Йозеф Геббельс о русской душе.
"Разрез головы немецкого солдата*
* Разрезал голову сабельным ударом донской казак Григорий Мирошниченко. Худ. Н.Радлов. Крокодил №28, 1942
Жестокая и беспощадная битва за Севастополь, а также общее наступление германской армии привели к возобновлению оживленной дискуссии – в первую очередь в прессе нейтралов. Как и прошедшей зимой, ее предметом стала так называемая «русская душа». Западноевропейцев всегда интересовал вопрос о том, где проходит не только территориальная, но и духовная граница между Европой и Азией. Не стоит отрицать, что в наших краях то смешение народностей, что называлось Россией до 1917 г., а в дальнейшем – Советским Союзом, всегда казалось чем-то загадочным. Это не имело никакого отношения к царизму в прежние дни, и к большевизму сегодня. Загадка связана с тем, что различные национальности, соединившиеся в пределах этого чудовищного государства, даже не являются народом [Volk] в нашем понимании этого слова.
Многогранность русской души, из-за которой она кажется такой сложной и противоречивой – на деле лишь отражает тот факт, что она составлена из многих различных народов. Судить о ней по западноевропейским меркам было бы ошибкой. То, что мы называем Россией, всегда представляло собой разношерстную массу. И историю творит лишь небольшая часть ее. В прошлом это был высший класс царской России, сегодня – иудо-большевистская правящая клика. Широкие массы крестьян и рабочих всегда были лишь орудиями, не принимали самостоятельного участия в исторических событиях.
Народы СССР живут в таких скотских, примитивных условиях, что нам это просто трудно представить. Недавно в Берлине и других крупных городах демонстрировалась передвижная выставка «Советский рай», где делалась попытка на основе оригинальных материалов показать, как выглядит на самом деле жизнь в СССР. Нормальные, наивные люди с трудом верили своим глазам. Часто можно было видеть посетителей-гражданских, собиравшихся группами и горячо обсуждавших этот вопрос, пока немногочисленные ветераны Восточного фронта, находившиеся в отпуске по ранению, не подтверждали им: действительность в так называемом «раю для рабочих и крестьян» еще непригляднее, чем то, что представлено на выставке. Стоит отметить, что кампания против Советского Союза не породила каких-либо приятных впечатлений о коммунистическом строе. Наши солдаты не увидели никаких признаков того, что теория и практика большевизма хоть в чем-то совпадают. Ни один из них не вернулся с Востока коммунистом. Маски сорваны. Большевизм теперь не представляет для нас угрозы.
До сих пор кажется невероятным, что советская армия оказала нашим войскам сопротивление, которого они не встречали в предыдущих кампаниях. Русские сражаются с тупой, почти животной решимостью, и порой демонстрируют потрясающее презрение к смерти. Рассказы участников битвы за Севастополь об упорном сопротивлении советских войск нуждаются в пояснении – в противном случае они могут сбить с толку немалую часть общественности.
На протяжении всей своей истории русские неизменно проявляли необычайное упорство и стойкость в обороне, не отличаясь при этом особым умением действовать наступательно. Оборона – суть их национального характера. Они бесчувственны, словно животные. Лишения и нищета – обычные условия их существования, и потому русские не так уж сильно цепляются за жизнь. Жизнь простого человека там ценится меньше, чем велосипед. Высокая рождаемость позволяет быстро восполнить любые потери. Русские обладают примитивным упорством, которое не следует путать с храбростью. Храбрость – это мужество, вдохновленное духовностью. Упорство же, с которым большевики защищались в своих ДОТах в Севастополе, сродни некоему животному инстинкту, и было бы глубокой ошибкой считать его результатом большевистских убеждений или воспитания. Русские были такими всегда, и скорее всего всегда такими останутся. Кроме того, не так уж трудно отдать жизнь, когда в ней нет и проблеска надежды, кроме миража далекого рая, манящего даже в минуту опасности.
