«Доктора убеждали меня остановить съемки немедленно»

Превью-показы приключенческого фильма «Артур, ты король» уже начались в российских кинотеатрах — и всё благодаря тому, что Марк Уолберг лично продюсировал проект, который изначально находился у студии Paramount. Суперзвезда и секс-символ, Уолберг одинаково хорош в экшенах, драмах и комедиях, но в «Артуре» у него роль необычная. Микаэл Линднорд, шведский спортсмен-экстремал, у Уолберга превратился в Майкла, но громкая история о том, как пес Артур во время чемпионата изменил жизнь спортсмена, перенесена на экран бережно и трогательно. Накануне выхода фильма в России «Известия» пообщались с Уолбергом и немного вместе с ним поностальгировали.

«Я тайком скармливал собаке шикарные стейки»

— Фильм для вас не самый обычный, играть пришлось в партнерстве с собакой. Какие ощущения?

— Прекрасные ощущения! Его звали Юкай, и он был настолько великолепен, настолько мотивирован, что без труда играл самые трудные эмоциональные моменты. Он чувствовал их, был полностью вовлечен в историю, которую мы рассказывали. Обычно для съемок таких картин привлекают трех-четырех псов, но здесь в этом не было нужды. Юкай всё сделал сам! Все трюки, всю работу за кадром. Мы очень быстро наладили с ним контакт, в итоге у нас возникла по-настоящему крепкая взаимосвязь. Возможно, помогло то, что я постоянно тайком скармливал ему шикарные стейки, чтобы точно быть в его любимчиках.

— Снимать должен был Бальтазар Кормакур, и вы с ним раньше работали вместе. Как вы отнеслись к тому, что в итоге он не стал режиссером проекта?

— Он действительно был назначен постановщиком, но это было, когда права принадлежали Paramount. Потом мы выкупили этот проект и решили делать его независимо. Мы с ним пару раз работали, это правда, и я был бы рад сделать это снова. У нас отличные отношения, причем не только профессиональные, но и личные. Но тут всё упиралось в жесткие временные рамки, Бальтазар не смог взяться за фильм, когда нам это было нужно. Поэтому, к счастью, пришел Саймон Селлан Джонс, с которым мне прежде довелось сотрудничать на телевидении, и всё отлично сделал.

— Известно, что в начале съемок с вами произошел несчастный случай. Что там случилось, и как это отразилось на процессе?

— Ага, правда, в первый же день я порвал мениск, и мое колено вышло из строя. Боль была такая, что я даже не помню, что в остаток дня со мной происходило. Но ведь мой фильм как раз о людях, с которыми постоянно происходят такие вещи, сказал я себе. Они терпят боль, а там случаются нереальные физические и моральные страдания, но как раз путешественники-экстремалы такое и любят. Мне нужно справиться с этим так же, как это делают они.

Я стал делать специальные упражнения, внес коррективы в свои обычные тренировки. Каждый день у меня велотренировка плюс бег на пляже. От этого мне было очень трудно отказаться, если честно, но я не хотел, чтобы мне стало еще хуже, чтобы за этой травмой последовали новые. Доктора убеждали меня остановить съемки немедленно. Но я помнил, как много усилий было потрачено на подготовку. Ясно было, что если этот проект остановится, мы его уже вряд ли сможем завершить. Я решил, что не хочу стать причиной провала проекта.

«Даже если смотрю научно-познавательное кино, могу растрогаться»

— А что вас так привлекло во всей этой истории?

— Посмотрел документальный фильм о Микаэле Линднорде. Уже в тот момент я понял, что надо делать игровую картину, потому что это история, которая сразу цепляет. Мне всё в Майкле было понятно: и его желание совершенствоваться как атлету, и его одержимость идеей однажды одержать реально большую победу мирового уровня. Мне с этим очень легко себя идентифицировать. И мне очень нравится та точка, когда он должен отказаться от победы в одной гонке и включиться в другую, совершенно новую, гораздо более длинную, связанную с псом Артуром. В общем, это идеальный сюжет для фильма.

Я к этому проекту отнесся очень эмоционально. То есть я в принципе очень эмоционален. Даже если смотрю научно-познавательное кино, могу растрогаться. А коллективная эмоция — это еще больше. Такая, которая бывает в кинотеатре. Я обожаю это ощущение. Мы с детьми ходим в кино три-четыре раза в неделю, плюс еще мы с женой одни ходим, без детей, каждую неделю.

— Чего вы ждете от зрителя?

— Обычного — что он будет плакать, смеяться, заряжаться хорошим настроением. И что он заведет собаку.

— А сами-то вы завели?

— У меня прямо сейчас дома четыре великолепные собаки. Более того, мои дети влюбились в Юкая и умоляли взять его домой. Я пытался подкупить тренера Юкая всеми мыслимыми способами, мне надо было получить этого пса себе. И тренер сказала: нет. Потому что у них с Юкаем не просто дружба, там любовь. И для меня там места не нашлось. Я бы тоже своих четырех собак не отдал никому.

— Вы чему-то у них научились?

