Стоит только услышать по телевизору об очередных выплатах малоимущим, многодетным или семьям погибших в результате катаклизма, как сердце наполняется гордостью за государство. Но обещать – не значит жениться. А иметь право на компенсации в России – вовсе не значит реально их получить. Что в итоге делать простому человеку?

Правило нулевого дохода

8 марта 2022 г. президент России Владимир Путин пообещал помощь (от 6 до 12 тыс. рублей) семьям с детьми, которые имеют небольшой доход. Казалось бы, всё просто: чтобы рассчитывать на выплату, на каждого члена семьи должно приходиться меньше величины прожиточного минимума в регионе. К началу лета 2022 г. за пособиями для малообеспеченных семей с детьми от 8 до 17 лет обратилось 4, 5 млн россиян. Как следует из материалов Минфина, власти одобрили 1, 9 млн заявок и отшили 2, 6 млн семей. То есть около 60%.

Оказалось, что небольшого дохода для признания тебя бедным недостаточно. Семья не должна иметь мало-мальски крупных банковских вкладов, «лишних» квартир или автомобилей. Бывает, у мамы с папой по машине у каждого – значит, одну, по такой логике, можно продать. Или дачный участок у семьи больше 0, 25 га – тоже доплаты не положены. Или получил человек в наследство квартиру, но пишет, что у него концы с концами не сходятся. «Идите сдавать жильё и платите государству налоги, а не сами от него чего-то требуйте», – объясняют таким «ловкачам». Кроме того, работает «правило нулевого дохода»: родители не могут получить выплату, если они не работают без уважительной причины или официально не зарегистрированы в качестве безработных.

Происходит что-то похожее на «коронавирусные» выплаты медикам, которые президент Владимир Путин анонсировал в апреле 2020 года. Распоряжение главы государства никаких ребусов в себе не таило: на ближайшие 3 месяца врачам – 80 тыс. рублей в месяц, среднему медперсоналу – 25 тыс. рублей. Врачам «скорой помощи», работающим с заражёнными, отсчитать 50 тыс. рублей, а фельдшерам, медсёстрам и водителям – 25 тыс. рублей. Однако по итогам апрельской зарплаты кое-где реальный доход эскулапа за месяц снизился! Оказалось, что если ваше отделение официально не перепрофилировано под коронавирус, то из ваших премиальных доплатят тем, кто перепрофилирован.

Хотя президент Путин высказался про надбавки предельно ясно, правительственное постановление №484 вышло мутным: там сказано, что платить надо за фактически отработанное в контакте с коронавирусом время. А «фактически отработанное» не имеет внятного определения ни в Трудовом кодексе, ни в постановлениях правительства РФ. Во Владимире врачам «скорой» за работу с «ковидными» больными заплатили из расчёта 2, 44 рубля за минуту, в Новосибирске тоже прикинули, что так разумнее: вёз «ковидного» больного по городу 30 минут – получи 75 рублей «президентской» надбавки. 15 мая того же года Путин потребовал оперативнее решать вопрос с выплатами: «Развели вокруг этого какую-то канитель бюрократическую, считать там что-то начали, часы какие-то. Я что, поручал часы считать, что ли?»

Сегодня происходит нечто подобное: дано внятное распоряжение – помочь малоимущим семьям с детьми. Президент ни слова не сказал, что для получения поддержки надо сначала продать «излишки» дачного участка. Или сплавить одну из двух семейных «лохматок». Хотя в глубинке без своего автомобиля человек элементарно не сможет доехать до работы.

Даже по данным Росстата, численность населения России с доходами ниже прожиточного минимума в I квартале 2022 г. достигла 20, 9 млн человек, или 14, 3% жителей страны. А минимум даже после 10%-ного повышения весной составляет – 13, 9 тыс. рублей. Можно ли считать человека, имеющего доход в 15 тыс. рублей в месяц, «небедным»?

Нищета моя

И это тоже история с бородой. В марте 2020 г. из Кремля сообщили, что в России 70% жителей относятся к среднему классу, вызвав бурю критики и насмешек. Хотя власти как бы исходили из методики Всемирного банка: все люди, доход которых в полтора раза больше минимального размера оплаты труда, и есть средний класс.

Россиянин уже привык к этому когнитивному диссонансу, когда глаза видят совсем не то, о чём рапортует чиновник. Очевидно, что народ беднеет, поскольку в разы сократились продажи новых автомобилей, заграничных туров, качественной одежды – об этом каждый слышал от самих продавцов. Но правительство уверяет, что в 2021 г. реальные доходы россиян выросли на 3, 5%. Официальная инфляция составила 8, 3%, хотя цены на многие виды продовольствия взлетели на 60–70%. Если покопаться, это можно найти практически где угодно.