Нам нет нужды распространяться о страшной угрозе, которую представляют эти вооруженные до зубов тупые миллионы для Германии и всей Европы. Солдату, идущему в атаку, безразличны мотивы обороняющегося противника. Не так уж важны для исхода сражения и методы, которыми большевистские комиссары побуждают своих солдат сопротивляться до последнего. Знать обо всем этом, однако необходимо – чтобы не сложилось ложного впечатления. Большевизм мастерски использует особенности славянской души. Не случайно этот кошмарный эксперимент стал возможен только в России. Для него требовалась примитивная, животная тупость, свойственная народам, живущим в СССР, а также ограниченность их ожиданий в социальном и экономическом плане. В результате методы большевизма насаждались с последовательностью, ошеломлявшей любого наблюдателя.
Наши первоначальные представления о большевизме были не преувеличены, а преуменьшены. Действительность отбросила их в сторону. Не стоит даже упоминать о так называемых «достижениях» советского строя в социальной сфере: по сравнению с нашими они могут вызвать лишь смех или ужас. Впрочем, реально ошеломляет тот факт, что большевистской пропаганде удалось почти полностью изолировать массы русских рабочих и крестьян от внешнего мира и, до бесконечности тупо повторяя одно и то же, убедить их в том, что они живут в настоящем земном раю. Для независимости суждений необходима возможность сравнения. Для русских это исключено. Рабочие и крестьяне в Советском Союзе напоминают человека, просидевшего 25 лет в тюремной камере без окон: его легко можно убедить в том, что керосиновая лампа – это солнце.
В этой системе политкомиссар выполняет функции, совершенно для нас непостижимые. Он – тот, кто машет кнутом, как в гуще народных масс, так и в армии. Он полностью властен над жизнью или смертью других, но и голова самого комиссара может в любой момент лечь на плаху. Бессловесные массы – в полном его распоряжении. Они вынуждены выбирать: либо мириться со всем этим, либо поплатиться – в лучшем случае тюрьмой, а в худшем мучительной смертью. В стране не осталось интеллигенции, способной оказать сопротивление. У системы есть все возможности, чтобы подавить любое сопротивление в зародыше. Вся страна покрыта шпионской сетью: детей побуждают доносить на родителей. Какой выбор есть у бессловесных, потерявших надежду масс, кроме подчинения – с фатализмом и покорностью судьбе, свойственной их расе? Какой выбор есть у солдата в ДОТе, если рядом стоит комиссар с пистолетом, а методичная еврейская пропаганда убеждает его, что сдача в плен означает не только неизбежную смерть, но и зверские пытки?
Это не имеет ничего общего с храбростью в нашем понимании. Но даже эта система, столкнувшись с испытанием не на жизнь, а на смерть, уступит превосходящей силе мужества и боевого духа. В Севастополе большевики обладали огромным преимуществом, занимая сильные оборонительные позиции, но через 25 дней они капитулировали. В конечном итоге, в их системе отсутствует свободная воля, порождаемая боевым духом личности. Эта воля преодолевает трудности и опасности не из страха перед террором и запугиванием, а благодаря личному мужеству людей. Несомненно, международное еврейство, располагающее организованным, тупым и податливым человеческим материалом – враг весьма опасный. Но как только эти ресурсы истощатся, нам ничто уже не будет угрожать. Если мы хоть на минуту усомнимся в том, что способны одолеть эту опасность – значит, мы сомневаемся в достоинствах нашей расы, мужестве наших солдат, и силе духа, порождаемой нашим мировоззрением и нашими принципами.
Такова уж судьба германской расы: в критические моменты истории она вынуждена защищаться от угрозы с Востока. Сегодня эта угроза особенно велика – ведь она связана с беспощадными дьявольскими целями еврейской идеологии. Когда еврейство превратило физический потенциал Востока в чудовищную по размерам, вооруженную до зубов советскую военную машину, нацеленную против Германии и всей Европы, возникла, без сомнения, смертельная опасность не только для нашей страны, но и для западной культуры в целом. Красный комиссар защищает свой мир, готовя нападение на нас. Только уничтожив его систему, мы сможем избавиться от этой опасности в будущем.
Эти аргументы преодолевают узкие рамки филистерской дискуссии о так называемой русской душе. Для оценки событий столь гигантского духовного и философского масштаба старые мерки не подходят. Грандиозная битва на Восточном фронте сотрясает мир, который должен рухнуть, чтобы у нашей нации было будущее. Зверская жестокость, с которой враг ведет войну, свидетельствует о том, какой огромной опасности мы подвергаемся. На кон поставлено буквально все. Невозможно даже представить, какими будут последствия, если эта система воцарится и у нас. Это будет означать полное господство международного еврейства над Европой. Наш народ станет жертвой тупой жестокости примитивной расы и утратит свои самые ценные качества. Лондон такой оборот событий будет только приветствовать. Ведь он, как свидетельствует ход нынешней войны, столкнулся с противником, которого сам одолеть не в силах.
