Отдельное северное стояние
О малой родине, путешествиях и «новой северной прозе» писатель Дмитрий Новиков размышляет в беседе с корреспондентом «ЛГ».
В прошлом году роман Дмитрия Новикова «Голомяное пламя» был удостоен Арктической литературной премии имени Виталия Маслова, а также переиздан в Карелии. О малой родине, путешествиях и «новой северной прозе» писатель размышляет в беседе с корреспондентом «ЛГ».
– В последние годы возрастает интерес к Русскому Северу: появились масштабные фестивали, на которые съезжаются писатели со всей страны, премия «Чистая книга»... Какова, на ваш взгляд, роль северных регионов в современной культуре?
– Роль Русского Севера в современной культуре основополагающая, но, к сожалению, об этом часто пытаются забыть. Что такое Русский Север? Это место, куда стекались раскольники, куда стекались самые свободные люди, первооткрыватели... И, на мой взгляд, интерес к нему никогда не утихал.
– Яркий пример интереса к Северу – успех вашего романа «Голомяное пламя». Расскажите о нём немного. Как возникла идея?
– Я писал рассказы, но не знал, как перейти к роману, и это было для меня настоящей трагедией. Долгое время я думал над этой проблемой, а потом в гости приехал Андрей Георгиевич Битов, и я осмелился спросить совета у него. Отвечая на мой вопрос о том, как он сам перешёл к роману, Битов сказал: «Просто стал длиннее писать». Я последовал его совету, стал пытаться писать длиннее – и в итоге получилась книга. Критики спорили насчёт её жанра, но сошлись на том, что это роман.
Но и найти идею для романа – дело очень сложное.
С «Голомяным пламенем» получилось так. Зимой я приехал в посёлок Чупа на севере Карелии: мне хотелось снять избушку где-нибудь в лесу, на берегу озера или моря и там пожить, поработать. Иду по улице и вижу: стоит красивая новая церковь, срубленная из брёвен. Спрашиваю у местных: что за церковь? «Варлаама Керетского». Я о нём ничего не знал, расспросил – и мне рассказали его историю. Оказывается, он единственный из православных святых был канонизирован, несмотря на совершение смертного греха – он из ревности убил жену. Мне, конечно, запала в душу эта история. Так и родился замысел.
– А что было самым сложным в процессе создания книги? Вы ведь семь лет над ней работали...
– Самым сложным было выжить. Может, кто-то со мной не согласится, но для меня – извините, если прозвучит пафосно, – проза – это дело, за которое приходится дорого платить.
Мне хотелось понять, куда исчез северный поморский народ. Я много думал над этим... Когда книга вышла, мне стали писать читатели, в том числе глубокие старики: кто-то хвалил, кто-то ругал, но отклик был, а значит, что-то важное мне удалось уловить.
– Роман дал старт такому понятию, как «новая северная проза». Интересно, как вы сами понимаете этот термин. Что такое «новая северная проза»?
– Тут немножко похвастаюсь. Этот термин я придумал сам. Дело в том, что в литературе всегда нужен небольшой скандал. И я создал его, когда написал манифест о «новой северной прозе». Он вызвал живую реакцию: очень против были москвичи, петербуржцы и жители Израиля (улыбается). Москвичам не понравилось, что они в этом не участвуют, петербуржцы вопрошали, кто же тогда они, если не северная проза, а израильтяне прямо заявили, что никакой северной прозы нет, а есть только южная и хорошая.
Однажды я просто взял книги карельских писателей (а их довольно много собралось) и понял, что все мы пишем об одном. Нас волнуют схожие вопросы. И главный из них: почему мы живём на севере? Почему никуда не уезжаем? Я, например, не хочу никуда уезжать. Я люблю Карелию и не стремлюсь ни в Москву, ни в Нью-Йорк, ни на Марс. Мне важен мой хутор Мукки-мукки (в переводе с карельского – «танцуй-танцуй» или «крутись-вертись»). Я люблю свою собаку, волков, которые бегают по лесу, лосей, медведей, змей, клюкву... Истоки этой любви, которая яро существует, несмотря на климат и тяжести жизни, этой привязанности к земле и лесу хотелось понять. Так родилась «новая северная проза».
– Мы сейчас живём – по крайней мере, совсем недавно жили – в открытом мире, где перемещение между городами и странами свободное, и люди меньше привязаны к месту, где они родились. Что для писателя в этих условиях значит малая родина и связь с ней?
– Вы правильно сказали – «совсем недавно жили». А сейчас всё изменилось. И изменится ещё не раз. Два года назад я месяц жил на острове Тенерифе, ловил крабов, наслаждался южным океаном – а теперь на Тенерифе не попасть. Ну и что? У меня есть своя земля, есть свой дом – даже несколько домов, которые я построил собственными руками из карельской сосны.
