Врачи сделали беларуску «алкозависимой» без причин и 9 лет «проводили беседы» — без ее ведома

Таинственная медицинско-учетная история произошла в Речице. Жительница города много лет посещала местную поликлинику, но в последние годы стала замечать, что медики ведут себя с ней как-то странно. Однажды она пришла к своему врачу, и во время приема зашла речь о ее алкоголизме. Женщина не понимала, о чем говорит врач, пока тот не объяснил пациентке: она стоит на учете у нарколога как алкозависимая, причем уже девять лет. Шокированная речичанка, у которой вовсе не было проблем с алкоголем, стала разбираться с медиками. Избавиться от диагноза стоило ей больших трудов, но врачи не хотели признавать ошибку, и она подала иск в суд. Во время заседания выяснились поразительные детали, которые заставляют задуматься о всем беларусском здравоохранении. Рассказываем подробности. В Речице Дарья (имя вымышлено) живет более 20 лет и все это время наблюдается в поликлинике центральной районной больницы. Однажды на приеме у врача она узнала, что стоит на учете у нарколога с диагнозом «синдром зависимости от алкоголя». Более того, оказалось, что эта информация доступна не только медикам психоневрологического диспансера (ПНД), где на нее заведена карта, но и размещена в общей сети и доступна всем медработникам поликлиники и больницы — и это в небольшом райцентре. Сведения о том, что она уже девять лет якобы страдает алкоголизмом и стоит на учете, «повергли в шок и лишили душевного равновесия», заявляла Дарья позже в судебном иске. По словам женщины, она никогда не лечилась у нарколога или психиатра, не становилась на учет, вела здоровый и спокойный образ жизни, не привлекалась даже к административной ответственности, на нее никогда не жаловались соседи, она вообще ничего плохого никогда не делала, и никаких провалов в памяти или травм мозга у нее не было, чтобы она могла о чем-то забыть. «Выздоровела» Дарья стала разбираться и обратилась к руководству Речицкой ЦРБ, в областной наркодиспансер и главное управление по здравоохранению Гомельского облисполкома. Ей пришлось потратить много времени, писать, неоднократно звонить и ходить с жалобами, прежде чем удалось добиться снятия «клейма». Просто так снимать его не хотели — женщине пришлось пройти врачебно-квалификационную комиссию в областном диспансере. ВКК пришла к выводу, что алкоголизма у Дарьи нет. Ей пришлось писать заявление о снятии с учета. И ее сняли — но есть нюанс. Информацию о наличии диагноза женщины удалили из электронной базы, а ее бумажную карту поместили в архив. Но когда речичанка запросила письменный ответ в ЦРБ, то получила бумагу о том, что она снята с учета «в связи с выздоровлением». Как будто она все же страдала алкоголизмом, но излечилась. То есть фактически местные врачи не признали свою ошибку. Дарья добилась того, что облисполком назначил комиссию и провел проверку в речицком психоневрологическом диспансере. Комиссия выявила нарушения: оказалось, врачи диспансера поставили женщину на учет без первичного наркологического освидетельствования, диагноз ей был выставлен необоснованно. Однако никаких последствий у этого не было. «Грубо нарушили медицинскую этику» Возмущенная тем, что с ней так обошлись и за это никто не понес ответственность, жительница Речицы подала в суд на районную больницу и потребовала возмещения морального ущерба. Информация о том, что она девять лет стоит на учете у нарколога и якобы все эти годы уклоняется от лечения, была для нее унизительной, глубоко ранила ее, обесценила ее достоинство как женщины и личности, подчеркивала Дарья. «После получения данной информации она долгое время находилась в состоянии оцепенения, которое сменилось состоянием тревоги, волнения. Мысли о том, что ситуация длилась столько лет и все это время медицинские работники и связанные с ними люди могли думать, что к ним приходит человек, которому установлен диагноз „алкоголизм“, будоражили ее, не давали ей покоя и она реально переживала страдания, испытывая чувства стыда, унижения. Чувствовала себя обесцененной, оскорбленной, подавленной, ей приходилось оправдываться и объясняться перед детьми, врачами, знакомыми», — описаны в судебном документе жалобы женщины. Дарья указала, что врачи ПНД поставили ее на учет произвольно, без осмотра, безосновательно выставили диагноз, внесли ложную информацию в бумажную и электронную медкарту, доступную другим медикам. Тем самым, по ее мнению, врачи проявили формальный подход, грубо нарушили медицинскую этику, нарушили неприкосновенность ее частной жизни, ее право на приватность и конфиденциальность информации в ее отношении, опорочили ее доброе имя. В результате этих действий, заявила женщина, она перенесла моральные страдания: чувство страха, стыда, вины, уязвимости, подавленности. Она стала плохо спать по ночам, ухудшилось здоровье, возросло кровяное давление, поднялся уровень сахара, участились заболевания. Дарья потребовала с больницы компенсацию морального ущерба в размере 20 000 рублей. Поликлиника Речицкой ЦРБ. Фото: «Яндекс.