«Девочке скучно»: новый рассказ Евгении Некрасовой
Девочке скучно
Девочку воткнули во вселенную, которая выглядит как широкий бок старого верблюда, желто-серый, выгоревший, выцветший, полинявший, напичканный худыми мухами, птицами, клюющими глаза-колодцы. Девочка ходит туда-сюда, следит за овцами, они ее работа. Овцы глупые. Небо как вырезанный белый лист бумаги, на котором не написано ничего. Девочке скучно. Это вот пространство — ее игровая площадка без других детей.
Девочка топает по полыни. Овцы повторяют друг за другом и немного за ней. Покачивают головами на ходу. Ничего не происходит. Все известно наперед. Скучно. Она завидует овцам — им бы только пожевать и больше ничего не надо. Замечает что-то пестрое впереди. Встречает молодую женщину. Та отдыхает у большого мяча перекати-поля. Девочка предлагает ей поиграть. Девушка плохо ловит перекати-поле, не слушаются пальцы. Девочка ругает ее за это и за то, что та не очень опрятная. Хотя девочка подзавидывает, молодая женщина одета богаче и гораздо опрятнее девочки и кожа ее чище. Девочка вытаскивает из ее одежды и кос колючки. По небу растекается розовый вечерний цвет. Девочка и овцы как одно многоногое существо в облаке пыли движутся домой.
Мама спрашивает, почему девочка так пахнет, будто какая-то из овец заболела или даже умерла, девочка говорит, что наступила случайно в тушу сайгачихи. Мама спрашивает, антилопа сама умерла или ее съели волки, девочка говорит, что сама.
Рано утром советские приезжают забирать детей. Мать замечает их издалека, хорошо, что открытое пространство. Она прячет девочку под навес внутри юрты и велит ей сидеть тихо. Два месяца назад советские уже забрали ее старшую дочь. Нельзя потерять второго ребенка. Третий у мамы пока в животе. Если всех детей заберут, она совсем задохнется, а род забудет родной язык и порядки, будет знать всё только советское, размытое, усредненное. Девочка же на самом деле очень хочет в школу, там есть другие дети, деревья, дома и машины. И не скучно, не пусто-понятно. Советские говорят с матерью через переводчика, заглядывают в юрту и уходят.
На следующий день девочка опять встречает молодую женщину. Расчесывает ей волосы, специально принесла с собой гребень. Рассказывает про советских и про то, что ей бы попасть в школу, но мать не пускает. У девушки вытекает правый глаз. Девочка вытирает его с лица молодой женщины рукавом молодой женщины. Делится с ней лепешкой и мясом, которые мать дала ей на обед. Девочка приводит овцу и барашка и играет, что они с молодой женщиной — ве-те-ри-на-ры. Девочка слышала, что у женщин бывает такая вот работа после долгой учебы. Девочка говорит, что ей лечить животных пару пустяков, потому что она очень хорошо понимает, как и из чего они состоят. Про людей она тоже знает.
На соленом озере девочка видит вереницу сайгаков, бежит на них, они уносятся, подпрыгивая почти при каждом шаге. Вислоносые дураки, считает девочка, зачем тратить на прыжки время, без них выйдет убегать гораздо быстрее. Хотя даже советским на самоходных железках не удается догнать сайгу, только если они не стреляют. Пуля догоняет. На мягком соляном ковре раскиданы сайгачьи следы-сердечки. У левой окаемки озера их почти нет, там полусидит старик. Девочка решает познакомить его с молодой женщиной, тащит его к ней. Хорошо, что тот совсем легкий, высох. По дороге у старика отваливается правая рука, девочка подбирает ее, потом все-таки теряет уже на подходе. К молодой женщине подбирается волк, девочка рычит и кидает в него палку. Тот уходит. Девочке не нравится, что он двинулся в сторону ее овец. Она оставляет старика с молодой женщиной. Просит ее присмотреть за ним, хоть он и противный. У того уже нет щек, глаз и носа. И вот руку потеряли.
