Антидепрессант

Марина Москвина. Золотой воскресник: роман в эпизодах. – М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2023. – 444 с. – 2500 экз.

Есть книги, которые заставляешь себя читать, есть книги, которые можно отложить в сторону в любой момент и заняться чем-то другим, а есть книги, в которые вцепляешься как в последнюю надежду – и не выпускаешь, пока не будет дочитана последняя страница. И цокаешь возмущённо языком на то, что она – последняя, могли бы и побольше написать, ну что это такое – всего 444 страницы! А если выпустишь такую книгу из рук, не дочитав, то её, скорее всего, тут же уведут другие страстные читатели: именно так произошло у меня с новинкой Марины Москвиной – только-только покинувшим типографию романом в эпизодах «Золотой воскресник». Стоило отвлечься буквально на секунду, как книга оказалась у моей мамы, и вот уже мама, а не я, хихикает над каждой страницей, пока я смиренно прошу: «Ну хотя бы не убирай, пожалуйста, мою закладку! И читай вслух самое смешное!»

«Официантка в Доме творчества «Переделкино» сделала мне комплимент:

– Вы так кушаете аккуратно, ничего под столом не валяется».

Или:

«В «МК», в подвале криминальной хроники, опубликовали материал под заголовком «Марина Москвина отработает каждую бутылку» – про некую мошенницу, мою тёзку, регулярно похищавшую с корпоративов алкогольные напитки. И увенчали эту статейку моим жизнерадостным портретом.

– В какую сумму вы оцениваете свои честь и достоинство? – спросил адвокат, которого наняла для возмещения мне морального ущерба.

– В миллион!!! – сказала я очертя голову.

– Один?

– Один…»

И дальше:

«Увы, наша протестная нота не возымела действия. Адвокат объяснил мне, что в результате морального ущерба жизнь пострадавшего должна покатиться под откос, тогда да, а так – нет.

– …А нельзя это как-то организовать? – серьёзно спросил адвокат».

– Москвину надо читать по утрам, – заявила мне мама. – Каждое утро пара страничек – и тогда жить не так тяжело!

Я на это ответила, что лично я читаю Москвину как раз таки на ночь, чтобы расслабиться и отгонять кошмары.

В общем, это такая, наверное, круглосуточная книга. Целительная в любое время дня и ночи. Её надо продавать в аптеках, выкладывать рядом с антидепрессантами – и, если вам уже не помогает валериана ночная, а у феназепама вышел срок годности, попробуйте Москвину! Дело даже не в том, что эта книга смешная (хотя она уморительно смешная – я так гоготала над ней в метро, что даже пьяные смотрели на меня с уважением). Дело в том, что она каким-то волшебным образом залечивает душевные раны – даже те, что, казалось, уже никогда не зарубцуются. Порочная привычка искать сходство заставляет вспомнить ещё одну такую книгу – зачитанный до дыр сборник дневниковых записей Леонида Пантелеева, недооценённого, да, пожалуй, и нераскрывшегося в полной мере писателя. «Приоткрытая дверь…» Пантелеева не раз спасала меня в трудные минуты детства – стоило вспомнить тот или иной эпизод, как я моментально возвышалась духом. «Золотой воскресник» построен по тому же принципу, что и «Приоткрытая дверь…», – это разрозненные и на первый взгляд мало связанные между собой заметки разных лет, где воспоминания перемежаются сиюминутными впечатлениями, а стишки с эпитафиями соседствуют с цитатами из газет и объявлений. Этакое лоскутное одеяло размером со вселенную. Восхитительный хаос, имеющий меж тем, как всякий хаос, свой строгий порядок. И название книги не такое уж весёлое, если задуматься. Марина Москвина объясняет его как «воскрешение и противостояние забвению». Дескать, у всех персонажей этой книги был субботник длиною в жизнь, а теперь вот им положен воскресник, к тому же золотой. И тем, кто жив, и тем, кто ушёл, потому что живы-то на самом деле все, кого помнят.

Получается, что на самом деле все эти заметки накрепко связывают между собой, отменяя помстившуюся разрозненность, сквозные персонажи книги: во-первых, это сама Марина Москвина и её муж, знаменитый художник Леонид Тишков, а также сын Сергей, унаследовавший остроумие матери, саркастичность отца и жизнелюбие деда с бабкой, в которых хочется немедленно влюбиться (вообще влюбляешься во всю эту семью и мечтаешь любой ценой стать её частью, хотя бы запасной). Во-вторых, помимо семейных уз эпизоды «Золотого воскресника» соединяют люди-легенды – Юрий Никулин, Рина Зелёная, Георгий Бурков, Тонино Гуэрра, Виктор Чижиков, Слава Полунин, Юрий Коваль, Асар Эппель, Андрей Битов, Григорий Кружков, Резо Габриадзе, Даур Зантария – о каждом у Москвиной ворох историй: от некоторых смеёшься, от других пускаешь светлую слезу.

Вот, например, крохотная цитата из Кружкова:

«Чуть что, он мечтательно говорил:

– Сейчас ты уйдёшь, и я буду писать стихи».

Вроде бы эти слова могут обойтись без всякого авторского «предварения», они и так хороши, но именно уточнение «мечтательно» превращает маленький эпизод в законченный рассказ, которых в «Золотом воскреснике» как звёзд на небе.

