Блеск и нищета Карла Фаберже
Как-то в одном антикварном магазинчике застал занятную сценку: юная приказчица в турецком ширпотребе пылко убеждала солидного мужика в бобровом полушубке в том, что подвеска, которую он рассматривал, работы самого Карла Фаберже! « - И давно она у вас здесь лежит среди дутых купеческих колечек?» - со знанием дела спросил покупатель.
- «Месяца три… А может четыре: не берут!» - тоскливо ответила девица.
- «Потому что это не Фаберже…» - отрубил мужик. На улице я подошел к нему, представился и мы разговорились…
Реставратор. Купец. Магнат
Будущий придворный и самый любимый ювелир императора Николая II, а также королей Великобритании, Швеции, Норвегии, Сиама и др. Карл Фаберже начинал свою блестящую во всех смыслах карьеру с должности …простого реставратора в Зимнем дворце.
Работа была рутинная, неплохо оплачивалась, но молодой Фаберже сразу увидел в ней главное: возможность не только держать в руках ювелирные изделия высочайшей ценности, но и досконально изучать все профессиональные секреты их создателей. Так приходил опыт и понимание того, что фраза «красота спасет мир», может таить в себе и кое-что более материальное, нежели лишь восторженные вздохи. Вскоре Карл унаследовал небольшой ювелирный бизнес своего отца, выходца из Лифляндии Густава Петера, который тот открыл в Санкт-Петербурге еще в 1842 году. Нотариус, который оформлял наследственные бумаги и подумать не мог, что перед ним – не рядовой наследник рядового магазинчика, но будущая звезда не только всего ювелирного дела России, но и мастер, перед которым всегда будут настежь распахнуты двери царских и королевских дворцов всего мира.
Сегодня имя Фаберже принято связывать лишь с его самыми известными произведениями: ювелирными пасхальными яйцами со спрятанными внутри драгоценными сюрпризами, которые ювелир задумывал как подарки для императрицы Александры Федоровны.
(Одну из таких коллекций выкупил из западного музейного плена российский олигарх Виктор Вексельберг, передав её в дар нашему государству. Дорого конечно, но зато какая качественная «подушка безопасности» для всего остального бизнеса! – авт.).
На самом деле, империя Фаберже имела куда более расширенный ассортимент ювелирных изделий. Например, наиболее любимыми среди них у самого Карла были портсигары из платины, золота, серебра, отделанные драгоценными каменьями. Многие из них попадали в личную коллекцию Николая II, который был известным курильщиком. Зная об этой привычке императора, богатые вельможи заказывали у Фаберже оригинальные «безделушки», которые потом в день рождения и на праздники преподносили венценосцу. Коллекция была столь обширной, что сам император частенько одаривал именным портсигаром из неё кого-то из особо отличившихся придворных, либо военных. Случалось, что подарок попадал и обратно в руки тому дарителю, который когда-то сам с поклоном вручал его императору, что вызывало лишь повышенный восторг челяди.
Особой наградой такой портсигар «от императора» почитался у военных во время бесславной Первой мировой войны. Казна оплачивала Карлу Фаберже массовые заказы на изготовление подарочных портсигаров, а также стопок из серебра для проявивших доблесть на поле боя офицеров и рядовых. Заказы были обширными, делались из золота и серебра, на них стояло клеймо «Фаберже», а потому стоили казне дорого. Так Карл Фаберже из простого реставратора уверенно превращался в магната.
Царь любил своего придворного ювелира, одаривал его не только личным вниманием и деньгами, но и высшими наградами России: орденами Станислава и святой Анны. Карл Фаберже был вхож во все знаковые дома Европы, среди его заказчиков числились не только сверхбогачи той эпохи, но и известные артисты, художники, ученые. Любовница Николая II балерина Матильда Кшесинская считалась после императорской семьи самой почитаемой собственницей изделий Фаберже. Конечно, она сама их не покупала: многое дарил император (казна российская и не такое терпела – авт.), еще больше – многочисленные поклонники.
«Которые тут временные? Слазь!...»