Овцы уводят девочку от ее друзей, она возвращается уже на следующий день. Молодая женщина поет старику его любимую песню. О том, как невеста сшила себе белое платье и его красота не соответствует внешности человека, за которого ее выдают замуж. Песня корябает воздух. Девочка знает песню, подпевает. И придумывает игру-свадьбу, будто старик богатый, а молодую женщину за него выдают. Девушка отказывается играть в такую ерунду, да и старик смущается, говорит, он уже совсем стар для такого. Девочка обещает найти жениха посвежее. Уходит искать. Находит еще одну женщину, постарше молодой, но не старуху. Та кругловатая, тяжелая, девочка пытается затащить ее на одну из овец, потом делает настил из сухой травы, дотаскивает ее, ругает немного, что та так наелась. Девочке нравится, что она может ругать взрослых. Взрослая женщина плачет, рассказывает, что болела и от болезни покрупнела, девочке становится стыдно. Но она быстро забывает. Рассаживает друзей кругом. Играет с ними в школу. Она учительница — палкой по земле чертит придуманные ей самой знаки. Просит повторить, те повторяют, корябают. Женщины тоже палочками, которые им вручила девочка. Старик рисует прямо пальцем костяной руки. Девочка просит его, чтобы сильно не нажимал на степь, не то палец отвалится, а то и вторая рука.
Девочка заигралась с друзьями в школу, возвращается позже. По дороге натирается полынью, чтоб не пахнуть друзьями. Мама волновалась, девочка врет, что одна овца убрела за соленое озеро. На ночь мама ласково расчесывает дочке косы. Девочка засыпает, придумывая, во что она будет играть с друзьями завтра.
Советская машина проезжает мимо лежащего подростка. Тормозят, заботящиеся мужчины и женщина высовываются, обсуждают, какие дикие эти люди, не закапывают своих мертвых, а просто оставляют их на съедение зверям, превратили степь в кладбище.
Чуть позже парня находит девочка, на настиле из травы дотаскивает его до остальных друзей. Говорит, наконец-то сыграем свадьбу. Молодая женщина не рада, подростку лет пятнадцать. Ну и что, говорит девочка, это же понарошку. Девушка успокаивается, к тому же она уже подвытекла, щеки ввалились, кожа принялась желтеть, коричневеть и чернеть. Сыграем в свадьбу.
Несколько ночей украдкой от матери девочка шьет наряды молодым из обрывочков тканей. Хочет сначала взять родительские, но потом представляет, как расстроится мама, если узнает, что дочь давала поносить их свадебную одежду другим людям. Мама теперь очень расстраивается от всего, что напоминает об отце. Он должен был вернуться через месяц и пригнать коров, но его нет уже три. Про старшую дочь мама расстраивается меньше, знает хотя бы, где та. Девочка представила, что отец лежит где-то вот также в степи, как и ее друзья, а какая-то девочка или мальчик играет с ним в то, что он их отец, который все им разрешает и рассказывает историю, как ходил до края степи за коровами.
Наряды получились почти как настоящие. Правда не белые, а лоскутные. Девочка просит всех отвернуться. Переодевает невесту. Снимает с нее предыдущее платье, приходится его рвать, чтоб стащить. Тело молодой женщины изъедено разноцветными пятнами. Она смущается, девочка не обращает внимания, натягивает на нее свадебный сарафан. У молодой женщины совсем не сгибаются уже конечности. Девочка тяжело дышит от усердия и с хрустом ломает невесте правую руку, та не обижается, удалось же нарядить. Девочка обвязывает талию невесты поясом, расчесывает ее волосы, надевает шапку.
Играют свадьбу. Старик и взрослая женщина благословляют жениха и невесту. Устраивают пир из лепешек и кусков мяса, которые несколько дней приносила-копила девочка. Молодой муж ест особенно жадно, старик делает ему замечание своей косой челюстью, парень объясняет, что слишком много из него вытекло, хочет возместить. Старшая женщина шутит невесте, что той не прокормить мужа. Все вместе они поют свадебную песню. Девочка, замученная бессонными ночами и общением с друзьям, просить их присмотреть за овцами и засыпает.