А вот фрагмент посерьёзнее:

«– Он имел мужество уехать, – сказал Андрей Битов о Юзе Алешковском. – А я имел мужество остаться».

Читаешь «Золотой воскресник» и представляешь себе всех его героев живыми, настоящими, а не в бронзе и броне. Москвина – скромный Нестор искусства – ловит слова художников, шутки поэтов, байки музыкантов, как ловят бабочек, и вкладывает между страницами своей книги, как листья деревьев, которые в нашей полосе не растут.

Любимые друзья-писатели Марины – Дина Рубина, Марина Бородицкая, Владислав Отрошенко – тоже изобильно представлены в тексте, да что там, даже Миша Фаустов и Костя Мильчин – сравнительно недавние, насколько я понимаю, дружеские приобретения Москвиной – удостоились аж двух пассажей. Интересно, а как реагируют на это сами «герои», нравится ли им смотреть на себя с другой стороны «мольберта»?

Марина говорит, что к этому все давно привыкли, да и сами лучше, что ли?

Вот как об этом сказано в «Золотом воскреснике»:

«Когда у Дины Рубиной вышел роман «Синдикат», Бородицкая расстроилась, что там всё про Москвину да про Москвину, а про Бородицкую ни слова.

– А надо было себя более ярко проявить, – сказал наш Сергей, – чтобы обратить на себя внимание Дины. Например, совершить какое-нибудь злодеяние».

Психотерапевтический эффект от «Золотого воскресника» усиливает ещё и то, что читатель – конечно, при наличии слуха и чувства юмора – как бы превращается в полноценного (на свой взгляд, конечно) соавтора книги, с которой так не хочется прощаться. Начинаешь подражать, точно так же намывать из мутного потока повседневности бесценные крупицы золота – и думать: ага, вот это Марина Москвина точно взяла бы к себе в книгу! Такое лоскутное одеяло можно шить бесконечно, а со временем им можно будет укутать всю нашу планету (ну, или хотя бы всю Россию), как скульптор Христо Явашев укутал как-то раз целое морское побережье. Здесь с этим, возможно, подсобит Леонид Тишков, рисунки которого украшают обложку «Золотого воскресника» и иллюстрируют тексты. Более того, Марина Москвина утверждает, что Тишков нередко помогает ей писать книги – и все критики поголовно, выбирая впоследствии самые яркие фрагменты для цитат, останавливаются именно на тех, что написаны Леонидом! (Вот заодно и проверим, войду ли я в «поголовье».)

«– Это же роман, – учит меня Лёня, – кто-то должен высказывать философские вещи, кто-то – парадоксальные, кто-то – материться».

«Золотой воскресник» только на первый взгляд кажется развлекательным сборником, поднимающим настроение. Это не для «поржать» на самом-то деле – задолго до экватора книги понимаешь, что тебе доверено глубоко философское сочинение, написанное прозрачно-ясным языком и возвращающее веру в человечество. Ни в одном фрагменте Москвина не отступает от своих взглядов и принципов, пусть и не произносит при этом громких лозунгов и не настаивает на собственной правоте. Пылкая любовь к жизни, людям, которые проживают вместе с тобой эту жизнь, – гениальным и нет, приятным и не очень, к умным и дуракам, к живым и ушедшим – вот главная героиня «Золотого воскресника»; пылкой любовью дышит здесь каждая строка. И проявляется, как на таинственном экране, главная мысль «Воскресника»: нет и не будет ничего важнее любви – любви к миру, людям и своему делу. Читаешь и думаешь: а может, жизнь и вправду прекрасна? Если научиться ценить каждый новый день, видеть красоту не только в пейзажах, но и в человеческих поступках, если открываться и доверять, если радоваться мелочам, от которых вроде бы ничего не зависит, но на самом деле зависит всё?..

Книга Москвиной задумывалась как своеобразный памятник всем людям её жизни – известным и нет. Здесь анекдот от Бильжо, тут хлёсткая цитата из Битова, там каламбур от Буркова, стишок от Седова и байка от Якова Акима, а рядом с ними, на равных – случайно подслушанная беседа влюблённых на прогулке в Сокольниках, разговор с незнакомцем в метро и диалог двух писателей в Переделкино, грузинского и киргизского:

«– Вы прозаик или поэт?

– Я – ВСЁ, – ответил киргиз».

Думается, что и сама Москвина могла бы подписаться под этим ответом киргизского гостя – она в этой книге тоже ВСЁ, и не в том смысле, что сказать больше нечего, а в том, что в «Золотом воскреснике» Марина – и автор, и персонаж, и художник, и поэт, и философ, и репортёр, и наблюдатель, и заботливый хранитель самого летучего из всех веществ в мире – своего и чужого вдохновения. Писатель! Таким и должен быть настоящий писатель. Москвина, как и Пантелеев, тоже автор недооценённый: несмотря на все свои книги, спектакли, сценарии мультфильмов, награды, нет у неё ни колоссальных тиражей, ни громких премий. Но есть любовь читателей, которая, я верю, с годами будет только прибывать, а там и премии с тиражами подтянутся.

Читайте Марину Москвину, дорогие друзья. Читайте, когда вам весело и когда грустно – в первом случае её книги развеселят вас ещё сильнее, во втором – утешат. (Ну а если вам даже Москвина не поможет, значит, дело действительно дрянь.)

Анна Матвеева