В свете этого нетрудно понять, почему немцев лишь раздражают умозрительные разговоры о так называемой русской душе, которую, дескать, необходимо тщательно изучить, чтобы разгадать ее «тайны». На самом деле здесь нет никаких загадок – только факты. Мы сражаемся с силой мирового масштаба, угрожающей существованию нашей нации. Для нас эта война – не философский вопрос, а суровая действительность. Мы видим отвратительные замыслы ее вдохновителей, и наши солдаты бьются за самое святое, что у нас есть. Мы не грешим недооценкой противника. Но мы также убеждены, что и в этот раз высшая раса восторжествует над низшей, независимо от того, какими дьявольскими средствами та старается избежать своей заслуженной участи.
Мы отлично понимаем: если державы «Оси» не защитят Европу, ей придет конец. Мы дали нашей части света вторую молодость. Наступление Востока на ее жизнь и культуру провалится, потому что мы противопоставим его тупой мощи активное сопротивление, черпающее силу в разуме наших вождей и жизненной силе молодых рас Европы.
Как это уже много раз случалось, кочевые орды Востока будут отброшены назад, в свои степи. В этом цель нашего противоборства с Советским Союзом.
// Перевод: Максим Коробочкин © Источник: Die sogenannte russische Seele ("German Propaganda Archive")
p.s.
27.06.42: Рихард Громмель образно выразил тот процесс гниения, который начался в душе немецкого солдата. Война — тяжелое испытание, война проверяет огнем душу народа и душу каждого человека. Под военной выправкой у немцев оказалась гнилая душонка. Они сызмальства готовились к войне, как к грандиозному параду, и война потрясла их своей ненарядностью, своей жестокой простотой. Они много и часто говорили о смерти, казалось, они с ней сроднились, но они были подготовлены к убийству, а не к самопожертвованию. Они десять лет слышали простуженный лай своего фюрера, в котором были и лесть и науськивание: «Вы — раса избранных. Вы — народ господ. Мир принадлежит только вам». Слушать это им было приятно. Приятно было каждому из них, как представителю «избранной расы», пить шампанское в парижском шантане. Но настали тяжелые дни. «Народ господ», попав в Россию, встретил неожиданное для него сопротивление...
Солдаты смерти умирают не только от пуль или снарядов, они умирают от внутренней пустоты, от лжи своих начальников, от злобы, жадной и всепоглощающей. Они откармливали эту злобу, как гадюку, рассчитывая, что змея ужалит других, но вот гадюка обвила тело самой Германии и жалит ее сердце... Вооружение Красной Армии может напоминать вооружение германской армии. Стратегия двух сторон может обнаруживать точки соприкосновения. Но нет ничего общего между красноармейцем и солдатом гитлеровской армии: герой и преступник, мужественный человек, отстаивающий родину, и профессионал-убийца. Два несовместимых мира. ("Красная звезда", СССР)
29.10.41: Записи в дневнике обер-ефрейтора Ганса Риттеля: «12 октября 1941 г. Чем больше убиваешь, тем это легче делается. Я вспоминаю детство. Был ли я ласковым? Едва ли. Должна быть черствая душа. В конце концов мы ведь истребляем русских — это азиаты. Мир должен быть нам благодарным.
Сегодня принимал участие в очистке лагеря от подозрительных. Расстреляли 82 человека. Среди них оказалась красивая женщина, светловолосая, северный тип. О, если бы она была немкой. Мы, я и Карл, отвели ее в сарай. Она кусалась и выла. Через 40 минут ее расстреляли»...
Письмо, найденное у лейтенанта Гафна: «Куда проще было в Париже. Помнишь ли ты эти медовые дни? Русские оказались чертовками, приходится связывать. Сперва эта возня мне нравилась, но теперь, когда я весь исцарапан и искусан, я поступаю проще — пистолет у виска, это охлаждает пыл.
