Как работать с Россией в Сирии ("Foreign Affairs", США)

Каким может быть сотрудничество Трудно вести войну, когда твои союзники не могут договориться, кто враг. Именно с такой ситуацией Соединенные Штаты столкнулись в Сирии. Вашингтон в попытках создать коалицию для борьбы вынужден уговаривать союзников из Персидского залива, которые хотят воевать с сирийским лидером Башаром аль-Асадом, но не с радикальными исламистами. Ему приходится иметь дело с Турцией, которая выступает против Асада и радикальных исламистов, но воевать хочет преимущественно с курдами. Еще один союзник США Израиль нерешительно смотрит на бурлящий водоворот своих врагов и, как кажется, готов вмешаться лишь в том случае, если появятся серьезные угрозы. И наконец, Германия желает вооружать курдов, а американский спецназ уже взаимодействует с ними. Во всей этой путанице неудивительно, что результаты борьбы с самопровозглашенным «Исламским государством» (ИГИЛ) у коалиции сегодня - весьма неутешительные. И тут в игру вступает Россия с небольшой коалицией и решительными целями. Российский президент Владимир Путин преисполнен решимости восстановить влияние и престиж своей страны на Ближнем Востоке. В Сирии Россия действует ради спасения своего последнего арабского друга Асада, чтобы вместо него к власти не пришло радикальное суннитское правительство или (что менее вероятно) проамериканское правительство в составе членов оппозиции, в настоящее время находящихся в изгнании. После Сирии Россия заглядывается на Ирак, где американский престиж упал в связи с тем, что ИГИЛ вполне успешно удерживает захваченные территории. Ирак для России может стать самым большим трофеем, ведь там 150 миллиардов баррелей нефти и яркие воспоминания о провальной американской интервенции. На Ближнем Востоке у России есть несколько преимуществ. Во-первых, там у нее не очень противоречивые интересы. Для сравнения, перед американскими политиками стоит невыполнимая задача, поскольку им надо угодить многим ключевым союзникам, чьи требования зачастую противоречивы и взаимно исключают друг друга — израильтянам, саудовцам, катарцам, туркам и иракцам. На стороне России две страны — Иран и Сирия, и обе они вполне одобряют ее присутствие в регионе. На ее сторону также быстро переходит третий партнер — Ирак. А еще есть широко распространенные представления. Многие в этом регионе считают, что от США нет никакого проку, а Соединенные Штаты особо ничего не делают, дабы убедить их в обратном. Между тем обещание России применить всю свою мощь для быстрого решения проблемы вполне естественно кажется привлекательным тем, чья жизнь находится под угрозой на всем протяжении кризиса. У США есть выбор, пусть и небогатый. Они могут потребовать, чтобы Россия прекратила свою кампанию, но это лишь сыграет на руку тем, кто распространяет слухи, будто Соединенные Штаты в действительности не заинтересованы в уничтожении ИГИЛ. Это позволит России действовать в одиночку. Но если русским удастся стабилизировать обстановку в Сирии и Ираке без США, на что они, похоже, решительно настроены, это станет мощным ударом по американскому государству. Далее, российская интервенция против всех повстанческих групп может положить начало новой волне джихадизма, что нанесет вред всем заинтересованным сторонам. Соединенные Штаты могут последовать примеру Турции и стран Персидского залива, которые хотят усилить поддержку повстанцев. Но, поступив таким образом, Америка окажется заодно с радикалами, которых после окончания конфликта будет невозможно контролировать. Но если Соединенные Штаты присоединятся к антитеррористической коалиции в путинской версии, они, по сути дела, поддержат человека (Асада), которого обвиняют в диктатуре и в уничтожении мирного населения. Есть еще один вариант: Соединенные Штаты и Европа могут отвергнуть все призывы подлить масла в огонь. Вместо этого они могут совместно с Россией, Ираном и Турцией выступить за прекращение поставок оружия в Сирию. Игры кончились Общей целью для Запада и России на завершающем этапе борьбы может стать федеративное устройство, в котором будут мирно сосуществовать не принадлежащие к салафитам суннитские повстанческие силы, курды и алавиты. Для достижения этой цели все стороны должны сотрудничать в борьбе против ИГИЛ и прочих радикальных элементов, одновременно стремясь к прекращению огня между Асадом и повстанцами не из салафитского лагеря. Чтобы привлечь к этому взаимодействию Асада, Россия должна дать гарантии защиты и взять на себя обязательство о пересмотре сирийского закона о выборах от 2011 года, закона о местных выборах и новой редакции статьи 8 конституции страны от 1973 года. В этом разделе говорится о том, что сирийская партия БААС является единственной руководящей партией Сирии. И хотя Асад безусловно будет против изменений, он (под давлением) может согласиться на проведение свободных и