Она просыпается в розовом цвете, видит, что все ее друзья сбились рядом в общую телесную кучу. Овец нет, девочка идет искать их. На расстоянии взгляда от места свадьбы она находит две загрызенных овцы. Девочка ругается на друзей, те не выполнили ее просьбу. Взрослая женщина просит за всех прощения, они слабые, испугались, волков была целая стая. Молодая женщина говорит, что это она захотела их всех спасти, в том числе девочку, кинула оставшийся от торжества кусок мяса в сторону овец и волки ушли туда. Девочка кричит, что ее бы волки не съели, потому что она живая и сильная, а вот их, найденных ей, лучше бы съели вместо овец, потому что так вообще-то и задумано.
Девочка отправляется искать остатки своего стада. Степь чернеет. Девочка воет во весь голос. Она еще никогда не теряла столько овец. Сквозь моторный гул ее слышат советские, они возвращаются с дальних стоянок с тихим мальчиком и девочкой-подростком на заднем сидении. Девочку к ним подсаживают, красавица широким махом рук закрывает нос, тихий мальчик просто задерживает дыхание. «Фу, вонючка, чем от тебя пахнет?!» — спрашивает красавица-подросток. Одна из советских, учительница, немного понимает язык детей. Она работала во время войны медсестрой и знает, чем пахнет от новой подобранной, но не рассказывает. Решает только, что у нее и ее товарищей очень-очень много работы по просвещению этих людей.
Овцы еще затемно сегодня вернулись домой, но без двух овец и девочки. Мама не спит, ждет дочь. Как только начинает ползти свет, женщина уходит в степь искать. Через несколько часов находит туши двух загрызенных овец и недалеко четыре трупа разной степени разложения. Мама узнает в одежде мальчика-подростка и молодой женщины, которые отчего-то выглядят как жених и невеста, ткань и тряпки из своего хозяйства, но решает не думать про это, главное — ее дочери среди этих мертвых нет. Подбирает дочерин гребень. Доплетается домой, когда воздух становится черным. Свекровь рассказывает ей, что заезжал один из советских, на коне, сказал, что внучку забрали в советскую школу, но не в ту, где старшая сестра, в той не осталось мест, передал, чтоб не волновались, через месяцев семь примерно девочка приедет навестить. Мама садится и расчесывает свои косы дочкиным гребнем, он пахнет мертво-сладким, но ей всё равно.
В интернате детей бреют налысо, моют, переодевают в советскую форму. Все плачут по косам.
Мама девочки выходит вечером вылить за свекровью и видит четверых покойников, стоящих полукругом у юрты. Она убегает в жилище и молится. Молодая женщина, мальчик-подросток, взрослая женщина и старик взволновались, что девочка больше недели не приходит играть с ними или хотя бы пасти овец. Покойники скучают по живой подруге. Ее нет дома, хоть ею очень сильно пахнет, они убредают ее искать. Старик теряет у юрты фалангу пальца. Мама девочки подбирает ее на следующий день и идет к ламе за двенадцать километров. Но ламы нет, он так и не вернулся. Мама девочки чувствует за всеми взглядами помощников ламы беду, она слышала уже, что советские забирают не только детей, но еще и взрослых, которые не возвращаются. Она вспоминает про своего мужа, хорошо, что он не такой важный, как лама. На следующий день мама девочки идет к шаманке за пять километров в другую сторону от своей юрты.
В школе ни хорошо, ни плохо. Дети скучают по своим семьям и по привычному укладу. По вкусу домашней еды, по своей одежде. Девочка тоже скучает. По маме, бабушке, отцу, степи, по мертвым друзьям и даже по овцам. А еще девочке скучно. Другие дети как-то ее занимают. Но их жизнь засунута в каменный короб школы с предсказуемым и скучным распорядком. Стены, покрашенные доверху в зеленый, а потом в белый, железяки-кровати, жужжащие лампочки. Подъем, умывание, махание руками и ногами, одевание в советскую одежду, прямая линия из всех детей на улице, произнесение советских заклинаний напротив портрета главного советского ламы. Дети воспринимают это как игру, в которую им приходится играть за то, что советские взрослые их учат и кормят. Потом часами выслушивание долгих и разных историй на чужом языке.