Между нами здесь произошла неслыханная в других местах история: русская девчонка взорвала себя и обер-лейтенанта Гросс. Мы теперь раздеваем донага, обыск, а потом... После чего они бесследно исчезают в лагере». ("Красная звезда", СССР)
08.08.41: Доктор Геббельс заявил: «Против русских дикарей сражаются отважные германцы, бескорыстные крестоносцы, солдаты чести, свободные и дисциплинированные».
Вот как рисует этих «солдат чести» командир 79-й германской дивизии, правда, не в газетной статье, но в приказе, на котором стоит «секретно»: «Ефрейтор 208-го пехотного полка Мюнх в течение продолжительного времени занимался взломом дверей и шкапов во французских домах, кражей белья и носильных вещей.
Солдат 208-го пехотного полка Кауфман потребовал от французского трактирщика, чтобы француз доставил ему девушку для половых сношений. Когда тот отказался, он угрожал ему заряженным пистолетом. Семидесятитрехлетнюю женщину, к которой Кауфман обратился с подобным требованием, он ударил пистолетом по голове... Солдат 226-го пехотного полка Вальтер изнасиловал одиннадцатилетнюю французскую девочку»...
Генерал фон Браухич в приказе, снабженном той же роковой пометкой «секретно», скромно рассказывает о жизни своих подчиненных: «Военнослужащие всех рангов на улицах встречаются с женщинами, по всей видимости проститутками, показываются с ними в общественных местах. Несмотря на запрещение, солдаты берут с собой в машины особ женского пола, которые явно не имеют германского подданства.
Пение и крики, вызванные чрезмерным употреблением спиртных напитков, вредят облику германской армии. В гостиницах, где проживают господа офицеры, устраиваются оргии с участием проституток.
Возле домов терпимости стоят военные грузовики. Имел место случай, когда офицер, состоящий в высоком чине, был найден возле дома терпимости в бесчувственно пьяном состоянии». ("Правда", СССР)
22.07.41: Через корреспондента «Чикаго Трибюн», а затем через свое радио немцы оповестили весь мир о том, что «огромные русские людские резервы и запасы вооружения истощены». Не нужно быть особенно большим военным специалистом, чтобы понять, насколько глупо и бездарно такого рода утверждение. В самом деле, людские резервы в каждой стране составляют определенный процент взрослого мужского боеспособного населения. Известно, что в СССР в три раза больше населения, чем в Германии. Если в СССР уже истощены все людские резервы, то сколько же бойцов, кроме болтливой бабы Геббельса, осталось в Германии? С другой стороны, если основные силы Красной Армии разгромлены, авиация, танки и артиллерия уничтожены, то что же помешало германским войскам вступить в назначенные Гитлером сроки в Москву, Ленинград и Киев? Ответ на это дает нам, между прочим, приказ начальника германской 18-ой танковой дивизии генерал-майора Неринга. В этом приказе генерал Неринг пишет:
«Потери снаряжением, оружием и машинами, как это видно без дальнейших пояснений, необычайно велики и, несмотря на успешное продвижение, значительно превышают захваченные трофеи. Это положение или его продолжение в течение длительного времени нетерпимы, иначе мы напобеждаемся до своей собственной гибели».
Таков язык фактов, а факты, как говорят англичане, упрямы. ("Известия", СССР)
18.07.42: Орган эс-эсовцев «Шварце Кор» в передовой 9 июля рассуждает: «Опыт научил нас считаться с упорством противника, поэтому неправильно торопиться регистрировать недели войны, километры завоеванной территории, число пленных... Прежде всего нужно примириться с особенностями большевистского человека, к которому следует подходить с новой меркой. В отдельном человеке отражается упорство всей системы, не знающей компромисса. Нам, европейцам, кажется феноменальным, что большевистские солдаты месяц за месяцем идут в наступление на верную смерть и, не задумываясь, жертвуют жизнью в обороне. Капитуляций окруженных частей, крепостей, опорных пунктов — этих нормальных явлений всех прочих войн — в СССР не бывает. Пленных удается брать только в тех случаях, когда, враг полностью рассеян. Откуда берется это непонятное ожесточение? Здесь действуют силы, которым нет места в мире наших обычных представлений... Нужно предполагать, что у большевистского человека есть вера, помогающая ему совершать невероятные вещи...»
