Молодежный прорыв: смелый кадровый эксперимент завершился блестящим результатом
В июле этого года отмечалось 120-летие советского авиаконструктора Павла Осиповича Сухого. Про жизнь, работу, достижения этого легендарного человека написано много книг и статей. Мы хотели бы остановиться лишь на одном эпизоде, имевшем важные последствия для всего конструкторского бюро, которое возглавлял Павел Осипович. Это история про то, как в начале 1960-х группа недавних выпускников вузов пришла в бригаду общих видов — проектный отдел КБ, определявший облик будущих самолетов.
Тогда генеральный конструктор поверил в желание творить и в талант молодых специалистов. Сухой не прогадал — в будущем эта группа создала немало передовых проектов, многие из ее участников выросли до должностей заместителей генерального конструктора, главных конструкторов, начальников отделов. Наиболее живо и интересно об этой истории, о роли в ней Павла Осиповича рассказывают сами ее участники.
«А почему у вас нет ничего нового?»
Олег Сергеевич Самойлович (в ОКБ П. О. Сухого с февраля 1957 года, в 1982–1983 годах — первый заместитель генерального конструктора ОКБ, с 1983 по 1985 год — заместитель генерального конструктора ОКБ):
— Я добился своего и был распределен на работу в КБ Сухого. При этом мне, конечно же, хотелось работать в бригаде общих видов [это подразделение разрабатывало облик будущего самолета, определяло его характеристики. — Ред.]. Ни много ни мало. Но отдел кадров и начальник КБ мне категорически отказали. Я не успокоился. Меня тогдашнего, молодого и настырного, трудно было отвернуть от выбранной цели. Я стал искать способ выйти на Павла Осиповича и попасть к нему на прием. И судьба однажды улыбнулась мне. Встретив как-то в коридоре начальника бригады общих видов Ивана Ивановича Цебрикова, я обратился к нему с просьбой устроить мне встречу с Сухим. Мы разговорились, и он меня неожиданно спросил: «Скажите, Сергей Иванович Самойлович — это ваш отец?» — «Да, отец». — «А в Липецке он преподавал?» — «Преподавал». — «Так вот я — его ученик». Мир тесен. Мне несказанно повезло, что моим будущим начальником оказался ученик моего отца. Позже Цебриков устроил мне встречу с Сухим. В тот, первый, раз он принял меня очень сухо. На его вопрос: «Почему вы хотите работать именно в бригаде общих видов?» начал говорить, что мечтаю об этом с детства, рассказал и о встречах с Циолковским, показал свои рисунки будущих самолетов. Может, сбивчиво и эмоционально, но я выложил все (а скорее — и больше чем нужно), что так долго вынашивал. Итог разговору подвел П. О. Сухой: «Не в моих правилах брать в бригаду общих видов инженеров со студенческой скамьи. У меня в этой бригаде работают только конструктора, имеющие стаж 4–5 лет в других подразделениях КБ. Поэтому я не думаю, что вы сможете работать в этом коллективе. Однако, учитывая то, что вы воевали, я приму вас в бригаду общих видов с испытательным сроком в один год. Потом вы придете ко мне и попросите о переводе вас в любой отдел, который пожелаете». Сухой при этом разговоре был предельно вежлив и ничем не проявил своего превосходства надо мной. После этого я дал сам себе слово, что расшибусь, но оправдаю его доверие.
Юрий Викторович Ивашечкин (в ОКБ П. О. Сухого с января 1961 года, в 1980–1985 годах — главный конструктор, в 2000 году стал первым главным конструктором самолета Sukhoi Superjet 100):
— К началу шестидесятых Самойлович уже обладал достаточным опытом, участвовал в работе над 37-й машиной [сверхзвуковой истребитель-перехватчик Т-37— Ред.]. Он откуда-то узнал, что Павел Осипович дал указание заняться дальним стратегическим ракетоносцем, который потом стал проектом Т-4 или «сотка». Ее сначала разрабатывал более опытный сотрудник Александр Михайлович Поляков. Самойлович сделал свой начальный проект и показал начальнику бригады Ивану Ивановичу Цебрикову. Тот страшно перепугался: откуда он вообще знает об этом проекте? Правда, Самойлович догадался засекретить свой проект. Но Иван Иванович взял на себя смелость доложить об этом проекте Павлу Осиповичу. Они вместе пошли к Сухому, Самойлович подробно рассказал о своих замыслах.
Павел Осипович, сравнив то, что было у Полякова и Самойловича, понял, что более перспективная задумка у Олега. Тогда Самойлович стал официально заниматься «соткой».
