Еврейская девочка воплотила идеального арийского ребенка: история малышки Хесси Левинссон-Тафт

Зимой 1935 года скромную семью Левинссон настигла страшная новость: фотография их маленькой дочери Хесси оказалась на обложке главного нацистского семейного журнала Третьего Рейха. Она олицетворяла собой идеальный образ арийского ребенка: круглые наивные глазки, пухлые розовые щечки и носик кнопочной.

Обложка журнала "Sonne ins Haus". Фото: Ганс Баллин, Мемориальный музей Холокоста, США Зимой 1935 года скромную семью Левинссон настигла страшная новость: фотография их маленькой дочери Хесси оказалась на обложке главного нацистского семейного журнала Третьего Рейха. Она олицетворяла собой идеальный образ арийского ребенка: круглые наивные глазки, пухлые розовые щечки и носик кнопочной. И все не было бы настолько ужасно, если бы не одно НО: это была еврейская семья. Над ним нависла угроза. Крах карьеры и начало семьи Якоб и Паулина Левинссон родились в Латвии. Они были прекрасными музыкантами, и мечтали сделать карьеру на театральной сцене, поэтому в 1930-м году переехали в Берлин, где возможностей было гораздо больше, чем в их родной Риге. Но время для свершений они выбрали явно неудачное. Уже в начале 1930-х в Германии усиливались националистические и агрессивные настроения, поэтому Якобу, чье происхождение было быстро раскрыто, пришлось спешно переквалифицироваться из музыкантов в коммивояжёры. Семья с трудом сводила концы с концами, денег было в обрез. Однако любовь помогла Якобу и Паулине преодолеть трудности, и в мае 1934 года у пары родилась дочка, которую назвали Хесси. Прелестное дитя Девочка росла настоящим воплощением милоты, и родители не могли нарадоваться на маленькую прелесть. Несмотря на затруднительное финансовое положение, Паулина решила заказать фотографии Хесси на память и обратилась к известному берлинскому фотографу Гансу Баллину. Надо отдать должное господину Баллину: фотосессия вышла отличная, и фотографию малышки чета Левинссон даже поставила на пианино для украшения единственной комнатки их бедной квартиры. В остальном семья вела тихую, ничем не примечательную жизнь и старалась как можно меньше привлекать к себе внимание – времена были небезопасные. Берлин в 1930-е. И вот однажды приходящая уборщица остановила Паулину посреди улицы. Знаете, — сказала она, — я видела фотографию Хесси на обложке журнала. Мать Хесси возразила, что этого просто не может быть. — Нет‑нет, — сказала уборщица, — это точно Хесси. Дайте мне денег, и я куплю вам журнал. Действительно, январский номер главного семейного пропагандистского журнала “Sonne ins Haus” вышел с фотографией дочери Левинссонов на обложке. Это был настоящий шок. Троллинг против пропаганды Ганс Баллин сразу признался, что именно он отправил в редакцию фотографию на конкурс по поиску идеального арийского ребенка. И сделал он это как раз потому, что прекрасно знал про корни малышки Хесси. Журнал “Sonne ins Haus” яро пропагандировал нацистскую идеологию и ратовал за чистоту расы. Отбором фотографии «идеального ребенка» занималась комиссия, состоящая из сотрудников министерства пропаганды, а возглавлял ее ни много ни мало сам Йозеф Геббельс. Издателем сего чтива был хороший приятель Германа Геринга. Еще одна «прекрасная» обложка. Баллин объяснил: «Я не отказал себе в удовольствии подшутить над ними. Как видите, я был прав. Из всех детей в качестве идеальной арийки они выбрали вашу дочь». Шутка на грани гибели Может, такой тонкий троллинг и показался отчаянному фотографу удачным, однако Левинссонам было не до смеха. Фотография набрала дикую популярность. Прелестное личико Хесси с круглыми темными глазками было буквально повсюду: в журналах, на витринах магазинов и поздравительных открытках. Якоб и Паулина понимали, что, если правда раскроется, беды не миновать. Последней каплей стал страшный случай, чуть не окончившийся трагедией. Однажды в квартиру к семье зашла чопорная соседка-немка и сразу заметила знаменитое фото. Сопоставить портрет с дочерью Левинсонов не составило труда, и в следующую секунду она, задыхаясь от ярости, начала обвинять бедных родителей в злостном подлоге. Семью спасло чудо: выплеснув нахлынувшую ярость, тетка обратила взор на понурых молчаливых супругов, которые, казалось бы, уже смирились с неизбежным, и сменила гнев на милость: «Ну и ладно. Она такая милашка. Пусть будет». Бегство вместе с рабами Со временем ситуация продолжала усугубляться. Притеснения становились все сильнее, и оставаться в Германии было все опаснее. Сначала семья уехала обратно в Латвию, оттуда перебралась во Францию, и из Парижа решено было плыть на Кубу. Всем членам семьи выдали кубинскую визу, кроме молодой няни для Хесси - Герты, тоже еврейки. Якоб весь день провел в консульстве, пытаясь уговорить консула смягчить свое решение. В конце концов консул сказал: "Знаете, на Кубе есть старинный закон, который гласит, что мужчина может иммигрировать со всем своим имуществом, включая рабов. Можете ли вы сказать, что эта женщина - ваша рабыня?" Отец Хесси чуть не подпрыгнул, а потом поспешно заверил: "Конечно. Абсолютно. Эта женщина - моя рабыня". И только тогда консул выдал ему еще одну кубинскую визу. Хесси благополучно росла на Острове Свободы, и чуть позже семья перебралась в США, где Хесси Левинссон получила образование и вышла замуж, сменив фамилию на Тафт. Взрослая Хесси Тафт с той самой обложкой Много лет спустя Хесси спросили, что она сказала бы фотографу, который отправил ее снимок на конкурс. Она ответила: «Я сказала бы ему: вы молодец, вам хватило смелости».Источник