Палачи Гиммлера ошеломлены: русское сопротивление им кажется нарушением всех правил игры. Они считают, что Россия должна была сдаться, как Франция, и они пожимают плечами: откуда такое упорство?.. Эс-эсовцы привыкли иметь дело с малодушными или с предателями. Они негодуют: почему Севастополь не капитулировал? Почему москвичи не вышли навстречу фон Боку с ключами города? Почему Ленинград не понял «нормальных» явлений и не пустил на Невский немецких ефрейторов? Почему защитники Воронежа вместо того, чтобы сдаваться в плен, истребляют немцев? «Откуда это ожесточение?»
На помощь эс-эсовцам приходит Геббельс. Он об'ясняет в газете «Дас рейх»: «Большевистская армия иногда сражается с почти животным упорством. Она обнаруживает презрение к смерти, которое является более чем примечательным». ("Красная звезда", СССР)
19.04.42: В газете «Ангрифф» от 2 апреля напечатаны размышления обер-лейтенанта Готтхагдта, озаглавленные «Народ без души». Обер-лейтенант провел несколько месяцев в захваченных областях России, и наши люди ему не понравились. Он пишет: «То, что здесь не смеются, можно об'яснить бедствием, но отсутствие слез действует ужасающе. Всюду и всегда мы наблюдаем упорное безразличье даже перед смертью. Безразличными люди остаются не только тогда, когда умирают их товарищи, но и когда речь идет об их собственной жизни. Одного приговорили к смерти. Он равнодушно выкурил папиросу... Разве это не ужасно? Откуда у этих людей берется сила упорно обороняться, постоянно атаковать? Это для меня загадка»...
Такого Готтхагдта научили писать статьи и стрелять из различных пулеметов, кричать «хайль Гитлер» и распознавать сорта шампанского. Из него сделали подобье человека, и это ничтожное подобье восклицает: «Я не понимаю, почему люди идут на смерть?» Он не понимает, почему человек это — человек, а не гитлеровская тварь. Бездушный палач, он уверяет, что у нашего народа нет души. ("Красная звезда", СССР)
10.01.42: Мы идем по заснеженному полю к блиндажу генерала Шмидта. Только вчера выбиты отсюда фашисты. Правда, генерал сбежал раньше, но он, видно, здорово спешил, если оставил в блиндаже да растерял по пути немало ценных своих генеральских вещичек. Мы разрываем высокий слой снега и подымаем генеральский чемоданчик с полотенцем и предметами личной гигиены. Он был чистоплотен, этот генерал. Но у него была весьма грязная душа. Из его блиндажа всегда раздавались крики крестьянских девушек, которых сюда волокли по ночам.
Он был чувствителен, этот генерал. В блиндаже его был оборудован уголок для елки. Тут были припасены и соответствующие обои со свастикой, и украшения, и свечи. Денщик рассказывал, что генерал любил подолгу спать в этом святом углу. Но рядом со «святым углом» Шмидта обнаружена большая коллекция порнографических карточек. В блиндаже насиловали женщин, избивали пленных красноармейцев, истязали мирных граждан. Тысячи жителей Тихвинского, Киришского, Чудовского и других районов могут пред'явить генералу Шмидту суровый счет. ("Известия", СССР)*
30.07.43: Таковы фрицы этого лета. Не будем ни преуменьшать силу врага, ни преувеличивать ее. Дисциплина в германских частях еще не поколеблена. Сомнения фрицев пока ограничиваются вздохами и шопотком. Но я уже вижу брешь в той бетонной стене, которую можно назвать сознанием Германии. Наше наступление вокруг Орла расширяет эту брешь. Мы не только освобождаем русские сёла. Мы не только уничтожаем тысячи захватчиков. Мы громим ту крепость, которую я назвал бы «душой Германии», если бы не боялся принизить слово «душа». Это чувствует каждый боец. Вот присел на пенек гвардеец-украинец, свернул, закурил и, глядя на фрица, с которым я разговариваю, лукаво подмигнул мне: «Фриц не тот...» С фрицами этого лета разговаривать так же трудно, как и с прежними — нет в них ни ума, ни совести, — но бить их легче. ("Красная звезда", СССР)*
