократно посещала мысль броситься с моста, залезть в петлю… Можно сказать, что, будучи живым, я завидовал мертвым. Стало легче приблизительно через десять лет.

После Пасхи 1999 года у меня родился сын Матфей. Конечно, это была огромная радость. Однако с рядового врачебного обследования матушка вернулась в слезах: у сына коарктация аорты, врожденный порок сердца. Опять начался психологический ужас: Господи, за что? Мало я еще испытал?

Поехали в Минск – там говорят, что операцию делают после года, а до года дети, как правило, не доживают. И тут нам подсказали, что в Кракове есть замечательный врач Эдвард Малец, лучший на планете детский кардиохирург. И тогда я почувствовал Божью помощь. Мы поехали на обследование. Доктор назначил дату операции и назвал сумму в 16 тысяч долларов. У нас таких денег не было. Я стал просить о помощи знакомых, удалось собрать 4 тысячи – сумма недостаточная. Царство Небесное отцу Геннадию Яблонскому, бывшему настоятелю кафедрального собора. Он был готов ходатайствовать за меня и сказал: «Давай я напишу справку, что ты наш прихожанин, глубоко верующий человек, что мы не можем помочь тебе деньгами, но ручаемся за тебя. Попросим доктора войти в наше положение и за те деньги, что есть, сделать операцию – ради Бога, а оставшуюся сумму выплатить позже».

Мы перевели письмо на польский язык, матушка поехала в Краков с сыном, передала его. И нам сообщили, что стоимость операции уменьшилась с шестнадцати до трех тысяч! Оказалось, Эдвард Малец был глубоко верующим человеком. Он долгое время работал в США, спасая американских детей, и потом как патриот своей страны вернулся на Родину помогать детям в Польше.

27 августа навсегда осталось для меня знаковым днем. Параллель просто сногсшибательная. 27 августа 1995 года моя матушка оказалась в родзале, а в 12 часов появилась на свет Валерия. 27 августа 1999 года Матвей оказался в операционной, а в 12 часов операция успешно завершилась. В это время в Покровском соборе шла обедня об упокоении души младенца Валерии и молебен о здравии болящего младенца Матфея…

Сегодня сын уже взрослый, он закончил ветеринарный факультет аграрного университета.

Позже, в 2008 году, у нас появился на свет третий ребенок – девочка Даша.

Путь к Богу

Анализируя события своей жизни, я понимаю, что ничего случайного на моем пути не происходило. Даже когда еще не был крещен, я не был ярым атеистом – никогда. Скорее, симпатизировал христианству. Еще мальчишкой я с удовольствием заходил в церковь, в костел, мне нравилось там и было мистическое ощущение, что есть что-то такое, чего я пока не в силах понять. Очень добрый след оставил в моей душе литовский ксендз Валюс. Я познакомился с ним в Друскининкае, когда отдыхал в санатории «Эгле». В этом человеке я увидел потрясающую доброту, человечность, которые ярко выделялись на общем фоне. Позже мои родители часто вместе со мной ездили к нему в гости, а он приезжал к нам.

Я уже рассказывал, что крестился вскоре после крещения старшей дочери. Ее смерть подняла во мне бурю вопросов. То, что уже казалось понятным и правильным, было перечеркнуто. Мои поиски начали новый виток: бабки, гадалки, экстрасенсы... Миллиард вопросов. Каждая религия убеждает в своем. Существует куча сект. Кому из них верить?

При этом я параллельно продолжал ходить в собор. Но там мне толком не с кем было поговорить и не от кого получить разъяснения. Хорошо, что в соборе были хоть какие-то брошюрки, я стал их почитывать – «О бессмертии души», «У Бога все живы» и др. То есть читал, в первую очередь, то, о чём болело. А потом стал расширять диапазон.

Однажды к нам в дом постучались Свидетели Иеговы (организация признана судом экстремистской и запрещена на территории России – прим.). Я слушал их с большим интересом. Но был в их словах момент, который меня просто убил наповал: они утверждали, что бессмертной души не существует, а после Второго пришествия воскреснут только 144 тысячи праведников. Для меня, похоронившего дочь, это было огромным ударом.

Я обращался ко многим священникам, но мне никто ничего вразумительного ответить не смог. «Это всё секта, не слушай» и т.д. Но вы мне объясните, почему я должен верить вам, а не им! Затем стал читать серьезные книги сам. Жажда знаний была просто невероятная. Я не пропускал ни одной службы и читал, читал, читал…

 

На Страстной седмице 1999 года, в Великую пятницу, у меня появились мысли: «А может, ты сам себя обманываешь? Может, ты это сам себе нафантазировал, нашел отдушину, чтобы облегчить свои страдания?» Состояние было мучительное. Вдобавок я стал рассуждать, что в мире столько ужаса, несправедливости, войн и разных страданий. Если Бог есть, где Он? Куда Он смотрит?

И вот наступила Пасха. Это была первая Пасха, перед которой я ходил на все службы, постился, как положено. И на пасхальном богослужении все мои сомнения развеялись, как дым! Стало настолько легко, что со службы я шел со слезами счастья на глазах. Было ощущение, что Господь взял и поцеловал. Я стал не просто верить в Бога – я узнал Его, я с Ним встретился. Это невозможно было передать.

Священство

В 1999 году я попал на катехизические курсы при Покровском соборе, отучился там два года. В это время отец Александр Железный познакомил меня с молодым человеком, Антоном Куриловичем, который учился в Свято-Тихоновском богословском институте в Москве. Я заинтересовался и поехал поступать.