О. С. Самойлович:
— Работа закипела, тем более что Сухой принял решение о разработке на базе моей компоновки технического предложения, а это потребовало расширения фронта работ. Он передал мне список сотрудников, которые выделялись в мое распоряжение. Это были очень опытные и квалифицированные конструкторы. Однако я, видимо, в некоторой эйфории, набрался смелости и выступил против решения Павла Осиповича. В нелегком разговоре с ним я попросил укомплектовать мою группу молодыми специалистами — выпускниками МАИ. Привожу по памяти мой разговор с Сухим.
Сухой: «Вы пытаетесь разбавить бригаду общих видов молодежью. Это неправильно. Я стою на позиции, что проектировать самолет должны опытные конструкторы».
Самойлович: «Павел Осипович, каждый конструктор, проработавший несколько лет в каком-то отделе, уже “зашорен” привычными ему техническими решениями. Он не может предложить ничего принципиально нового. А нам нужны новые технические решения».
Сухой думал два дня, после чего согласился со мной и поручил сформировать коллектив по моему усмотрению. Это его решение-разрешение позволило привести в КБ наиболее талантливую молодежь из МАИ. Еще будучи секретарем комсомольской организации факультета, я много общался со студентами и примерно представлял кто чего стоит. Так в течение двух лет в бригаде общих видов появились молодые специалисты В. Лукьяненко, Б. Шалыгин, Л. Бондаренко, В. Николаенко, А. Андрианов. Позже из техникума пришли В. Антонов и Э. Егоров. Кроме того, я постарался привлечь знакомых мне конструкторов, работавших на других фирмах.Это Ю. Ивашечкин, А. Монахов, Л. Терентьева, Н. Венедиктов. Из ракетной промышленности к нам перешли В. Маров, Ю. Васильев, Ю. Давыдов.
Моисей Абрамович Локшин (в ОКБ с 1952 года, в настоящее время — заместитель генерального конструктора «КБ Сухой» по науке):
— Судьба свела меня достаточно близко с четырьмя представителями молодежного коллектива: Самойловичем, Бондаренко, Николаенко и Ивашечкиным. Это были не только светлые головы, но и светлые души, интеллигентнейшие люди широкого кругозора. Между тем все они были разными. Если для сравнения воспользоваться близкими конструктору средствами, то характер Самойловича ближе к жесткому карандашу 2Н, он мог и царапнуть, Бондаренко — к среднему НВ, Николаенко и Ивашечкин — к мягкому В. Я благодарен судьбе за радость общения с ними.
С созданием молодежного коллектива возникла проблема поддержания нормальных деловых отношений между влившимися в коллектив молодыми конструкторами и опытными специалистами, проработавшими в нем многие годы. Решению проблемы во многом способствовала организация Павлом Осиповичем для работы над проектом Т-4 группы из 50 сотрудников, включающей молодежь и наиболее опытных специалистов и технических руководителей КБ. Кроме того, установленная Павлом Осиповичем система ежедневного обхода всех рабочих мест сотрудников позволяла ему оценивать не только состояние конструкторских разработок, но и получать представление о настроениях в коллективе. Следует также отметить, что тема Т-4 — новая, непрофильная для фирмы, требующая новых идей и решений, уравнивала в некоторой степени позиции молодых, не имеющих опыта проектирования конструкторов и специалистов, проработавших многие годы на фирме.
Павел Осипович Сухой еще раз подтвердил качества блестящего руководителя и организатора. Он смог оценить творческий потенциал Самойловича, принять и проверить новое в организации коллектива, обеспечить бесконфликтное и продуктивное взаимодействие молодых конструкторов с опытными специалистами «команды Сухого».
Разработки конструкторов этого коллектива во многом определили успех создания проектов Су-24, Су-25, Су-27, Т-4. Большинство из них достигли высоких званий и наград:
О. С. Самойлович — заместитель генерального конструктора, лауреат Ленинской премии, руководитель и участник создания самолетов Т-4, Су-24, Су-25, Су-27; Ю. В. Ивашечкин — главный конструктор самолета Су-25, в 2000 годах — главный конструктор самолета «Суперджет 100»; В. И. Антонов — лауреат Государственной премии, один из основных разработчиков самолета Су-27; Л. И. Бондаренко возглавил отдел проектов ОКБ А. И. Микояна.
Ю. В. Ивашечкин:
— В 1957 году я закончил МАИ. Я был в одном выпуске с Олегом Сергеевичем Самойловичем. Свои дипломные проекты мы делали на соседних чертежных досках в дипломном зале самолетного корпуса института. Он окончил МАИ с красным дипломом, что давало право выбрать фирму, где предстояло работать. Он выбрал фирму Павла Осиповича Сухого. Меня же распределили в Научно-исследовательский экспериментальный институт парашютно-десантного снаряжения.
Там я отработал четыре года. Но была тоска по самолетам. И я стал обзванивать своих знакомых, работавших в самолетных фирмах. Позвонил и своему соседу по доске Олегу Самойловичу: «О, приходи! У нас в бригаде общих видов одни «старики»! Ее надо омолаживать», — сказал он. А некоторым «старикам» тогда не было еще 60, а некоторым — чуть побольше. Так благодаря Самойловичу в январе 1961 года я перешел на фирму Сухого в бригаду общих видов.