31.01.43: Ниже публикуются выдержки из писем немецких солдат, подобранных на поле боя в районе Сталинграда. Эти письма написаны в первой половине января месяца. Обер-ефрейтор Иоахим Бауман писал: «За Сталинград пролито громадное количество немецкой крови, но мы ничего не достигли... От нашей дивизии осталось несколько десятков человек... Раньше солдаты говорили, что путь в Германию лежит через госпиталь. Теперь, когда мы находимся в мерзком окружении, ничто не может облегчить судьбу солдат. Все дороги на родину наглухо закрыты». Унтер-офицер Куне пишет: «К нам самолеты уже не прилетают... Лошадей с’ели. У Иозефа Росса была собака. Ее тоже с’ели. Поверь, это не шутка». Солдат Отто Зехтиг пишет: «Тут, в Сталинграде, я зарезал и с’ел трех кошек». Солдат Гейнц Манус жалуется в письме: «Наиболее ужасными являются уличные бои, в которых русские большие специалисты. В моем подразделении было 140 человек. Сейчас осталось только 6. Остальные ранены или убиты». Отчаяние звучит в письме Генриха Мейзеля: «Боюсь, что нам не удастся вырваться. Русские тоже умеют воевать, и они никого не выпустят из этого котла. Но наши господа ничего знать не хотят и требуют, чтобы мы сопротивлялись до последней капли крови, хотя это совершенно бессмысленно». (Совинформбюро)*
10.05.42: 3 мая германская радиостанция Люксембург передала следующую характеристику гитлеровского солдата: «Когда немцы начали борьбу против численно превосходящего противника, охваченного стремлением к разрушению, им пришлось задушить в себе культурное наследие нескольких веков. Немцам пришлось забыть все идеалы европейского рыцарского кодекса. Когда война кончится, немецкие жены столкнутся с задачей смягчить очерствевшие души немецких солдат, вернуть им веру в человечество»...
Их души очерствели? Ложь. У них нет души. Это — одноклеточные твари, микробы, бездушные существа, вооруженные автоматами и минометами. Они начали свою жизнь без мыслей, без чувств, без мечтаний, без порывов. Когда им весело, они отрыгивают. Когда им плохо, они чешутся. У себя они кричат «хайль Гитлер», а попав в плен, восклицают «Гитлер капут». Десять тысяч немцев перебывало в деревне Колицыно. К каждому из них в суровые зимние месяцы подходили русские женщины с замерзавшими детьми и просили: «Пусти ребенка в избу». И ни один из десяти тысяч не пустил. Очерствели? Нет. Такими пришли в Польшу. Такими топтали Францию. Такими резвились в Греции. Бездушные выродки, человеческое мясо с ржавым железом вместо сердца. ("Красная звезда", СССР)
26.05.42: Из всех русских писателей гитлеровские идеологи относятся наиболее снисходительно к Достоевскому. Гитлеровцам понравились сцены нравственного терзания, показанные великим русским писателем. Однако фашисты — плохие читатели, им не понять гения Достоевского, который, опускаясь в темные глубины души, озарял их светом сострадания и любви. Один из немецких «ценителей» Достоевского написал в журнальной статье: «Достоевский — это оправдание пыток». Глупые и мерзкие слова. Гитлеровцы пытаются оправдать Гиммлера Достоевским. Они не в силах понять жертвенности Сони, доброты Груни. Русская душа для них — запечатанная книга. ("Правда", СССР)
29.03.42: Всякого рода ложная информация о Советском Союзе продолжает кружить по миру. Перед тем как отправиться в июле прошлого года в Россию, я провел много времени на Балканах и в оккупированной Европе, где господствовали два представления: либо Красная Армия представляет собой сборище необученных крестьян, не имеющих ни сапог, ни приличной формы, и которые не разбегаются только благодаря политрукам, либо Советский Союз — социальный рай и имеет сильнейшую в мире армию, которая молниеносно окажется в Берлине, как только настанет момент, когда она сможет проявить себя.
