Театральные смотрины

С 1 по 17 ноября в столице пройдет Международный фестиваль современной русской драмы Смотрины, организованный при поддержке Министерства культуры РФ и департамента культуры правительства Москвы. Двенадцать коллективов из России, СНГ и стран дальнего зарубежья представят спектакли по пьесам Юрия Полякова на сцене театра «Модерн». Торжественное открытие состоится во МХАТе имени Горького, закроется смотр знаменитым спектаклем Театра Сатиры «Хомо эректус».

Вокруг фестиваля немедленно разгорелись страсти. Почему именно Поляков? Что за бенефис писателя, столь не любимого отечественными либералами и трендовой театральной критикой? Ответ придется начать издалека. 

Русский театр всегда позиционировал себя кафедрой, с которой можно было не просто обратиться к зрителю, но и вступиться за униженных и оскорбленных. Именно драматург ставил перед жизнью то зеркало, которое, не ровен час, оборачивалось в его руках увеличительным стеклом. Сегодняшний театр зачастую сует нам либо генно-модифицированную классику в лице гомосексуалиста Гамлета и обернувшихся лесбиянками сестер Прозоровых, либо душевный стриптиз маргинала, гордящегося своей непохожестью. Создается впечатление, что люди с их реальными бедами и радостями нынешним драматургам мало интересны. На афишах московских театров современная российская пьеса присутствует в лучшем случае в виде «новой драмы», забравшейся куда-нибудь на чердак или в подвал, поскольку большой зал ей не по плечу. Список весьма ограничен: братья Пресняковы, Михаил Дурненков, Максим Курочкин, Иван Вырыпаев, Ярослава Пулинович, еще две-три фамилии. При этом худруки жалуются, что кроме «новодрамовцев» ставить больше некого. А драматурги парируют так вы у нас ничего другого и не берете. Мы бы рады, самим чернуха надоела Замкнутый круг.

В провинции ситуация еще сложнее. Там зритель на «продвинутость» не претендует, на чернуху его калачом не заманишь. Однако театру нужно не только репертуар держать, но и на «Золотой маске» себя показать. Вот и берут на малые сцены все тех же «дурненковых», поскольку иных на национальной театральной премии до последнего времени не жаловали. С экспертов словно берут подписку, мол, никакой традиционной ориентации. В эстетическом смысле, разумеется. А драматург — человек зависимый. Вот и лепит на скорую руку то, что предписано и будет востребовано если не «Маской», так хотя бы одной из множества «лабораторий» и «мастерских» современной пьесы. А то, что пьеса продержится в репертуаре театра сезон, максимум два — не беда. Казна не обеднеет. 

Сегодня в искусстве (да и в нем ли одном) зачастую правят бал люди, воспринимающие определение «профессионал» чуть ли не как оскорбление. Для них свобода творчества базируется не на совершенном владении школой, не на знании законов и принципов своего ремесла, а на безудержном самовыражении, часто эти законы и принципы попирающем. Авторы, будучи не в состоянии выстроить сюжет, объявляют его анахронизмом. Не умея сочинить яркие диалоги, бегут с диктофонами на улицу и записывают перебранку бомжей у помойки. Полноценная пьеса как литературный жанр выродилась в аморфный «драматургический материал». Да и зачем выверять каждую реплику, держать ритм и скрупулезно выстраивать эпоху, если режиссер все равно сократит диалоги, переставит сцены местами, поменяет персонажам пол и перенесет действие, куда ему заблагорассудится. Отсутствие нормальной драматургии развязывает руки постановщику. Что на сцене ни натвори, все можно с легкостью выдать за новые формы, по которым страдал еще чеховский Треплев. Интересно, как сложилась бы драматургическая судьба Антона Павловича или, скажем, Алексея Максимовича, если бы их пьесы игрались не у Станиславского, а в самодеятельном театрике Треплева? Другими словами, в приусадебной лаборатории? 

Но у нас иная традиция. Драматург испокон века был главной фигурой на театре. Он определял, что говорят с подмостков. Чтобы остаться «с веком наравне», каждый коллектив искал свою тему и своего драматурга, и тот придавал театру «лица необщее выраженье». Заметьте, выраженье, не гримасу. В одночасье вековая традиция пресеклась. Более того, она была подвергнута осмеянию, объявлена чуть ли не признаком дурного тона. Самым главным стало «как», вытеснившее «что» со сцены. Вряд ли это произошло само по себе — слишком большой властью над умами обладал русский театр. Шоковые пертурбации 90-х можно было вести, только отключив социальную функцию театра, а также отечественного искусства в целом, оставив ему на прокорм «услуги» развлечения и эксперимент ради эксперимента. Сегодня быть «в тренде» — значит, делать кассу на эпатаже, например, отправляя Христа в бордель. Или бросать все силы на поиск бесцельной новизны. Такова программа многих художественных руководителей, превративших вверенные им сцены в источник пожизненной ренты. А современность? Слишком неудобные вопросы ставит сегодня время — начнешь отвечать, того и гляди без ренты останешься. Это тебе не партбилет по согласованию с ЦК КПСС сжигать. 