Карты» Пациентка-призрак На суде было озвучено, что первым, кто «назначил» Дарью алкозависимой, был некий врач психоневрологического диспансера по фамилии Х***. Примерно в 2013 году он внес диагноз «синдром зависимости от алкоголя» под соответствующим кодом в бумажную медкарту женщины. В следующие годы он еще два раза повторно вносил в карту сведения о наличии диагноза (учет нужно регулярно «обновлять»). Потом то же самое повторяли еще два врача. При этом ни один из троих ни разу не провел наркологическое освидетельствование женщины, без которого постановка на учет вообще-то была невозможна. Ей даже назначили определенную группу диспансерного учета, хотя пациентку никто ни разу не видел и о ней не было никакой информации, чтобы эту группу определить. Позже был еще один врач, который в каком-то из документов указал наличие у Дарьи алкоголизма, не обратив внимания, что в ее медкарте не было никакого обоснования диагноза. В медицинской документации ПНД вообще не было никаких объективных сведений, обычных для таких пациентов: о ее алкоголизации, асоциальном поведении, иных патологиях, обращениях за медпомощью. Дошло даже до того, что следующий врач, видимо, обнаружив, что Дарья давно не была на осмотре, решил, что женщина уклоняется от учета, и вел переписку с Речицким РОВД, чтобы милиционеры «посодействовали в доставке пациентки на прием». Эта информация была внесена в медкарту. Неясно, дошло ли тогда до вмешательства милиции, но и этот врач продолжил переписывать под копирку диагноз «алкоголизм», не поставив под вопрос правомерность нахождения пациентки на диспансерном учете. Более того, все врачи регулярно вносили в медкарту Дарьи сведения о том, что в отношении пациентки выполнялись стандартные обязательные «мероприятия» — с ней «проводились беседы», ее «посещали на дому». На суде оказалось, что все это тоже фикция. Как все это стало возможным? Неясно. Но по закону ситуация выглядит следующим образом. Диагноз «алкоголизм» врачи могут поставить только после первичного наркологического освидетельствования. Оно проводится в случаях, если: пациент сам обратился за помощью; при лечении некоего заболевания или состояния было выявлено, что они связаны с употреблением алкоголя; пациента доставила милиция, он регулярный клиент вытрезвителя или часто нарушает порядок в пьяном виде; пациента направила ГАИ или другие госорганы, ставится вопрос об управлении транспортом или профпригодности; пациента направили для судмедэкспертизы. После выставления диагноза пациента берут на диспансерное наблюдение, которое включает регулярный контроль со стороны врачей и обследования на дому и на работе. Решение о постановке алкозависимого на учет принимает участковый врач-нарколог. Здесь есть важное правило. Если учетный пациент пропал и за полтора года ни разу не был на приеме, а медики приняли все меры (в том числе привлекали милицию), но никак не могут добиться его привода и осмотреть его, то в диспансере созывают комиссию, подводят итоги бесплодных поисков и снимают такого пациента с учета. В случае Дарьи медики нарушили все возможные инструкции по постановке на учет и затем не сняли ее, хотя она девять лет не являлась на обязательные осмотры, а продолжали писать фиктивные подтверждения диагноза. Медкарты. Фото из архива «Зеркала» «Справедливая» компенсация Изучив все эти материалы, суд пришел к выводу, что Дарья действительно понесла моральный ущерб из-за действий врачей и имеет право на возмещение. Но, по мнению суда, ущерб она преувеличила. Во-первых, было решено, что Дарья не доказала, что возникшие у нее заболевания и физические страдания связаны с действиями врачей. Ее сын в суде дал показания, что мать, когда узнала обо всей этой ситуации, «сильно расстроилась и переживала, стала менее жизнерадостной» и именно после этого у нее начались проблемы со здоровьем. Однако в суде выступил еще один свидетель, вероятно врач, который заявил, что проблемы Дарьи являются самостоятельными заболеваниями и никак не связаны с ее психологическим состоянием. Во-вторых, счел суд, Дарья также не доказала, что ложные сведения о ее «алкоголизме» были распространены неопределенному кругу посторонних лиц. Информация хранилась в медицинских документах и была врачебной тайной, а значит, по мнению суда, за пределы круга работников больницы не вышла, и медики ее репутацию не портили. А вот своим родственникам и знакомым Дарья, по ее же словам, обо всем рассказала сама — так что обвинять некого. В итоге суд пришел к выводу, что запрошенная женщиной сумма слишком велика, и для справедливой компенсации ее страданий будет достаточно всего 500 рублей. Дарья также просила о возмещении расходов на услуги адвоката. Консультации, составление иска и участие в четырех судебных заседаниях стоили 1200 рублей. Несмотря на то, что иск был удовлетворен лишь на малую долю, суд решил, что будет справедливым обязать больницу возместить расходы оскорбленной пациентки полностью. Жительница Речицы осталась недовольна решением районного суда и подала апелляцию. Используя все те же аргументы, она настаивала на том, что причиненный ей моральный ущерб тянет на гораздо больше, чем 500 рублей, и требовала обязать больницу выплатить ей полную сумму — 20 000. Однако областной суд пришел к выводу, что первоначальное решение было совершенно правильным, и оставил его в силе.