На седьмой месяц девочкиной жизни в школе-интернате ее находят мертвые друзья. Каждый из них ужасно скучал, но именно молодая женщина-невеста настояла на том, что они будут искать живую подругу. Она сама следовала по пятам за мамой девочки, видела, как та спрятала в реке гребень, как остановилась у ненастоящих кочевников, как вернулась домой и переместилась с домом в другое место. Взрослая женщина предлагала оставить живую в покое, не искать её, ведь ничего не случилось, просто у девочки потянулась дальше другая жизнь, школа, она хотела в школу. Молодая мертвая говорит, что в своей учебе девочка забудет свою степь, свой язык и своих мертвых. А главное, девочке там снова станет скучно. Мертвый старик перед тем, как развалиться окончательно, сказал, что школы для женщин — это неправильно. Мертвому парню было вообще все равно, но он решил, что раз женился на мертвой красавице, то будет мотаться за ней. Они передвигались, затянутые в покрывала, чтобы никто не видел их разваливающихся тел. Мертвые прошли четыре интерната; в одном, втором по счету, думали, что наконец нашли девочку, там чувствовался ее запах, но оказалось, это была девочкина старшая сестра. Она пробежала мимо завернутой мертвой невесты, которая явно смотрела на нее, остановилась и испугалась странного запаха и костяного взгляда через просвечивающую ткань.
Мертвые добираются до интерната ночью. Дети спят на своих железных кроватях и белом советском белье. Девочке во сне корябает уши песня о том, как невеста сшила себе платье, слишком красивое для внешности человека, за которого ее выдают. Девочка открывает глаза и видит спящую на соседней кровати подругу-красавицу. У них у всех теперь отросли волосы до модных советских каре. Девочка понимает, что песня не снится. У мертвой молодой подруги охрип, потух голос.
Девочка выглядывает: трое ее мертвых друзей стоят под окнами интерната и ждут ее. Она накрывает себя шерстяным советским одеялом, выбирается из спальни, открывает им дверь. Обнимает аккуратно их твердые костяные тела. Замечает, чего не чувствовала раньше, — они пахнут. Хотя сейчас от них идет запах затхлости, гниения, может быть, самую малость, когда только вдыхаешь воздух рядом.
Девочка рассаживает друзей за столами, объясняет, что так на самом деле располагаются ученики в школе, а учитель впереди у доски. Взрослая женщина со стариком на поясе садится за вторую парту, невеста и жених — за первую. Молодая женщина спрашивает, скучно ли девочке тут. Та отвечает, что по-разному, сейчас повеселее, вот, например, их возили в большой город, где так иначе живут люди. Они снова играют в школу, девочка-учительница рассказывает про каменные дома со скульптурами, про реки под каменными перемычками, про железную змею, которая ползает через город по железным же палкам, про картины в выставочных домах, про то, как взрослые играют для других взрослых и детей на возвышении. Взрослая женщина улыбается полузубо, невеста слушает тихо, жених — с живым интересом, старик бурчит. Для наглядности девочка рисует на доске мелом каменные здания с украшающими их существами, мосты, даже стакан мороженого, которое она все-таки попробовала в последний день. Вот она чертит могилу, кладбище, кресты или памятники сверху. Стариковье бурчание свирепеет, взрослая женщина накрывает череп тряпкой, ворчанье слышно меньше. Девочка заканчивает, что в городах у советских и остальных принято хоронить мертвых так. Молодая женщина говорит, что это дико и это не их культура.