Один раз я стоял на крыльце: поздняя осень, лёгкий морозец, но снега ещё немного. Собака сидела рядом, у ног. И вдруг я услышал такой звук, будто где-то далеко выстрелили и пуля пролетела мимо меня. Испугался, конечно, немножко: «Что такое? Кто стрелял?» Стал у соседей спрашивать. Оказывается, у нас просто гагара поселилась: она очень высоко летает, а потом с таким резким звуком пулей падает вниз. Для меня это было открытие – и новый источник любви.
Карелия – странное место, где сошлись несколько эпосов: карело-финский, русский... Это место столкновения силы, место разлома и нового строения. Жить здесь – очень необычно.
– В прошлом году АСПИ возродила такое почти забытое явление, как творческие писательские командировки. Какое значение имеют подобные поездки для авторов?
– Огромное значение. Великие молодцы Серёжа Шаргунов и Владимир Ильич Толстой, которые этим занимаются. Они действительно понимают, что нужно делать, хорошо знают писательскую жизнь.
Важно то, что не только москвичи ездят везде, но и писатели из любых уголков России. Очень важно, что теперь у нас есть возможность путешествовать за пределами своего региона, по всей стране. Вот я из Карелии поехал в Оренбург – это стало для меня огромным потрясением: степи, начало Уральских гор, родные места Владимира Семёновича Маканина. Интерес к писателям в регионах большой: на всех встречах – аншлаг. Возрождение творческих командировок – замечательная инициатива.
– Вы также ездите по стране и в качестве мастера бываете на различных литературных семинарах. Понятно, для чего это молодым писателям: они набираются опыта от наставников, имеют возможность пообщаться с коллегами, побыть в литературной среде. А что участие в подобных встречах даёт состоявшимся авторам?
– Это в первую очередь обмен опытом. А ещё – открытие новых имён. Во время мастерских АСПИ в Москве я не мог заснуть целую ночь, потому что прочитал рассказы одного из молодых участников – великолепные, великие. Это новый Фолкнер, я считаю. Я плакал и завидовал (улыбается).
– Судя по всему, вы довольно оптимистично настроены относительно «молодой литературы»...
– Я очень оптимистично настроен в целом.
Наконец-то мы дождались того, что вернулось внимание к писателям. Я начинал в 90-е – тогда было полное ощущение, что мы существовали в вакууме.
– Кстати, об интересе к писателям. Как сейчас обстоят дела с литературной жизнью в Карелии?
– Ещё недавно я стал бы жаловаться, но сейчас скажу, что дела потихоньку сдвинулись с мёртвой точки, перестали быть камнями, бессмысленно бросаемыми в болото... Хотя это требует серьёзной борьбы и большого самоотверженного труда всех наших творческих людей. Однако наши усилия начинают давать свои плоды.
Архангельская область с премией «Чистая книга» и Мурманская область с Арктической литературной премией сделали, конечно, мощный рывок. Интересно, что к мурманской премии подключилась такая огромная корпорация, как «Росатомфлот». Мне как одному из лауреатов предложили отправиться на Северный полюс в июле прошлого года. Кто ещё из писателей может похвастаться, что он купался на Северном полюсе? А я купался!
Кроме того, в Карелии наконец-то выходит очередное переиздание «Голомяного пламени». Я этого пять лет добивался! С момента первого издания книга выходила где угодно – в Москве, в Питере, в Болгарии, в Англии, в Америке... А теперь наконец-то увидит свет и на малой родине. Экземпляры будут разосланы в местные библиотеки. Это важно.
– А сейчас работаете над чем-нибудь? Поделитесь творческими планами.
– Недавно написал рассказ про свою собаку – может, будет повесть. Очень хочу собраться с силами и написать ещё один роман, но предыдущий мне так тяжело дался, что, бог его знает, выдержу ли... Также хочу ещё собрать книгу новых очерков и повестей о Севере, о Карелии. Материала уже много. Потому что это великое счастье – держать в руках свою новую книгу.
Беседу вела
Валерия Галкина
«ЛГ»-досье
Дмитрий Геннадьевич Новиков – писатель. Родился в 1966 году в Петрозаводске. Произведения публиковались в журналах «Дружба народов», «Новый мир», «Знамя» и многих других. Автор книг «Танго Карельского перешейка», «Муха в янтаре», «В сетях Твоих», «Голомяное пламя». Лауреат Новой Пушкинской премии, премии Сампо, Государственной премии Республики Карелия в области искусства, культуры и литературы, Всероссийской литературной премии имени Фёдора Абрамова «Чистая книга». Финалист премий «Русский Букер», «Ясная Поляна», «Большая книга». Заслуженный работник культуры Республики Карелия.