К моменту, когда крейсер «Аврора» плюнул артиллерийским залпом в сторону Зимнего дворца, Карл Фаберже был уже очень богат. Как человек практичный, ювелир понимал, что трудно заработанные деньги ещё труднее сохранить. Особенно, если желающих ими попользоваться более чем достаточно.
В своём доме на Большой Морской улице, переоборудованном ювелиром по принципу «мой дом – моя крепость», Карл разместил не только 15-комнатные личные апартаменты, но и ювелирные мастерские, огромный магазин по продаже готовых украшений, художественную студию по подготовке мастеров-ювелиров, двухэтажную библиотеку и прочее.
Но главной «вишенкой» во всем этом коммунальном великолепии был, конечно, бронированный лифт-сейф германской фирмы «Арнхайм», в котором Фаберже хранил самые ценные свои произведения. Эта приводимая электричеством в движение махина, где лишь одна дверь весила почти полторы тонны, была оборудована новейшими на то время системами сигнализации, охраны и даже автономного пожаротушения. В целях дополнительной безопасности длительные остановки лифта предусматривались лишь между этажами, но никак – на них. Рычаг пуска и остановки находился под током и допуск к нему имели лишь несколько особо проверенных сотрудников и конечно – сам хозяин.
Карл Фаберже предусмотрел буквально всё, кроме самого главного: грабительского фанатизма новой власти. Лозунг большевиков «Грабь награбленное!» стал универсальной отмычкой ко многим музеям, хранилищам и тайникам России. Знаменитый сейф-лифт Фаберже тоже не смог противостоять «энтузиазму» нетрезвых рабочих и крестьян. Его варварски взломали уже в 1918 году, предварительно каким-то липовым декретом «национализировав» производство гениального ювелира, не составив по разбойничьей традиции никаких описей или актов по изъятию. «Пришли. Взломали. Выгребли. Ушли». – вот и вся операция.
До сих пор остается тайной – что именно и на какую сумму унесли из хранилища ювелира вчерашние батраки? Если учесть, что многие богатые петербуржцы, понимая рухнувший на них ужас и беззаконие переворота, сами просили Фаберже принять на хранение в сейф и их сбережения, можно представить, что цифры украденного будут астрономическими. Кто-то называл суммы то в 5 миллионов, то в 7 миллионов, то в 8 миллионов золотых рублей, но достоверных данных, увы, нет. Как нет и фамилий обласканных власть грабителей. Зато известен их отец-прародитель: Владимир Ульянов-Ленин, что вот уже сколько лет мается в личной гробнице на Красной площади…
Арманд Хаммер: коммунист, барыга, вор?
Сразу отвечаю на свой же вопрос: «да!» Оценивший перспективы российских событий 1917 года, молодой американский делец Арманд Хаммер, оставив дела, в 1921 году рванул в Петербург. К тому времени Карл Фаберже, уже понявший, что лично ему «светлого будущего» в новой России не видать и желая сохранить хоть какое-то «настоящее», успел сдать свой особняк в аренду швейцарской миссии, официально объявив о том, что фирма «Фаберже» отныне не существует, перепрятать (что успел – авт.) часть ценностей по другим тайникам и под видом британского дипкурьера лишь с ручным багажом выехать за рубеж. «Смотрящим» за своим имуществом он уполномочил посла Швейцарии в России г-на Эдуарда Одье. Но то ли тот смотрел «не очень», может, наоборот «очень», но своих ценностей, оставленных в России, более Карл Фаберже не видел.
Тут-то в обесчещенной империи и появился Арманд Хаммер. В отличие от пьяных матросов, которым было достаточно лишь напиваться редкими царскими винами из царских же кубков, Хаммер сразу понял, какой Клондайк открылся перед ним. Вскоре молодого американца принял сам Ленин…
- «Я чувствовал себя так, будто меня подняли на вершину горы, с которой была видна вся Россия и Ленин сказал: «А теперь выбирай, чем ты хочешь заниматься!» - писал в своих мемуарах Хаммер, ставший богатейшим человеком в мире: - «… У меня захватил дух от представившихся возможностей!...» Еще бы! В дополнение к словам Владимир Ильич одарил молодого американца личным фото с надписью «Товарищу Арманду Хаммеру от В. Ульянова(Ленина). 20.XI.1921г.» Этот образок с автографом Ильича стал для Хаммера пропуском в мир безудержного грабежа как российских природных ценностей, так и экспроприированных ценностей, хранящихся в Гохране, среди которых конечно были и уникальные работы Фаберже. Взамен американец пообещал поставить в голодающую Россию миллион тонн зерна, что по рыночным ценам даже той дикой эпохи было гораздо ниже нескольких пасхальных яиц работы ювелира. В общем, грабительская машина под управлением Арманда Хаммемера и его брата Виктора двинулась по просторам России.