И понеслась удивительнейшая учёба! Параллельно с богословским мы получали и светское образование. Мы изучали всемирную историю, философию, политологию. Светские дисциплины вели преподаватели МГУ, а богословские – известные московские священнослужители. Я познакомился с людьми из разных уголков России и бывшего СССР, побывал во многих монастырях. Это было удивительное время.

 

Священническая хиротония, 2006 год

После года обучения я стал пономарить в Покровском соборе, после двух лет отдал бизнес в руки матушке и стал пономарем храма в честь Собора всех Белорусских святых.

Честно говоря, я не планировал быть священником – больше видел себя преподавателем богословских дисциплин. Мне нравилось миссионерство и преподавание, я любил богословие, историю и философию. Но на 4-м курсе владыка Артемий сказал: «Ну что, пора?» Я съездил в Псков, помолился и почувствовал, что, действительно, пора. 5 июля 2005 года я стал диаконом, а 26 марта 2006 года, на Крестопоклонную, меня рукоположили в иереи. Я стал служить в храме в честь Собора всех Белорусских святых. В это же время написал дипломную работу на тему «Учение святителя Григория Паламы о Фаворском Свете» и сдал государственный экзамен в университете. Председатель комиссии сказал, что лучшего ответа он никогда не слышал.

В храме в честь Собора всех Белорусских святых я служил до 2012 года и нес много послушаний: окормлял 4-ю больницу, исповедовал и причащал больных умирающих; с 2004 года преподавал в кафедральном соборе и во Владимирской церкви катехизис, нравственное богословие, Новый и Ветхий Завет; окормлял 74-й отдельный полк связи; занимался молодежным братством; преподавал в школах и университетах…

В 2012 году, в день Рождества Пресвятой Богородицы, я был назначен настоятелем Благовещенского храма в деревне Житомля. Когда я туда приехал, на церкви была шиферная крыша, на престол, которым служил фанерный ящик, текла вода. Я перекрыл крышу, установил купола, всё обновил: окна, забор, отопление, приобрел множество утвари. Мне это было по душе. С одной стороны, на сельском приходе хорошо: ты сам себе хозяин, но ментальность и характер городских людей мне больше по душе. И здесь не хватает той преподавательской деятельности, которая, конечно, намного более развита в городе.

 

На приходе в д. Житомля, архиерейское богослужение.
Фото: Николай Байда

В Житомле я несколько лет вел секцию муай-тай. Приезжало много людей из Гродно, даже некоторые священники. Мальчишки, с которыми я занимался, стали воцерковленными людьми, начали петь в хоре, исповедоваться, причащаться Святых Таин Христовых. Некоторых я уже повенчал и крестил их детей. Время всё-таки бежит.

Увлечения

Я вырос на потрясающей художественной литературе. Лет с двенадцати я перечитал всего Жюля Верна, Александра Дюма, Джека Лондона, Вальтера Скотта, Фенимора Купера и многих других, исторические романы, русскую классику. Читал постоянно. А еще у нас дома постоянно звучали песни Высоцкого. Я вырос на них. Это была единственная отдушина, «хрипящая совесть» советской эпохи.

Читать и сейчас я по-прежнему люблю. И Священное Писание, и исторические книги, и философию. Люблю поэзию Пушкина, Лермонтова, Высоцкого и многих других. Из древних святых отцов мне ближе всех святитель Григорий Богослов и преподобный Исаак Сирин, а из современных – святитель Николай Сербский.

Еще со времен училища у меня осталось увлечение рыбалкой. Сегодня это спортивный карпфишинг – ловля крупного (10-15 кг) карпа на озерах с помощью профессионального оборудования. Выезжаешь на трое-четверо суток, тебе никуда не нужно торопиться. Обстановка на озере наводит на размышления. Чем старше я становлюсь, тем больше мне нравится быть наедине с собой.

И мне до сих пор нравятся единоборства, хотя сейчас я к ним несколько охладел. Когда-то я даже написал книгу «Взгляд православного священника на занятия восточными единоборствами». Но не издавал – скорее, для себя сформулировал основные мысли. Я считаю, что добро может быть с кулаками – взять, к примеру, великих святых воинов. Сильный человек должен быть добрым, но здесь достаточно тонкая грань.

Я внимательно слежу за политическими событиями в стране и мире, слушаю политологов, аналитиков, и с помощью этого, опять же, углубляюсь в историю и философию. Иногда то, что говорил несколько лет назад, сейчас уже отвергаешь. Все мы идем и развиваемся благодаря определенным событиями, той информации, которую получаем. Ничто не стоит на месте, и это абсолютно нормально, когда человек пересматривает свои взгляды.

Рождественские колядки

*

Отец Владислав признаётся, что считает миссионерскую деятельность главной задачей священника. И немного грустит, что преподавания в его жизни сейчас не так много, как хотелось бы.

Что касается его поисков Бога, он с радостью поделился бы тем, к чему пришел, но понимает, что у каждого свой путь. «Был период, когда я пытался доказывать всем истинность своей веры, напирал: «Почему вы в церковь не ходите? Ведь это же очевидные вещи!» Но потом понял, что я-то проделал свой путь сам, а у другого человека путь будет свой. «Сколько в мире людей – столько к Богу путей». Я как священник могу лишь помочь человеку, который хочет тебя слышать, объяснить, порекомендовать книги. Но встреча с Богом должна произойти у каждого своя!»

Беседовала Светлана ПАВЛЮКЕВИЧ

Публикация сайта Гродненской епархии
приводится в сокращении