честных выборов в новых автономных регионах. До этого он должен дать согласие на референдум по вопросу федеративного устройства Сирии и спорных территорий. При таком сценарии Асад сможет откланяться и спасти свою репутацию в ходе прозрачных выборов. Такой исход многим может показаться неприемлемым, но альтернативы нет. Если Асад лишится власти каким-то иным путем, боевики-салафиты укрепят и расширят свои позиции, а алавиты, друзы и христиане будут изгнаны и истреблены, как и умеренные сунниты. А если Асад не уйдет, война будет длиться бесконечно. Конечно, переходный период с выборами может начаться и без дальнейших переговоров об устойчивом прекращении огня, не говоря уже о работе международных наблюдателей. Но такую ситуацию в реальности могут создать только Россия и США — если будут действовать сообща. Сирия задолжала России несколько миллиардов долларов. Соединенные Штаты могут попросить Путина воспользоваться обещанием об облегчении долгового бремени для спасения разрушенной сирийской экономики как рычагом давления на Асада, чтобы тот заново обратился к политическому решению. Россия может согласиться на это. В конце концов, в противном случае ей и ее союзникам придется неопределенно долго поддерживать сирийскую армию и правительство, которое по сути потерпело крах. В российской экономике обозначился спад, и длительная война в Сирии может оказаться для Путина неприемлемой. В свою очередь, Соединенные Штаты и Европейский Союз могут увязать поддержку переходного периода в Сирии с облегчением санкционного режима против России. Они могут также предложить своему партнеру Турции оказать давление на Россию, показав ей целесообразность переговорного решения. В предстоящие пять лет Турция намерена увеличить объем торговли с Россией с 32 до 100 миллиардов долларов. Эти страны также намереваются построить газопровод «Турецкий поток» с пропускной способностью 60 миллиардов кубометров газа в год, чтобы осуществлять поставки на европейский рынок. США и ЕС могут подсластить договоренность для Анкары, вернув в Турцию ракеты «Пэтриот», которые были выведены оттуда якобы для ремонта и модернизации, и потому что после утраты Асадом северной части Сирии дальность действия сирийских ВВС уменьшилась. Теперь, когда в сирийском небе летают российские самолеты, Турция снова нервничает. Ей требуются дополнительные гарантии безопасности, но их следует давать в рамках взаимной договоренности. Европейский Союз также должен внести свою лепту и уменьшить обеспокоенность России по поводу того, что Сирия может стать рассадником закаленных чеченских боевиков, входящих в такие группировки, как «Джейш-аль-Мухаджирин», которые могут начать атаки против бывших советских государств. Для этого европейские страны должны четко указать Анкаре на то, что нападения на курдов и отказ остановить финансовые потоки и поставки оружия группировке «Джейш аль-Фатх» (в составе которой воюют чеченские боевики) может негативно повлиять на вступление Турции в ЕС и на предоставление турецкой стороне помощи на несколько миллиардов долларов. Конечно, чеченские боевики также вступают в ряды ИГИЛ, но прекращение внешней поддержки всем радикалам в Сирии — лишь один важный компонент общей стратегии по снижению их боеспособности и сокращению сферы воздействия, которая может дойти до Москвы, Анкары и Вашингтона. Когда все стороны согласятся на переговоры, они могут собраться в Москве, что будет соответствовать стремлению России играть ведущую роль в этом регионе. Переговоры могут привести к тому, что повстанцы и правительство вступят в прямую дискуссию, чего не удалось добиться в Женеве. Для этого Турция может дать гарантии сохранения финансовой поддержки оставшимся оппозиционерам не из числа салафитов при условии, что они откажутся от сотрудничества с «Джабхат ан-Нусрой» и возьмут на себя формальное обязательство по защите меньшинств. В свою очередь, Россия должна проинформировать Асада о необходимости проведения прямых переговоров, потому что Путин не может допустить превращения Сирии в бездонную бочку, куда придется бесконечно заливать финансовую и военную помощь. На время переговоров и переходного периода сирийской армии и повстанцам не из числа салафитов будет разрешено сохранить свое оружие, но только для защиты местного населения от ИГИЛ и прочих террористов. Для контроля над этим процессом в Сирию будет направлен контингент наблюдателей. Тем временем сражаться на поле боя плечом к плечу с обеими сторонами коалиции будет разрешено только тем неправительственным силам, которые воюют с салафитами — то есть отрядам народной самообороны курдов YPG численностью 25 000 человек, а также правительственным войскам и силам повстанцев, которые ведут статичную оборону своих районов. Поскольку роль YPG вызывает немало споров, перемещения этих отрядов придется согласовывать с турками. В конечном итоге