Язык-утопия

Сегодня отмечается День эсперанто. Когда я в детстве узнала, что существует язык международного общения, для меня это было сродни открытию планеты с разумными существами.

Иметь возможность поговорить с любым жителем Земли и быть понятой – не это ли первый шаг к Золотому веку человечества? Я тогда читала фантастику о прекрасном будущем, где нет войн, где люди заняты созидательным трудом, научные открытия совершаются каждый день, а в космос летают чаще, чем сейчас выходят корабли в море. В этой идиллии, конечно же, должен быть язык, общий для всех. Разве не исчезнут разногласия, когда люди смогут понимать друг друга?

Конечно, я загорелась выучить эсперанто. Но, увы, в моем маленьком районном городишке времен СССР в библиотеке не нашлось ни одного самоучителя, а только пара обзорных статей в журналах.

Интерес к эсперанто всегда отражал политическую ситуацию – и в нашей стране, и в мире. Им увлекались в годы, когда общество стремилось к созиданию. В Советском Союзе всплески изучения были после революции и в период хрущевской оттепели. А вот во время сталинских репрессий язык был объявлен шпионским. Не всегда благополучной оказывалась судьба его и в Европе: французы после Первой мировой посчитали эсперанто опасным языком от коммунистов, Гитлер отнес его к еврейскому заговору.

Сейчас в мире на эсперанто говорят около двух миллионов человек – это 0,025 процента от численности человечества. В России при переписи 2021 года на владение эсперанто указали всего 753 человека – 0,0005 процента населения.