В 2022 г. власти явно неспроста изменили методику подсчёта доходов беднейших слоёв. Ввели новый показатель – «граница бедности». По сути, это старый добрый «физиологический минимум», внедрённый правительством Егора Гайдара 30 лет назад, когда страна стояла на пороге голода. То есть набор продуктов, который не даст умереть. Его планируют индексировать на уровень инфляции, ниже его стоимости не должно быть зарплат. При этом никто не запрещает навязывать работу на 0, 5 или 0, 1 ставки.

Было бы неверным сказать, что борьба с бедностью в России – исключительно «бумажная». Власти несколько раз выплачивали от 3 до 10 тыс. рублей семьям с детьми: на сборы в школу или всем безработным родителям несовершеннолетних. Эти меры помогли в разгар пандемии поддержать уровень доходов наиболее уязвимых слоёв.

Конечно, надо понимать и власти. Например, на Северном Кавказе у нас огромная теневая экономика. Экономист Наталья Зубаревич даже посмеивается: мол, её масштабы таковы, что официальные цифры не имеет смысла анализировать, они ни о чём не говорят. Поэтому в целом власти как-то должны вникать, кому они перечисляют выплаты. Так или иначе, к концу лета «президентские» выплаты на детей от 8 до 17 лет были назначены 2, 7 млн семей. А до конца года на эти цели планируется потратить более 500 млрд рублей.

Попробуй докажи!

Проблема всех выплат малоимущим или пострадавшим, по сути, в том, что никаких гарантий их получения у граждан нет. Даже работавшие «на коронавирусе» медики получили бы за свой героизм копейки, если бы президент не вдарил по столу. А не послушаться его было бы опасно для чиновников на местах. Но главы государства не хватит на все вопиющие ситуации. Да и не должны все нити власти зависеть от справедливости одного человека. Должны быть суды, прецеденты, реакция на публикации в СМИ.

Типичная для редакции «АН» ситуация: звонит читатель, всю жизнь проработавший шахтёром. У нас в статье видный чиновник говорит, что в его регионе пенсионерам с шахтёрским стажем в столько-то лет положена надбавка к пенсии – 3 тыс. рублей. Куда ему обращаться? Он был в инспекции по труду, в Пенсионном фонде, на приёме в мэрии – все его отфутболили, говорят, денег на эту затею ни в одном бюджете не заложили. По идее он должен идти в суд, который вынесет решение в его пользу и обяжет орган власти, издавший распоряжение, обещанные деньги найти. Чиновник должен отвечать на журналистский запрос, а по результатам публикации мы вправе обратиться к его начальству: какие меры принимаете, уважаемый?

Но в реальности суды не рвутся вышибать для какого-то пенсионера деньги, даже если он сумел сам подать исковое заявление (что редкость). Чиновники не отвечают на наши запросы – им ничего за это в реальности не грозит. А публикации могут вообще не иметь последствий.

3 апреля 2017 г. петербурженка Надежда Соседова оказалась пассажиром вагона метро, в котором террорист-смертник взорвал бомбу, убившую 15 человек. От взрывной волны у немолодой женщины загорелись волосы, из остатков которых она потом доставала фрагменты тел погибших. После теракта Соседова провела в больнице пять дней, мучаясь приступами рвоты, и не могла справиться с паническими атаками, хотя и является профессиональным психологом. Тем не менее следствие сочло, что ущерба её здоровью не нанесено. Комиссия метрополитена постановила выплатить Соседовой… одну тысячу рублей! В документе она названа «выгодоприобретателем».

Пассажиров взорванного вагона, которым власти отказали в выплате компенсаций, – полтора десятка. Среди них 63-летняя Наталия Кириллова. Эксперты СК пришли к выводу, что диагноз «контузия средней тяжести» не даёт пенсионерке право рассчитывать на государственные щедроты. К тому же 20 лет назад она работала режиссёром, а значит, у неё точно профессиональная тугоухость. Кому-то отказали в выплате за счёт Петербурга, потому что он не прописан в городе.

Если гражданин требует компенсации по резонансным историям (таким как взрыв петербургского метро), ему имеет смысл как можно больше шуметь. Писать в инстанции, общаться с журналистами, искать товарищей по несчастью и вместе бузить. Тогда есть надежда, что ему бросят какую-нибудь копейку ради спокойствия высокопоставленных чинуш, которые пуще смерти боятся, что такой проситель дойдёт до президентской горячей линии и над ними разверзнутся небеса. Но правовой ли это путь? И что делать, если история не на слуху?

Например, сгорел целый район частных домов в центре Ростова-на-Дону. Не успели разгрести завалы, как глава местного парламента заявил, что некоторые владельцы не могут претендовать на получение компенсационных выплат из-за того, что они прописаны в другом месте. Логика знакомая: если вы не умираете с голоду, если у вас есть больше одной халупы, то ваши требования только возмущают бюрократию. Но когда жизнь человека – копейка, это сказывается и на вложениях в безопасность шахтёра в забое, и на качестве дорог, и на отношении к пациентам в больницах.