Дело царевича Алексея Петровича — сына Петра I — всегда мне казалось каким-то странным и нелогичным. То, в чём обвиняли царевича — тяга к некоей старине, оппозиция к реформам своего отца и побег за границу — вовсе не казались чем-то серьёзным и весомым, тянущим на приговор к смертной казни.

Но тут подвернулся случай заглянуть в публикации ряда документов по делу царевича Алексея Петровича. Всех загадок они, конечно, не раскрыли, но зато указали, что это дело имело серьёзную подоплёку. Вот эти указания позволяют предполагать, что известное нам о царевиче представляет собой самую верхушку большого айсберга, далеко не отражавшую истинное положение дел.

Множество шифров

Дело царевича Алексея Петровича, а точнее, документы, относящиеся к розыскному делу, представляют собой изложение многочисленных допросов обвиняемых о том, кто что знал, куда ездил, что делал и так далее. Сложившееся в литературе представление о том, что это дело было связано фактически лишь с его побегом к своему родственнику, императору Священной Римской империи Карлу VI, основано на документах.

Однако есть момент, который в публикациях документах есть, а вот в исследовательских работах, не говоря уже о научно-популярной и учебной литературе, почти не упоминается. Дело в том, что царевич Алексей Петрович пользовался... шифрами.

В большой, многотомной работе Н. Г. Устрялова «История царствования Петра Великого», в которой шестой том целиком был выделен царевичу Алексею Петровичу, упоминается некая «цифирная азбука», но не очень понятно, о чём идёт речь и что это такое. Устрялов в предисловии к этому тому, напечатанному в 1859 году, писал, что он тщательно собрал все документы, касавшиеся царевича, не только в России, но и за рубежом, в частности, в Вене. Однако уже в 1861 году вышел другой сборник архивных документов: «Собрание документов по делу царевича Алексея Петровича», которые разыскал Г. В. Есипов. Вот в нём и были эти самые «цифирные азбуки».

Александр Васильевич Кикин, начальник Петербургского Адмиралтейства, а также близкий друг царевича Алексея Петровича, впоследствии казнённый колесованием, имел по крайней мере три шифра.



Первым шифром он списывался с фельдмаршалом, князем Василием Владимировичем Долгоруковым. Князь Долгоруков за это участие был арестован, лишён всех чинов, званий, наград, поместий и отправлен в ссылку.

Вторым шифром он списывался с графом Саввой Лукичем Рагузинским-Владиславичем. Граф не пострадал, потому что во время событий 1716-1718 годов находился в Риме и Венеции в качестве посла Петра, а потом был назначен послом в Китай и заключил там Кяхтинский договор.

Третьим шифром он списывался с бароном Петром Павловичем Шафировым, известным дипломатом петровского времени. Барон тоже ничем не пострадал, а угодил в 1723 году в опалу совсем по другим причинам. Как указано в публикации, шифр Шафирова был отдан царевичу Алексею Петровичу при отъезде в Карлсбад 4 июня 1714 года, то есть задолго до бегства.

У камердинера царевича Алексея Петровича Ивана Афанасьева Большого, также казнённого, было три разных шифра без указания адресата, которые остались у подьячего царевича Никифора Богданова.


Также в бумагах Кикина был найден шифр, написанный рукой Авраама Павловича Веселовского, дипломата и резидента при дворе императора Священной Римской империи, который руководил поисками царевича Алексея Петровича. Однако, будучи высланным из Священной Римской империи и пребывая в Берлине, Веселовский узнал о казнях сторонников царевича и сбежал в княжество Гессен-Кассель. Уже после смерти Петра Веселовский обосновался в Женеве.


На допросе Иван Афанасьев показал, что шифров у царевича было порядочно, и он их хранил. Когда царевич в 1709-1711 годах ездил в Германию для учёбы и бракосочетания с принцессой Шарлоттой Волфенбюттельской, у него, по словам Афанасьева, было три шифра: один от графа Гавриила Ивановича Головкина, канцлера и заведующего иностранными делами, второй от барона Шафирова и третий от его духовника, протопопа Якова Игнатьева, впоследствии казнённого. Шифры были отданы подьячему царевича Никифору Богданову, но при побеге царевича остались в Петербурге.

Когда Афанасьев поехал вслед за царевичем, отбывшим в бега, то в Шверине его посетил поп Ливерий, знавший царевича по его визиту в Германию. Камердинер обменялся с ним ещё одним шифром: один экземпляр отдал Ливерию для передачи царевичу, другой оставил себе. Этот шифр был сделан с шифра, нанесённого на медный диск, который Афанасьев получил от дьяка Фёдора Воронова. Диск камердинер разломал, а потом уничтожил и рукописный ключ. На допросе утверждал, что шифрованных писем от царевича не получал и к нему не писал.

Всего восемь шифров для переписки с разными лицами.

Следы заговора

Шифры были самые простые — замена одного знака на другой, обычно буквы русские, латинские или греческие, цифры или знаки. Шифр Веселовского был другой: замена букв на двухзначные числа, лишь буква «о» заменялась на трёхзначное число 101. Сейчас такой шифр был бы легко взломан, но в то время, не имея ключа, расшифровка сообщений сталкивалась с серьёзными трудностями.

Возникает вопрос — были ли это шифры служебные или личные? Некоторые шифры, безусловно, были служебными. Ими пользовались дипломаты и лица, связанные с дипломатией по служебным надобностям. В собрании Г. В. Егорова упоминается, что у Кикина были захвачены шифры для связи с князьями Василием Владимировичем, Григорием Фёдоровичем и Яковом Фёдоровичем Долгорукими, с Саввой Рагузинским, с графом Фёдором Матвеевичем Апраксиным, графом Борисом Петровичем Шереметьевым. Для них не было приведено полного ключа, очевидно, это были именно служебные шифры.

