Никита Масленников: Налоговая реформа больше похоже на модернизацию, но необходимую

Российскую налоговую систему ждут перемены. О том, для чего это необходимо и какие есть подводные камни на пути изменений, «Инвест-Форсайт» поговорил с руководителем направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никитой Масленниковым.

— Никита Иванович, скажите, налоговая реформа действительно необходима? — Я бы не сказал, что озвученные инициативы это полноценная налоговая реформа, так как озвученные инициативы не касаются всего набора налогов, страховых взносов и так далее. В данном случае речь может идти о некоей налоговой донастройке или, как говорил Владимир Путин в своем послании, о фискальной модернизации. — Там были выделены несколько моментов, на которые стоит обратить внимание. — Да, две точки. Это НДФЛ и налог на прибыль. И в их части есть определенные обстоятельства, которые делают реформирование этих двух составляющих неизбежно необходимым. Что же касается НДФЛ, то нужно все взвешивать крайне тщательно. — Почему так? — Есть определенный тренд, негативный с точки зрения динамики коэффициента социального неравенства. Несмотря на то, что у нас сокращается количество бедных и в относительном, и в абсолютном выражении, налицо также беспредецентная социальная помощь семьям с детьми, если в прошлом году этот коэффициент имел значение 0,395, то в этом уже поднялся до 0,403. Этот уровень чуть хуже, чем в Китае и намного хуже, чем во многих странах Европы, он примерно где-то схож с динамикой в США. — Но оставлять НДФЛ в том виде, в каком он есть сейчас, тоже нельзя? — НДФЛ это вечная история. И, скорее всего, поводом для пересмотра шкалы стал опыт 15-процентной ставки. Видимо, Минфин считает, что опыт достаточно эффективный. — А налог на прибыль? — Здесь все совершенно очевидно. Можно много говорить, что один из главных драйверов инвестиционной активности у нас снижение инфляции. И это действительно так — массовые частные инвестиции при инфляции выше 6% не случаются. И победные реляции об инвестиционных объемах, кстати, могли быть связаны с динамикой оборонного производства. — Каким образом? — Производство конечной военной техники всегда засчитывается в разряд инвестиций. При этом реальные инвестиции, скажем так, гражданского назначения ниже. И здесь уже становится понятно, что если уж с инфляцией бороться серьезно, то надо выравнивать баланс спроса и предложения, а предложение без инвестиций не растет. При этом то, что происходило последнее время с налогом на прибыль, мягко говоря, ни в какие ворота с точки зрения стимулирования инвестиций не лезло. — А почему так произошло? — Потому что все стимулирующие режимы, а их много — это и соглашение по защите капиталовложений, и специальные инвестиционные контракты, и территории опережающего развития, и особые экономические зоны — все эти меры не будут работать, если не будет ясна конструкция в среднесрочном периоде. Хотя бы до 2030 года — по ставкам и по налоговым вычетам, льготам. — А что у нас получалось? — Весь 2022–2023 год мы видели разовые поборы. Одни только экспортные пошлины, по оценкам Российского союза промышленников и предпринимателей, в реальности для тех компаний, которые под них попали, повысили налоговую нагрузку на прибыль. Если она 20% (3% — федеральному центру и 17% — регионам), то 40-процентная нагрузка для ведущих экспортеров это все-таки чересчур. И поэтому модернизация налога на прибыль для стимулирования инвестиционной активности абсолютно необходима, вопрос в том, как это будет сделано. — И даже примерного ответа на этот вопрос нет? — Пока все слушания, два раунда которых уже прошли в Государственной Думе, только подтвердили принцип: государство хочет стимулировать инвестиционную активность, это с одной стороны. А с другой — выровнять социальное неравенство и, прежде всего, межрегиональное неравенство. Вся реформа ведь не для каких-то абстрактных