Павел Осипович очень ревниво относился к этой бригаде — подразделению, которое закладывает облик самолета. Он считал, что там должны работать специалисты с большим опытом и знаниями. Самойловичу удалось его убедить, что он может найти молодых ребят, которые имеют необходимые знания, хотя у них и нет опыта. Но они горят желанием. Когда я пришел, там уже были знакомые мне выпускники МАИ: Борис Шалыгин, Володя Лукьяненко, Леонид Бондаренко и Валерий Николаенко. С тех пор у нас появилась четверка друзей — Самойлович, Бондаренко, Николаенко и ваш покорный слуга.
Мы всегда вели себя уважительно к своим старшим коллегам. У нас с ними были нормальные отношения. Наша команда даже не называлась как таковая «группой Самойловича». Когда начиналась работа над «соткой», Олег даже не занимал должности заместителя начальника бригады, работая в должности ведущего конструктора по особо сложным объектам авиационной техники. Просто Олег давал нам поручения, и мы их выполняли. И мы, и сам Самойлович со «стариками» держались очень корректно, доброжелательно. Никогда не было никаких подсидок, обид.
«В этом была Суховская школа»
Леонид Иванович Бондаренко (в ОКБ П. О. Сухого с 1960 года, главный конструктор самолета Су-27):
— Когда мне, только что закончившему МАИ, поручили работу над колесно-лыжным шасси, я воспринял ее как подарок судьбы. Еще бы, разве это не счастье работать рядом с генеральным конструктором! Начинать пришлось почти с ничего. Не было методик расчета, много неясностей в совместной работе колеса и лыжи и так далее и тому подобное. Постепенно появилось понимание предмета, идея облекалась в цифры и линии. Павел Осипович заходил к нам в бригаду чуть ли не ежедневно, подолгу стоял у моего кульмана… Не было в этих визитах никакой парадности, был деловой, инженерный разговор, разговор на равных. Сам Павел Осипович, прошедший путь от чертежника до генерального конструктора, ценил и уважал нашу нелегкую работу. Наше самолюбие. Конструктор — творец, все, что он сделал, порой выстрадано в муках. Нетактичные реплики, ирония в адрес его творчества тяжело ранят.
Юрий Викторович Ивашечкин:
— Павел Осипович всегда был немногословен. Положительной оценкой в его устах была фраза «Продолжайте работать». Так мы понимали, что проект идет в правильном направлении. Если же мы приходили к нему плохо подготовленными, он тоже не делал никаких разносов. Просто вставал и говорил: «Мы не готовы обсуждать эту проблему. Сколько вам надо времени, чтобы ее обсуждать?» — Мы называли срок. — «Тогда и заходите», — и уходил в комнату отдыха. Мы вставали как побитые, нам было страшно неловко от такой оценки. Вот это была школа!
Сухой всегда был строг. Шуток не допускалось. Со всеми подчиненными у него были очень ровные отношения. Он всегда через своего секретаря Веру Ивановну приглашал начальников подразделений. В то время отделов было не так много, а были в основном бригады. Начальник подразделения — бригады или отдела — мог взять с собой любого исполнителя рассматриваемого вопроса. И никогда не было никаких укоров или вопросов, «почему вас пришло так много»? В процессе обсуждения никому из сидящих за столом не запрещалось высказать свое мнение.
У Павла Осиповича была еще одна хорошая черта: он любил, когда проблему рассматривают с разных сторон, предлагают два-три и даже больше вариантов решения. И когда ему докладывали, например, три варианта и замолкали, Сухой спрашивал: «А вы сами из этих трех вариантов какой считаете наиболее удачным?» — «Мы считаем, что второй», — например, говорил начальник бригады. — «Ну, так и делайте его дальше», — отвечал Павел Осипович. И все. Иногда бывало, что ему предлагали лучший с их точки зрения вариант, но Сухой отвечал: «Нет, лучше…» и называл понравившийся ему. Причем не просто так называл, а подробно объяснял, почему он так считает. В этом была Суховская школа.
Леонид Иванович Бондаренко:
— Самые ответственные и сложные вопросы и проблемы Павел Осипович брал на себя. Он их не боялся. «Проблемы на то и существуют, чтобы их решать», — не раз говорил он своим помощникам. И это была не просто фраза. Менее всего был расположен Павел Осипович к браваде, легковесным заявлениям. Он понимал и старался внушить своим сотрудникам, что «единственный путь технического прогресса — идти не от возможностей сегодняшнего дня, а к потребностям дня завтрашнего, трезво оценивая степень риска и всем комплексом подготовительных работ сводя этот риск к минимуму».