Разумеется, оба утверждения были сущей чепухой. Остается лишь надеяться на то, что в ходе нынешней войны англо-американские союзники приложат интеллектуальные усилия и в конечном итоге сумеют понять своего боевого товарища, а нынешнее непонимание уйдет в прошлое. ("The New York Times", США)
Геббельс: Теперь ни один немец не должен спрашивать, когда окончится война
Листовка для немецких солдат. Худ. А.Житомирский, 1941 год
29.08.41: Вот что рассказывало немцам, глупо хихикая берлинское радио 25 августа: «Жил-был молодой пилот, который хотел хоть раз сбить немецкий самолет. Он не щадил для этого ни своих сил, ни своих боеприпасов. Но на беду его ему не удавалось попасть в цель... Тогда он решился пропеллером своего истребителя отрезать хвост у какого-нибудь немецкого бомбардировщика... И вот он осуществил свое намерение и к тому же сумел спастись сам. Так он создал новую моду под названием «таран»... Просто удивительно, до какой степени заврались московские творцы легенд!.. Только совершенно неграмотный или безмозглый человек может поверить этой брехне. В Германии никто не посмел бы рассказать подобные сказки трехлетним детям, — они подняли бы рассказчика насмех».
Над кем смеется эта челядь Геббельса? Над собой смеется. Мы привели полностью берлинскую радиопередачу, потому что в ней полностью отразился немец-фашист с его умственным убожеством, с его мизерной лакейской душой. Не может вместить эта душонка великую идею смелого, благородного подвига во имя родины. Немец-фашист послушно сражается по правилам, установленным его начальством. В его пустой душонке только страх перед начальством, и чего не требует начальство, того и нет в природе...
Как же немцу, воспитанному в понятиях фашистской рабьей морали, понять советского человека, советского патриота, который бьется за родину, бьется, когда вышли все патроны, бьется, когда он со всех сторон окружен врагами, бьется, когда против него одного десятки врагов... ("Правда", СССР)
10.09.42: На Сталинград немцы бросили огромные силы. Кажется, не было еще такой битвы. Военный корреспондент газеты «Дейче рундшау» пишет: «Переутомленные беспрерывными боями, немецкие дивизии натолкнулись на противника, решившего сопротивляться во что бы то ни стало. Русская артиллерия, и прежде причинявшая нам немало хлопот, является основным препятствием... Русские доходят до того, что взрывают себя в дзотах. Можно представить себе, каково нашим сражаться с таким противником. Крепость Сталинград защищена не только мощными сооружениями, но и тем русско-азиатским фанатизмом, с которым мы уже не раз сталкивались. Наши серые лица покрыты грязью, а под ней — морщины — следы летних боев. Немцы сражаются до предела человеческих возможностей»...
Сталинград — не крепость, Сталинград — город. Но каждый город, каждый дом становится крепостью, когда его защищают мужественные бойцы. Напрасно немецкий журналист говорит о «пределе человеческих возможностей». Немцы хотят взять Сталинград не храбростью, но числом. Они навалились на этот город всей массой — своей и вассальной. Это не люди, и нет у них «человеческих возможностей» — у них танки, самолеты, машины и рабы.
Когда русские сражаются, нет предела их возможностям. Они держатся, когда могут, и они держатся, когда человек больше не может выдержать. Что их удерживает на клочке земли, какой цемент, какая волшебная сила? Глупый немец говорит о «русско-азиатском фанатизме». На человеческом языке это называется по-другому: любовью к родине, она одна у москвичей и сибиряков. ("Красная звезда", СССР)*
09.09.43: В одном из недавних боев пулеметчик Сытин был ранен, но продолжал стрелять. В госпитале врач, увидав, сколько крови потерял раненый, спросил его: «Как вы выдержали»... Сытин ответил: «Прогнать их хотелось»... Огромная внутренняя сила два страшных года поддерживала Россию. Она помогла и бойцам, и горнякам Сибири, и женщинам перенести все потери…
Один наш батальон был сформирован в большинстве из уроженцев Курской области. Жадно ждали командиры и бойцы весточки от своих. И вот пришли страшные вести. Лейтенант Колесниченко узнал, что его отец повешен в селе Медвинка. Мать капитана Гундерова немцы расстреляли. Красноармеец Бородин прочитал, что немцы замучили его мать и расстреляли двух братьев. Лейтенант Богачев — убили жену, расстреляли отца. Красноармеец Луханин — расстреляна жена. Красноармеец Карнаухов — убиты двое детей и сестра. Красноармеец Барышек — расстрелян отец, дядя, не выдержав издевательств немцев, наложил на себя руки. Красноармеец Орехов — жена приговорена к повешению. Красноармеец Есин — расстреляны дядя, жена его и дочка. Красноармеец Бридин — убит племянник, пятилетний мальчик. Красноармеец Рыбалко — расстрелян зять. У девятерых семьи угнаны в Германию. У тридцати двух дома сожжены. Это всё в одном батальоне. Что говорит человеку сердце? Что удержит такой батальон в его пути на запад? ("Красная звезда", СССР)*
Победа или большевики!