Молча они идут домой. Череп старика иногда бесслезно плачет. Взрослая покойница дает девочке свой халат поверх ночной рубахи. Украшения покойниц девочка меняет на хлеб и воду у живых, которые редко встречаются, пока мертвые, закрытые в тряпки, ждут в стороне. Одна старуха спрашивает девочку, чего та гуляет с мертвыми по степи. Девочка не отвечает. Она спит по ночам, накрывшись халатом, мертвые охраняют ее и закрывают от ветров. Спит девочка тяжело и крепко. В одну из ночей к путешественникам приходят волки. Покойники уже встречали волков по дороге к девочке, отбивались, может, одолеют и сейчас. Невеста велит взрослой покойнице остаться у девочки и защищать ее что есть мертвецких сил, берет за руку своего жениха и кидается с ним вдвоем в сторону волков, по диагонали, уводя их от живой подруги. Та просыпается утром и видит, как поодаль волчонок догладывает кисть взрослой женщины. Девочка прогоняет его, он убегает к старшим, ждущим его на бугре. От старика девочка находит седые пакли, одну лопатку и ножные кости, от взрослой женщины — грудную клетку с остатками кожи, руку ниже локтя с кистью, половину черепа с полуседыми волосами, от невесты — череп с косами и длинным, как еще одна коса, позвоночником, от жениха остается таз и одна нога со ступней.
Девочка вытряхивает из скелетов остатки жил, а из черепных коробок — фиолетовую курчавую массу, чтобы не давали лишнего веса. Используя сухие травы и ветки как веревки, она составляет из остатков мертвых одну покойницу. У нее голова и косы молодой подруги, грудная клетка с сохранившимся мешочком левой груди с соском от взрослой женщины, от нее же единственная верхняя конечность от локтя, приставленная к лопатке старика, таз и одна нога со ступней от жениха, вторую ногу девочка составила из остатков старика, а вместо ступни приладила половину черепушки взрослой женщины. Просила у нее и у всех прощения. Недостающие кости выбрала у загрызенной неподалеку волками сайги.
Девочка и ее мертвая подруга бредут по степи еще пару дней и ночь, девочка не останавливается на еду и ночлег, она не чувствует усталости, не хочет есть, думает, что сама, наверное, умерла. Номадки узнают свою степь, девочка выбирает место, где земля пригнулась пониже, вместе с мертвой корягами и камнями они копают яму, не очень глубокую, но ее хватает. Они уже обсудили, мертвая номадка укладывается в могилу всеми своими костями, они прощаются, и девочка закапывает ее. Выкладывает камни сверху. Ночует рядом с могилой. Доходит до прежних соседей, ест у них и спит несколько дней и просит ее отвезти не к матери, а в советский поселок, в школу.
Советская учительница-начальница расспрашивает девочку, та говорит, что ничего не помнит, только то, как пошли гулять ночью по школе и подруга поранила глаз и упала, а она сама испугалась и убежала. Девочка не хочет врать, просто устала и понимает, что советские не поймут и не поверят. Учительница чувствует, что правда где-то в чужой, малопонятной ей культуре, пытается разговорить девочку, обращаясь к ней на мятом ее родном языке, но та молчит. Девочку отпускают и наказывают дополнительным дежурством-уборкой за то, что гуляла по школе ночью.
Ее красавицу-подругу увезли лечить в город с высокими каменными домами. В школе потом говорили, что красивый глаз вытек и вместо него поставили стеклянный, и девушка вернулась домой к родителям. Она успела что-то рассказать, и между детьми расплылся на родном языке слух, что наша девочка — ведьма и привела мертвецов в интернат. С ней больше никто из детей не общается до конца школы, даже тихий мальчик-друг за компанию со всеми. Сначала девочке очень скучно, но потом от нечего делать она закапывается в учебе, интересуется биологией и анатомией, потом идет в училище, подрабатывает медсестрой. Дальше поступает в мединститут в ближайшем крупном каменном городе, затем ее переводят в Москву. Девочка становится судмедэкспертом, дальше профессоркой, перевозит мать и брата, сестра остается в родной республике, но живет тоже в квартире со своей семьей. Мать скучает по своей родной жизни до самой смерти. Коллеги и студенты нашей девочки делятся, что ей не страшен трупный яд и что каждый раз при новом вскрытии она говорит покойнику на своем родном языке: «Здравствуй, не хочу тебя сильно тревожить. Расскажи мне свою историю».