Конечно, янки сразу были завербованы ОГПУ, стали выполнять и их поручения: например, активно вывозить в США огромные суммы для создания коммунистической партии и в Америке. Сколько из этих сумм осталось в итоге на счетах братьев, знали лишь они сами. Как и то, сколько редких картин, икон, ювелирных изделий из Гохрана, включая и коллекцию Фаберже (тоже «на нужды коммунистов США» - авт.), сгинуло по пути в их личных хранилищах. Уже после смерти Хаммера стало известно, что он был и агентом Коминтерна, попал под колпак ФБР, стал и его агентом… Вот на что оказалась способна фотография Ильича с его «добрым прищуром».
Сами мы не местные…
В Швейцарии семья Фаберже оказалась в положение обычных эмигрантов из России, которых тогда в Европе было огромное количество. Многочисленные фонды, созданные когда-то и на его деньги, помогать ограбленному ювелиру не спешили. Несколько изделий, вывезенных в ручной клади, давно были проданы и проедены. В обнищавшей семье было строжайше запрещено вслух вспоминать о былой жизни и об утраченном в России состоянии почти в 45 миллионов золотых рублей.
Какие-то деньги выделяло Швейцарское правительство, что-то подбрасывала английская королева, чей будуар тоже был обильно заставлен ювелирными шедеврами Карла Фаберже. Подачек хватало на оплату проживания и питания в лозаннском отеле «Белевью». На медиков, в которых отчаянно нуждался сам Карл Фаберже, страдавший от рака печени, денег уже не было. А если бы они и были, то изменить что-либо в судьбе униженного и ограбленного гения ювелирного искусства они бы не смогли.
Смерть избавила Карла Фаберже от дальнейших мук и оскорблений 24 сентября 1920 года. Он был кремирован в Лозанне, в 1929 году прах захоронили во Франции, на Каннском кладбище Гран-Жас. Такая вот судьба.
P.S.
А память-то коротка?
Сегодня о Фаберже вспоминают лишь, глядя на сохранившиеся в Эрмитаже его уникальные произведения. Многое расползлось по частным коллекциям, в том числе – и многочисленные подделки: ведь согласно протоколу пайщиков, фирма «Карл Фаберже» именно в 1918 году официально прекратила свое существование. Значит, все побрякушки, выпущенные позже под его именем – лишь фальшивки. Их много, сделаны добросовестно, вот и бурлит до сих пор рынок «а ля Фаберже» на радость барыгам и дилетантам.
Между тем, на окраинах Питера есть местечко, которое и сегодня называется «дачей Фаберже». Там когда-то действительно был особняк ювелира. Его по революционной традиции тех лет тоже добротно разграбили. Куда делись картины, мебель, ценности уже не определить. Зато остались зловещие руины строения, которое до революции уважительно называли «Малым Эрмитажем». После залпа Авроры, здесь был санаторий для сотрудников, конечно НКВД: уставали на работе люди! Потом госпиталь. Затем – детский садик. После гибели и СССР, уже остатки былого величия разграбили «новые русские»: грузовиками вывозили паркет, лепнину, кирпичи для своих особняков. Сегодня – руины…
Так почему, например, коммунистам, традиционно позирующим с флажками на постановочных «субботниках», не организовать таковой в реальности и на развалинах поместья Карла Фаберже? Уверен, что у кого-то из них в кармане помимо партбилета и чековой книжки, очень даже может заваляться, например, и портсигар работы великого ювелира. Не все же время нам дышать пылью Музея революции. В общем, ждём-с…