Sieg oder Bolschewismus. Mjölnir (Hans Schweitzer) Плакат. Худ. Мьёлнир (Ганс Швайтцер), 1943 год
08.08.43: Фрицы в смятении. Им обещали весь мир. Им обещали соболя и молочные реки. Им обещали мир в три недели. Им обещали русские поместья и костюмы из английского шевиота. Им обещали титул сверхчеловека. Им многое обещали. И вот сейчас, накануне четвертой годовщины войны, доктор Геббельс их скромно приглашает устоять. Но грабители не могут стоять насмерть. Но бандиты не созданы для испытаний. Святое слово «выстоять» не для фрицев. Не для фрицев и наша земля. Негодование, гнев, ярость ведут Красную Армию вперед. Мы чуем, что развязка приближается. Немцам не удержаться. Напрасно они надеются на время. Наши союзники перейдут от итальянской психологии к немецким укреплениям. Немцы уже увидели, как хорошо летает война. Они увидят так же, что война на славу шагает. Война придет в страну разбоя — с востока, с запада, с юга. Война придет умирать на свою родину: она родилась в Германии, в ней она и умрет. ("Красная звезда", СССР)*
15.09.42: Такова немецкая армия: тупая, наглая, хорошо дисциплинированная, но лишенная подлинного мужества, хорошо организованная, но не имеющая внутреннего единства, снабженная вооружением, но не идеалами, способная побеждать, но не способная победить. Конечно, есть и в этой армии отдельные люди, мыслящие и чувствующие, но это единицы среди миллионов, божьи коровки на спине взбесившегося слона. У нас нет времени и охоты заниматься божьими коровками. Мы должны пристрелить взбесившегося слона.
Мы теперь хорошо поняли, что единственная школа, подходящая для немцев, это могила. Мы воюем против врага, достойного и ненависти и глубочайшего презрения. Ненавидя, мы будем их убивать, а мертвых мы помянем только с презрением: огромная армия с мелкой душонкой, гнездо гадюк и стая хорьков, ядовитая тля. Я много писал о немцах, но вряд ли можно написать выразительней, чем написал о них обер-лейтенант Гергард Крейн: «Иногда мне кажется, что у нас снаружи броня из изумительной стали, а что внутри? Дерьмо». ("Красная звезда", СССР)
23.09.41: Ад'ютант генерала Гудериана лейтенант Горбах был убит в боях возле Погара. В кармане лейтенанта нашли неотправленное письмо. Рядом с пустым бахвальством («через десять дней мы сомкнем кольцо вокруг Москвы в Туле») в письме имеются ценные признания. Лейтенант пишет:
«Вы спрашиваете, какого я мнения о русских. Могу только сказать, что их поведение во время боя непостижимо. Не говоря о настойчивости и хитрости, самое примечательное у них это невероятное упрямство. Я сам видел, как они не двигались с места под сильнейшим артиллерийским огнем. Брешь тотчас заполнялась новыми рядами. Это звучит неправдоподобно, но я это видел часто своими глазами. Это — продукт большевистского воспитания и большевистского мировоззрения. Жизнь отдельного человека для них ничто, они ее презирают»... ("Красная звезда", СССР)
Когда пискливый голос павиана Геббельса, благодаря громкоговорителям и вассальным радиостанциям и газетам, превращается в рев, я вспоминаю старую персидскую пословицу: "Если бы рев имел цену, самым дорогим животным в мире был бы осел".
Из выступления С.А.Лозовского на очередной пресс-конференции иностранных журналистов.
Рис. Б.Ефимова. "Красная звезда", 15 октября 1941 года
22.11.42: Редактору газеты «Дас шварце кор» предложили успокоить ницшеанцев, которые явно нервничают. «Дас шварце кор» — газета не для немецких институток. Это центральный орган эс-эсовцев. Казалось бы, у палачей крепкие нервы. Однако палачи бьются в истерике. Передовая «Дас шварце кор» от 20 октября 1942 года должна приободрить немц