— Терпению. Чтобы выдрессировать их, нам понадобилось три года.

— А свою первую собаку помните?

— Конечно, я тогда был еще маленький, у нашей семьи был золотистый ретривер. Он был красавец. Помню, как сам завел собаку, когда вырос. Но на самом деле только сейчас мы с женой и детьми можем уделять нашим питомцам достаточно времени, внимания и любви. Это не то, что утром и вечером выбежать с нею на улицу ненадолго. Потому что полно других дел.

— Это семейный фильм, но он мог быть страшнее и мрачнее, для этого в сюжете немало предпосылок. Как вы определяли меру этой жесткости?

— Если говорить о тональности, то мы старались быть максимально близки к тому, как всё было на самом деле. Мы точно знали, что финал будет положительным, потому что хорошо известно: Майкл не только спас пса, но и взял его домой, обеспечил ему прекрасную дальнейшую жизнь. Но при этом мы хотели, чтобы всё выглядело реалистично.

Приключенческие гонки — опасный вид спорта, он требует от человека огромных усилий. И мы хотели, чтобы фильм был обращен ко всем сразу, в том числе к семьям. Часто бывает, что родители идут с детьми на фильм, чтобы просто чем-то занять ребят, а сами сидят и скучают. Тут мы пытались сделать так, чтобы каждый зритель получил максимум впечатлений.

«Мне нравится играть отцов, у которых дети — подростки»

— Фильм вроде сделан о реальном спортсмене Микаэле Линднорде, но при этом он швед, а ваш герой — американец. Так это Микаэл или вымышленный Майкл?

— Эй, да вы что, я столько работал над шведским акцентом! У меня в арсенале полно акцентов, как у любого американского актера. На самом деле, когда мы начали этот проект, мы сразу решили, что команда спортсменов должна быть американской, потому что это делало историю более международной.

— Вы атлетически сложены и занимаетесь спортом. Как думаете, вы тем спортсменам в чем-то уступаете? Могли бы проделать всё то, что они?

— Если бы я прямо вот очень круто постарался бы и поработал как следует, то, думаю, мог бы. Но я всё же помню свой возраст и предпочитаю, чтобы роль оставалась ролью. Смотрите, обычно у меня тренировка утром занимает час-полтора, а остаток дня я занимаюсь тем, что обычно происходит в кино. Я работаю. В идеальном мире после хорошей длинной тренировки ты остаток дня должен бы отдыхать или восстанавливаться. Если ты хочешь стать спортсменом, придется всё менять. Но мне больше нравится жить так, как живу я.

— Но вам пришлось модицифицировать свои тренировки, чтобы подготовиться к роли?

— Надо было больше кататься на велосипеде, включить скалолазание, бег по пересеченной местности. Плюс каякинг, разумеется. Ну то есть делать всё то, что эти спортсмены делают во время гонок. Понимаете, это же не соревнование по бодибилдингу. Тут испытание выносливости, воли, умения терпеть боль. Побеждает тот, у которого голова работает быстро, точно и дисциплинированно.

— Вы вот говорите, что моложе не становитесь. Как вы относитесь к возрасту, старению?

— Это же неизбежно. Я могу лишь сделать всё, что от меня зависит, чтобы сохранять здоровье и прожить подольше. Я больше внимания уделяю восстановлению и отдыху после тренировок. Я выбираю роли, которые соответствуют возрасту. Например, мне нравится играть отцов, у которых дети — подростки или даже взрослые. Это всё похоже на меня реального, мне это легко. И я всегда знаю, где остановиться, когда речь идет о физической нагрузке.

— А что вы чувствуете, когда смотрите свои ранние фильмы? Ну, например, «Ночи в стиле буги»? Просто грустите или ощущаете себя мудрее?

— Надеюсь, у меня стало больше жизненного опыта. Это вообще бесценно — когда ты растешь в личном и профессиональном смыслах. Вообще, я не то чтобы очень много времени трачу на просмотр старых фильмов. Но, кстати, месяц назад мы валялись с женой в постели вечером, я щелкал пультом и вдруг попал как раз на «Ночи в стиле буги». Дети ужинали в это время, к счастью, и их не было в комнате. Мы с женой стали смотреть, обсуждать, вспоминать, каким всё было 20 с лишним лет назад. Хотя я, когда наткнулся на фильм, сначала даже засомневался, надо ли ей его показывать: может, не стоит? Но мы в итоге прекрасно провели время. В том числе были некоторые очень классные моменты, которые я люблю вспоминать. Например, сцена в звукозаписывающей студии, где мы играем с Джоном Си Райли, или эпизоды с Филипом Сеймуром Хоффманом. Бережно храню эти воспоминания.

— Что у вас на ближайшее время из самого амбициозного в планах?

— Последней реально изматывающей и требовательной ролью у меня был герой фильма «Человек на шесть миллиардов долларов». Там мне надо было стать идеальным парнем, чтобы его взяли в эксперимент для создания суперчеловека. Пришлось попотеть. Это становится всё труднее делать, потому что моложе я не становлюсь. Но, думаю, фильм получится.