Фольклор как лакмусовая бумажка исторической памяти

Спорадически вспыхивающие споры и дебаты на полях «ВО» на предмет "Кто мы есть, русские люди?" побудили меня к написанию данной статьи. Но разговор пойдёт о более чувствительной теме, поднятой "прыгунами" на майдане: есть ли заметные отличия между истинными наследниками Киевской Руси, коими считают себя бандеро-зомби, и т.н. метисами, т.е. теми, кто считает себя русским по национальности, и проживает на территории РФ? Вопрос, на первый взгляд, риторический и провокационный, т.к. никто из тех, кто считает себя наследником славян Руси Днепровской (по классификации Ключевского В. О.) даже не сомневается в некорректности подобного сравнения. Только "фишка" заключается даже не в том, что между сегодняшней Украиной и Малороссией дистанция огромного размера — как по времени, так и по духу. А в том, что народ, проживавший в Малороссии, имел "усечённую память". И об этой усечённой памяти и пойдёт речь. Что такое память народа? Память этноса? Что понимать под этими определениями? Если отталкиваться от классических определений, то нация — это народ, имеющий этническое самосознание. В то же время народ представляет собой "этническое формирование, характеризующееся территориальной, лингвистической, культурной, традициональной и генеалогической общностью". Память — это не абстрактные знания каких-либо событий. Память — это жизненный опыт, знание событий, пережитых и прочувствованных, отражающихся эмоционально. Историческая память — понятие коллективное. Она заключена в сохранении общественного, а также понимании исторического опыта. Коллективная память поколений может быть как среди членов семьи, населения города, так и у всей нации, страны и всего человечества. Можно подвергнуть критике приведённые выше определения, но суть, в принципе, ясна. Итак, без истории нам не обойтись. В нашем случае мы прибегнем к фольклору как лакмусовой бумажке коллективной памяти поколений. Ведь именно народные песни, как и сказки, сказания, былины, мифы и легенды, передаваемые устно из поколения в поколения, и являются часть исторической памяти народа. Появление письменности и книгопечатания способствовало закреплению фольклора на страницах книг. Но когда появились на свет сказки о Бабе-Яге, Змее Горыныче? С каких времён народная память хранит легенды о Святогоре, былины о Добрыне Никитиче, Алёше Поповиче и Илье Муромце? Откуда взялись персонажи песен птицы Гамаюн? Нет смысла приводить все персонажи мифов и легенд Древней Руси. Как нет смысла оспаривать тезис о привязке времени создания сказок мифов, былин и легенд к языческому периоду русского народа. И вот вопрос: "Как определить какому народу, русскому или украинскому, имеет отношение упомянутые выше произведения фольклора?" Смею утверждать, что разговор шёл о русском фольклоре. Но почему не украинском? На майдане уже ответили на этот вопрос. И поэтому попробуем поискать какие либо привязки к языческому периоду в фольклоре украинском. Список героев будет заметно меньше и короче. Такие имена, как Довбуш, Палий и Кармалюк, трудно назвать популярными. Про Кирило Кожемяку, похоже, кто-то слышал и читал. Как и про Ивана-Лесоруба. Но даже беглое прочтение украинских легенд (?) и былин даёт определённое впечатление, что были они созданы не ранее XVI века. Т. е. в пору появления Запорожской Сечи. Что, в принципе, и неудивительно. Взятие Киева войском Батыя в ноябре-декабре 1240-го года привело к опустошению южнорусских земель, т.к. годом ранее, весной 1239 г. Батый разгромил Южную Русь (Переяславль Южный), осенью — Черниговское княжество Уцелевшее оседлое население уходило либо на лесной северо-восток, в междуречье Северной Волги и Оки, либо на северо-запад и запад, на территории, контролируемые Польшей и Венгрией. В итоге с середины XIII века территория бывших южнорусских княжеств (киевского, черниговского и переяславского) представляла собой дикую степь в прямом и переносном смысле. Возвращение и заселение брошенных земель началось одновременно с ослаблением Золотой Орды. Да и земли эти к тому отошли к Речи Посполитой. И причиной миграции была Кревская уния, приведшая к тому, что православному населению приходилось испытывать серьёзное давление со стороны польского католического большинства. Учитывая приоритет католической веры, процесс полонизации общества и обращения его в католичество был неизбежным. [/center] И теперь — главное. Что осталось у тех потомков жителей Киевской (Днепровской) Руси в памяти, памяти исторической о той своей прародине, покинутой предками двумя столетиями ранее? Что они помнили, о чём пели в своих песнях, о чём рассказывали бабушки внукам и внучкам в мазанках с глиняными полами в холодные зимние вечера? Ответ — см. выше. Народ, вернувшиеся на свои исконные земли, уже не помнил своих истоков, своего родства с населением Руси Московской. Это были славяне, русины, поляне. Назвать можно как угодно. Но это был другой народ, самые воинственные представители которого готовы были воевать бок о бок с крымскими татарами против поляков, или с поляками против московитов, или шантажируя Москву переходом под власть Речи Посполитой, требовать от неё войны с Польшей "в защиту православных". Что-то изменилось в менталитете потомков гордых "запорожских козаков"? Мне кажется, что ничего. По-прежнему отказ от исторических связей с родственным народом. По-прежнему шантаж политический, перемежаемый экономическим. По-прежнему желание воевать с кем угодно и за кого угодно — лишь бы пенёнзы капали на персональный счёт в забугорном банке. По-прежнему воеводы ведут свой народ к "процветанию". Жалко мне такой народ. Лоботомия, проведённая польскими ксёндзами и магнатами, оказалась вирусной болезнью для целого народа, который ведёт свою родословную с эпохи палеолита.