Но другие шифры, например, для переписки с духовником, камердинером и другими доверенными лицами, были, несомненно, личными. Что-то царевич Алексей Петрович явно скрывал, несмотря на то что письма обычно отправлялись с доверенными лицами.

При этом, что самое поразительное, в многочисленных бумагах нет ни одного отдельного зашифрованного послания. Есть только одно письмо, отправленное царевичем Алексеем Петровичем из Дрездена 24 ноября 1710 года, в котором была добавлена шифром одна фраза:


Это были письма, написанные в связи со слухами о смерти князя Александра Даниловича Меншикова, ближайшего фаворита Петра.

Да и это сообщение сохранилось практически случайно. Оказалось, что духовник царевича Яков Игнатьев в конце февраля 1718 года (в первую неделю Великого поста, который в тот год начинался 24 февраля) позвал своего племянника, псаломщика Семёна Иванова, служившего в Придворном соборе Кремлёвского дворца, отдал ему запечатанный мешок с письмами царевича и повелел спрятать. Тот так и сделал, но в июне 1720 года проболтался своему родственнику, а тот заложил его в Тайную канцелярию. Семён Иванов за свой длинный язык поплатился отъездом из московского Кремля в Сибирь.

В этих письмах не было ничего тайного и интересного. Обычная личная переписка. Но и её духовник царевича решил спрятать, вероятно потому, что письма указывали на круг людей, с которыми царевич общался доверительно. Интересна дата сокрытия этих писем. Из труда Устрялова и собранных там документов видно, что царевич Алексей Петрович вернулся в Россию во второй половине января 1718 года. 12 января он был в Риге и там получил указ отца ехать в Москву. 18 января 1718 года он был уже в Новгороде, 22 января — в Твери. 3 февраля 1718 года был издан манифест о лишении царевича престола. 4 февраля ему были предъявлены вопросы его отца. Кикин и камердинер царевича были арестованы и допрошены с пыткой князем Меншиковым 11 февраля 1718 года.

Таким образом, письма были спрятаны в самом начале следствия, но когда сам духовник ещё не входил в число подозреваемых. Тем не менее он, видимо, понимал, что доберутся и до него, а письма царевича считал опасными. Когда он попал в пыточный застенок, несмотря на пытки дыбой и огнём в течение около года, своего тайника не выдал.

Отсюда можно сделать такой вывод. Если уж обычная переписка царевича Алексея Петровича становилась опасной, то уж шифрованные письма и подавно. Вероятнее всего, все они были уничтожены в начале февраля 1718 года, сразу после опубликования манифеста о лишении престола. Уничтожены они были все до одного. Я просмотрел все опубликованные допросные материалы и ответы допрошенных лиц, но нигде не нашёл ни одного упоминания ни о конкретных шифрованных письмах, ни об их содержании. Между тем, если бы они попали в руки следствия и были бы расшифрованы, то они бы занимали главное место в допросах. Также и сами допрошенные либо утверждали, что не писали и не получали шифрованных писем, либо запирались и молчали, невзирая на пытки дыбой и битьё кнутом.

Между тем шифров было слишком много, чтобы полагать, что они заводились просто так или для забавы. Они явно использовались в интенсивной переписке. Кроме того, царевич и Кикин использовали разные шифры для связи с разными людьми, а показания камердинера позволяют думать, что шифры менялись. Это выражение стремления обеспечить скрытность связей так, что если даже бы один адресат провалился, то его шифром нельзя было бы прочитать письма к другим адресатам.

Ну и что это такое? На мой взгляд — заговор.

Заговор против Петра Великого

Вот здесь многие начнут возражать или даже смеяться, говоря, что это, мол, и так известно. Но тут есть опасность псевдоясности, которую люди, обученные по схеме «прочитал — переписал — пересказал», не замечают. Известно ведь то, что вам дали узнать, а кроме этого, есть ещё события и факты, остающиеся в тени. В этом деле известного явно меньше, чем неизвестного, хотя бы потому, что подозреваемые на допросах под пытками молчали.

Если полагать, что содержание заговора — это бегство царевича Алексея Петровича за границу, чтобы там дождаться смерти Петра, то всё дело получается слишком уж сложно устроенным: по крайней мере две группы близких к царевичу лиц, одна в Москве, другая в Петербурге, система шифрованной связи, а также письма, которые Алексей Петрович писал из-за границы в Россию, в том числе обращённые к сенаторам.

Поэтому я думаю, что суть заговора состояла в устранении Петра и возведении на престол Алексея Петровича. На это явно указывает письмо посла Священной Римской империи в России Отто Антона Плейера от 11 января 1717 года, адресованное императору Карлу VI, в котором говорится о готовящемся мятеже гвардейских полков, размещённых тогда в Мекленбурге, с целью убийства Петра, заточении Екатерины в монастырь и возведения на трон царевича. Плейер подчёркивал:


Это письмо через вице-канцлера Фридриха Карла фон Шёнборна было передано царевичу Алексею Петровичу, и тот его сохранил.


Вот такой мятеж — это уже веская причина для заговора со сложной конспирацией и шифрами.

Но этот мятеж или переворот определённо не удался, пока неясно, по каким причинам. Это могло быть предательство одного из заговорщиков, случайное раскрытие или ещё какие-то обстоятельства. Вот ввиду провала или неудачи заговора был задействован запасной вариант бегства царевича за границу, в Священную Римскую империю.

В этой истории как раз нет полной ясности и определённо не хватает многих деталей. Однако, если взять заговор с целью устранения Петра I в качестве поисковой гипотезы и особо тщательно исследовать документы определённого периода времени, то, думаю, можно в этой истории разобраться.