коэффициентов проводится, а для того, чтобы регионы более-менее были равны с бюджетной обеспеченностью и по другим моментам. Принципы ясны, детали пока абсолютно неизвестны. Потому что, например, налоговая шкала по НДФЛ, которую раньше указывали СМИ (13% налог при доходе до 1 миллиона рублей в год, 15% при доходе до 5 миллионов рублей в год и 20% при доходе свыше 5 миллионов), тоже вызывает вопросы. — Сколько под нее попадает граждан? — Да. Важно то, что под нее подпадает весь средний класс. А одна из рекомендаций на слушаниях в Государственной Думе как раз и была озвучена: не трогайте, давайте не будем обижать середняков, которые только-только на ноги встали или встают. Получается, что эта схема уже не совсем работоспособная. — Вернемся снова к налогу на прибыль… Что касается налога на прибыль, то глава Минфина Антон Силуанов дал понять, что ставка будет около 25%, потому что он говорил о конкурентоспособности с нашими ближайшими соседями, а в Иране и в Китае эта ставка как раз и составляет 25%. А вот дальше возникают проблемы льгот, вычетов и какая реальная выгода для тех, кто будет инвестировать? — С этим на данный момент однозначного понимания нет? — Вопрос пока крайне открытый. Принцип понятен: тот, кто инвестирует, тот платит меньше. Но возникает вопрос критериев: тот же РСПП предлагает выработать и законодательно утвердить критерии активно инвестирующей компании. Минфин принял это к сведению, но пока все равно не ясно, как будет определяться: кто инвестирует, во что инвестирует, сколько инвестирует? Все понимают: производственные активы. Но если мы создаем, допустим, какой-то инфраструктурный объект, это будет учитываться? А инвестиции в человеческий капитал? — С ними разобраться еще сложнее. — Правительство и Центробанк нам говорят о том, что надо стимулировать долгосрочные сбережения населения, а корпорациям — создавать свои корпоративные пенсионные программы. Это замечательно, но давайте разберемся с правилами софинансирования пенсий, которые вроде как бы есть, но до конца они не разъяснены. Если я имеют право это делать, то могу ли я относить это из прибыли в налогонеоблагаемую часть? Если да, то вот вам и развитие фондового рынка, потому что куда будут вкладывать эти накопления, если они вдруг появились? Ответа на вопрос нет. — Есть, насколько я помню, рекомендации… — Да, там было указано, что надо поощрять тех, кто инвестирует в программы социальной политики. Корпоративные пенсии — в них? Так что масса вопросов до сих пор остается. С чем эксперты к этим слушаниям подходили, с тем и остались. — Давайте тогда обозначим контуры того, что более-менее ясно? — Будет разумная многоступенчатая шкала по НДФЛ. Будет повышена предельная ставка по налогу на прибыль. А для тех, кто инвестирует, правда, непонятно, кто туда и как попадет, она будет ниже, 20% или, допустим, 17,5%. — И возникает вопрос с регионами? — Да, оба налога, и НДФЛ, и налог на прибыль, касаются региональных бюджетов. Каким образом выстраивать механизмы перераспределения средств? Бюджетный комитет Госдумы, кстати, в рекомендациях по итогам слушаний обратил на это особое внимание. Просто линейное повышение получаемых доходов от налога на прибыль и от НДФЛ не решит проблемы неравенства регионов. Уровни зафиксируют в неких новых количественных параметрах, а разрывы остались. Поэтому надо представить и предложения о том, как менять механизм перераспределения и новую архитектуру межбюджетных расчетов, трансферов. Нынешний глава Минобороны Андрей Белоусов еще на старом месте работы пробивал региональный инвестиционный стандарт, который утвердили в большинстве регионов. Но там — региональные льготы, которые до конца не работают. То же самое мы видим и сейчас. Ограниченную эффективность от всех этих стимулирующих инвестиционных решений. — Но налоговой реформе или налоговой донастройке — быть? — Да, это произойдет. Но в каком виде, с какими критериями — пока непонятно.