Сюжеты Марьиной рощи. Район, который любят бандиты, колдуны и киношники

И неслучайно. Этот район Москвы много лет считался самым зловещим. Народное сознание издревле связывало Марьину Рощу с убийцами, покойниками и бандитами. Почему? Одни историки склоняются к тому, что всему виной разбойница (в прошлом дочь трактирщика) Марья, грабившая и убивавшая в «одноимённых угодьях» проезжий люд вместе со своим другом Ильёй. Другие считают, что тут вовсю хулиганила бандитка Марья Ростокинская - отсюда и дурные слухи, и название района, улицы на северо-востоке столицы (и проезда на востоке).

В 1750-м вблизи Марьиной Рощи было устроено первое городское кладбище для бедняков, которое стали называть по имени освящённой на его территории церкви святого Лазаря - Лазаревским. Приказ о его создании подписала императрица Елизавета Петровна, страдавшая танатофобией - боязнью смерти и поэтому невзлюбившая похоронные процессии в центре города. И это, как ни цинично звучит, был своеобразный прорыв - раньше тела нищих умерших зарывали прямо там, где человека настигла смерть. Новое кладбище стало прорывом для города, но бедой для района. Ведь сюда начали свозить бомжей, погибших в пьяных драках, самоубийц и нераскаявшихся грешников. Одновременно с кладбищем соорудили зловещий морг для неопознанных трупов, назвав его «убогий дом». В него доставляли безымянные тела, обкладывали их льдом и прятали до дня «всеобщих похорон».

Гоголевские ночи

Хоронили «марьинские трупы» летом, на седьмую неделю после Пасхи, в праздник Семик. Оптом. Тут-то и начинались поминки, плавно переходящие в гулянья, привлекавшие и простой люд, и «непростой». Извест­но, что любителями выпить и закусить на «марьинских похоронах» были Пушкин и Гоголь. Пушкин вовсю заводил знакомства с барышнями, а вот Гоголь периодически оставался на ночь, чтобы «впитать зловещую атмосферу». (Впитать было что - неопознанные трупы хоронили не в гробах, а укладывали в траншеи, завернув в саван и не сразу засыпая землёй - для облегчения опознания.) Семик - праздник русалок, так что к бурно скорбящим родственникам умерших добавлялись гадавшие о женихах девушки, опускавшие в воду венки. Писатель Михаил Загоскин поражался: «Что за удивительная страсть у нашего народа веселиться на кладбищах? Уж не остаток ли это языческих обычаев?» Выглядело всё это действительно фантасмагорически: прямо на могильные плиты люди выставляли корзины со снедью и бутылки с водкой и неожиданно вскакивали, чтобы «завести хоровод».

Расположенное совсем рядом Миусское чумное кладбище добавляло району Марьиной Рощи мрачности. Но зато на марьин­ских погостах постоянно происходили смешные истории. Одна из наиболее популярных - про говорящую козу. Идущая через кладбище молочница с козой провалилась в заброшенную могилу. Испугалась не за себя, а за козу. Попыталась вытолкнуть её из ямы, посадив на плечи и крича: «Помогите, люди добрые!» Сколько добрых людей поседело, завидев голосящую из могилы козу, история умалчивает...

Орден для главаря

В 1936-м на месте разорённого Лазаревского кладбища оборудовали детский парк и проложили трассу. На концерт­ной площадке, получившей зловещее название «на косточках», танцевали фокстроты. Старожилы рассказывают, что дети в песочницах, копнув поглубже, находили фрагменты захоронений. Самой легендарной могилой, кстати, была усыпальница Сандуновых (отца и матери актёра Силы Сандунова, «вдохновителя» одноимённых бань). Похоронив родителей, их сыновья обнаружили, что никаких денег, собственно, предки им не оставили. Вспомнив, что мать зачем-то перед смертью настаивала на том, чтобы в гроб ей положили специально сшитую подушку, Сандуновы вскрыли могилы родителей и... вместо сокровищ обнаружили в наволочке только перья.

«Из-за кладбищенского ореола район Марьиной Рощи считался непрестижным, - разъясняет москвовед, историк архитектуры Алексей Клименко, - земля здесь стоила дёшево. Вот и наводнили его мелкие ремесленники, бандиты и воры». Банды «тусили» тут и до революции, и после, а банда «Чёрная кошка» не выдумка братьев Вайнеров. Таких группировок в Марьиной Роще было полным-полно. Имена Бориса Бондаря и Кольки Хрящика держали в страхе всю столицу. Любопытно, что главарь одной из банд Иван Митин за работу на заводе был представлен к ордену Трудового Красного Знамени!

Из-за пугающей граждан близости кладбищ район Марьиной Рощи считался непрестижным, вот и селилось тут всякое «жульё и ворьё».

Бандиты на коньках

Парадоксально, но вопиющего разгула преступности внутри самой Марьиной Рощи не наблюдалось, хотя так может показаться после просмотра соответствующих фильмов. Преступники «свой огород» не метили, промышляли вдалеке от квартир и домов (разве что жестоко дрались между собой, иногда на коньках (!) на гигант­ском катке в парке Советской армии). После фильма «Место встречи изменить нельзя» ➋, где Марьина Роща выглядит лабиринтом из тёмных улочек, кишащих бандитами, в это с трудом верится. Вспомните неудачную засаду соратников Жеглова у Верки-модистки, которая живёт в 7-м проезде Марьиной Рощи, арест банды в подвале продовольственного магазина на Трифоновской улице и др. Не отказали себе в удовольствии поэксплуатировать криминальную романтику района и современные кинематографисты. Александр Домогаров играет в популярном сериале «Марьина Роща» ➊ участкового Трошина, живущего в «эпицентре криминала самого бандитского района Москвы».

Есть у Марьиной Рощи ещё одна «киношная» завязка, но уже более светлая. За зданием театра «Сатирикон» стоит дом, в котором 25 лет вместе с женой Аллой Ларионовой прожил знаменитый актёр Николай Рыбников. Об актёрах, объединивших сразу две кооперативные квартиры в доме 14 на 2-й улице Мариной Рощи, судачила вся Москва: как не побоялись селиться в районе с такой дурной славой? А Рыбников и Ларионова не верили в предрассудки: соорудили в марьинской квартире камин, обзавелись гаражом для любимой «Волги» и солили... арбузы - это было их фирменное семейное угощение. К ним постоянно приезжали гости, и громче всех, по воспоминаниям соседей, пела Нонна Мордюкова «после третьей рюмочки». А ещё Рыбников очень любил местную баню (её, увы, снесли) и чудом уцелевшую маленькую церковь Веры, Надежды, Любови и Софии (1823 г.). Сейчас в трёх шагах от неё шумный Савёлов­ский рынок, а внутри церковного двора тишина, огород и куры. Никаких бандитов и чёрных кошек...