удаление боевиков-салафитов из общей драки станет ключевым моментом для обеспечения прочного мира в регионе. Новая Сирия должна будет стать федеративной страной. Это признает даже Асад: он ясно дал понять, что отказался от идеи освобождения некоторых районов от повстанцев. В алавитском автономном регионе Россия сохранит Тартус. Она будет нести ответственность за защиту христианских меньшинств и их бывших союзников. Страны Персидского залива и Турция продолжат контролировать свои зоны безопасности, оказывая финансовую помощь и выделяя миротворцев. В районах проживания суннитов международная помощь будет направлена на то, чтобы лишить салафитов поддержки и дать возможность русским и западной коалиции вести борьбу против ИГИЛ. Безусловно, помощь не заставит фанатика сложить оружие, но если поддерживать участвующих в мирном процессе политиков, появится возможность помешать процессу вербовки в ряды салафитов. Продуманная помощь потребует особого контроля, поскольку возможностей для растрат и краж будет огромное множество. Тем временем, курдские отряды будут играть роль сухопутных войск. Они отрежут Ракку в Сирии и будут душить ИГИЛ, в то время как поддерживаемые Россией и США силы в Ираке продолжат борьбу со своей стороны границы. Курдские отряды сохраняют нейтралитет по отношению к Асаду (хотя и отмечают, что со временем он должен мирно отказаться от власти), а также поддерживают хорошие отношения с русскими, американцами и не салафитскими элементами в рядах сирийских повстанцев. Чтобы начать переговоры в рамках такого плана, Москва уже принимала у себя руководителей повстанцев, лидеров курдов и иранцев. Но ее связи с государствами Персидского залива ограничены. Само собой разумеется, что Западу придется воспользоваться своими рычагами давления на Саудовскую Аравию, дабы та прекратила поддерживать суннитских радикалов. Фактически Соединенные Штаты уже продемонстрировали в 2008 году свою готовность и способность оказать дипломатическое давление на саудовцев, которые ограничили поддержку салафитов в Ираке. Есть также вопрос о том, кто будет оплачивать послевоенную реконструкцию страны. По оценке ООН, сирийской экономике потребуется на восстановление как минимум 30 лет. Россия и США должны будут возглавить международную конференцию доноров, которая обсудит вопросы возрождения Сирии. Ее следует провести по образу и подобию Мадридской конференции по восстановлению Ирака, которая состоялась в 2003 году. Тогда удалось собрать 33 миллиарда долларов в виде грантов и кредитов. Это лишь малая доля того, что понадобится для восстановления Сирии, однако это хоть какое-то начало. Российско-американское сотрудничество в рамках этого проекта также положит начало новое эпохе мягкой силы, оказывающей влияние на потенциальных союзников. Времена меняются Может ли такая запутанная паутина дипломатического давления дать результаты? Пожалуй, эпоха мирного соперничества США и России за влияние на Афганистан, длившаяся до конца 1950-х годов, дает намек на то, чего можно достичь, если использовать помощь на закупку сельхозтехники, на рытье ирригационных каналов, на строительство заводов, а не на приобретение противотанковых ракет и автоматов Калашникова. Вместе с тем отсутствие свободных и честных выборов в Афганистане преподносит нам назидательный урок о том, насколько быстро все это может обратиться в ничто. Прошлое показывает нам, насколько быстро меняются времена. В 2009 году, когда американский президент Барак Обама начал дипломатическую кампанию сближения с Сирией, Асад сказал: «Мы будем рады приветствовать его в Сирии, определенно. Я говорю об этом недвусмысленно». Обама в ответ выдвинул на первый план проблемные вопросы, однако выразил надежду на сотрудничество в будущем. В том же году бывший премьер-министр Ирака Нури аль-Малики (Nouri al Maliki) обвинил Асада в укрывательстве террористов, нанесших незадолго до этого удар по Багдаду. Сегодня Ирак, по сути дела, стал новым союзником Сирии. А ведь в 2009 году в Ираке не было ИГИЛ, а была только слабеющая «Аль-Каида». Видя, как быстро меняются времена, мы должны помнить о том, что на Ближнем Востоке нельзя ничего исключать. Определенно можно сказать одно. Добиться перемен в этом кризисе могут только крупные игроки. Конечный результат понравится далеко не всем; а попытки создания суперкоалиций из десятков стран для ведения нескончаемых переговоров заведут ситуацию в еще больший тупик. Что еще хуже, соперничающие между собой коалиции будут вкладывать силы и средства в противоречащие друг другу цели. США и России пора приступить к совместной работе, чтобы остановить поток смертоносного оружия, текущий в сирийскую преисподнюю, и устранить с полей сражений в Ираке и Сирии тех, кто никогда и ни с кем не вступит в переговоры. Таким образом, они расчистят путь к мирному переходу, и возможно, обеспечат Сирии лучшее будущее.