В этой ситуации, на которую государство долго взирало с равнодушной усмешкой, удобно было считать, что драматургии, продолжающей традицию русского психологического и социально значимого театра, просто не существует. Но она есть. Как есть театры, удержавшиеся от оглупляющей новизны. Есть и художественные руководители с ясной гражданской позицией. Есть и драматургия, востребованная репертуарными театрами, идущая на сценах годами и любимая зрителями. Например, пьесы Юрия Полякова ставятся от Владикавказа до Владивостока (в одной только Москве шесть спектаклей) и собирают полные залы. Правда, определенная часть театрального сообщества вот уже два десятилетия держит его в своеобразной «слепой зоне». А если и высказывается, то примерно как рецензент «Коммерсанта», озаглавивший текст о спектакле «Контрольный выстрел» во МХАТе им. Горького как «Зоологический реализм». Почему на этот «зоологический реализм» ходят зрители, критику не интересно, как, впрочем, и то, почему публика не смотрит его возлюбленную «новую драму». 

Сегодня мало кто знает, что в 1987 году Олег Табаков открыл свою «Табакерку» спектаклем «Кресло» по острой перестроечной повести Юрия Полякова «ЧП районного масштаба». Почти тогда же в ленинградском ТЮЗе Станислав Митин поставил повесть «Работа над ошибками», ставший одним из самых обсуждаемых спектаклей того времени. Долгую сценическую жизнь обрел и роман-эпиграмма «Козленок в молоке». Постановка продержалась в репертуаре театра имени Рубена Симонова 17 лет. Перевалил за трехсотое представление спектакль Московского академического театра Сатиры «Хомо эректус». Кстати, поначалу актеры отказывались играть в пьесе, считая сатиру автора слишком острой. А теперь «Эректус» — хит театра. Не первый сезон идут на аншлагах «Одноклассники» в Театре Российской армии. Мелодрама «Как боги», поставленная Татьяной Дорониной во МХАТе им. Горького, по зрительскому интересу не уступает идущему на той же сцене «Мастеру и Маргарите». Но не ищите в Сети рецензий на эти спектакли. Столичная критика в упор их не видит. Провинциальная — честней и искренней: ей-то хорошо известно, что жизнь репертуарного театра зависит от зрителя, который надеется увидеть на подмостках узнаваемых героев. И тут география сценических воплощений пьес Юрия Полякова говорит сама за себя: Санкт-Петербург, Мурманск, Калининград, Симферополь, Тула, Тамбов, Иркутск, Ставрополь, Белгород, Рязань, Оренбург, Тобольск, Тверь, Самара, Волгоград, Нижний Новгород, Владикавказ, Харьков, Пенза, Владивосток, Кишинев, Ереван, Шымкент, Минск, Курган, Кешкенет (Венгрия), Тырново, Лос-Анджелес, Сидней...

Любопытная деталь: ни один спектакль ни разу не был замечен экспертами «Золотой маски». А ведь выпускали их режиссеры разных направлений в разных театральных коллективах, многие постановки стали событиями, востребованы зрителями. Более того, иным худрукам, взявших в работу тех же «Одноклассников», сигналили из определенных кругов: мол, возьметесь за Полякова, на «Маску» не рассчитывайте. Почему? Ответ не сложен: своим творчеством драматург опровергает то, на чем стоит подавляющее театральное меньшинство. Они твердят: социально-психологическая драма, опирающаяся на гражданские, национальные и гуманистические традиции отечественного искусства, сегодня в принципе невозможна. Театр способен только развлекать или экспериментировать, третьего не дано. Однако судьба пьес Полякова говорит об обратном: «третье» не только дано, но именно этого «третьего» и жаждет зритель.

Интересно было бы узнать у «трендовых» критиков, когда их «брендовые» драматурги, наконец, выберутся из дорогостоящих лабораторных пробирок на большую сцену, когда их пьесы пойдут в репертуарных театрах, и счастливые зрители будут устраивать им овации на сотых-двухсотых-пятисотых показах, как это случается на спектаклях Полякова? В науке из стен лабораторий к людям попадают лишь результаты удачных опытов, а неудачные эксперименты потихоньку списывают. Что ж, отсутствие результата — тоже результат. В науке — да. А в искусстве? 

Отчасти для того, чтобы разобраться в этой проблеме, и возникла идея, поддержанная Министерством культуры РФ и департаментом культуры правительства Москвы, провести фестиваль современной российской (так и хочется добавить: нормальной) пьесы. Форум задумывался как доказательство того, что традиционный театр нужен зрителю и современная пьеса может годами держать репертуар, постепенно из «острой вещи» превращаясь в классику, как оно и случалось с нашими крупнейшими драматическими писателями: Островским, Чеховым, Горьким, Булгаковым, Вампиловым, Розовым… Это не разовый проект, а продуманная стратегия, рассчитанная на то, чтобы вернуть в театр тот самый принцип многополярности, о котором сегодня столько говорят. Выбор творчества Юрия Полякова не случаен. Драматургу удалось предложить обществу и театру по-настоящему новую драму, не по названию, а по идеям, темам, героям, языку, по плодотворному переосмыслению традиции и развитию пьесы как жанра большой русской литературы. Кстати, название фестиваля также позаимствовано у Юрия Михайловича. «Смотрины» — ранняя поляковская пьеса, которая в сценической версии Станислава Говорухина стала знаменитым мхатовским «Контрольным выстрелом». 

По замыслу организаторов, «Смотрины» должны стать фестивалем современной отечественной драматургии, ориентированной на национальные традиции и проблематику, волнующую широкого зрителя. Смотром лучших работ, где драматурги вкупе с театральными коллективами и режиссерами ищут воплощение новых тем. Создают художественные произведения, а не пытаются наскрести по сусекам самовыражения на новый скандальный «колобок», который, как обычно, уйдет от всех — и прежде всего, от здравого смысла, искусства и зрителя.