Жизнь налаживается!

1. Чуткое ушко Лиз уловило, как коротко тренькнул домофон. Она сладко потянулась, легко спрыгнула  с дивана и  отправилась в прихожую.
 
Через несколько минут отворилась дверь, и в квартиру, тяжело дыша, ввалилась  раскрасневшаяся Ксения, волоча за собой здоровенный черный чемодан.

- Кто там? Сенечка, это ты? – донёсся из недр квартиры  скрипучий голос старухи.

- Я, бабуль! –  устало ответила Ксения. – Гадский лифт, чертов шестой этаж, - буркнула  уже себе под нос, плюхнулась на банкетку и, не обращая внимания на вертящуюся под ногами кошку, принялась стаскивать сапоги.
 
«Что это с ней?» -  озадачилась  Лиз и недовольно мяукнула.
 Обычно девчонка приходила через день.  Притаскивала два, наполненных всякими  вкусностями пакета; возилась на кухне, мыла полы и  лотки. Случалось, что всё это она проделывала второпях, но  никогда не бывало чтобы, войдя в дом, Сенька не сказала ей ни слова, не почесала за ушком,  не погладила, а лишь небрежно, как  сейчас, провела по спинке. Будто  отмахнулась.

Лиз осторожно принюхалась к чемодану, который Сенька припёрла вместо всегдашних пакетов. Что там могло быть? Ничем правильным: ни рыбкой, ни, на худой конец, хрустящими катышками от  него  не пахло.  И тут она вспомнила про мягкие пакетики и  жестяные баночки с невероятно вкусной начинкой. «Ну, конечно, - растрогалась Лиз, - это они!».  И замурчала в  предвкушении пиршества,  и с нежностью потёрлась  мордашкой об углы чемодана. М-м-мурр…
 
Однако Сенька  потащила свою ношу не на кухню,  как следовало  бы, а в свою комнату.

  «Неужели, она хочет всё съесть сама!» – ужаснулась Лиз и, задрав хвост, потрусила следом.
 
На пороге комнаты появилась старуха и вопросительно  уставилась на внучку.
 
- Да, я вернулась! - с вызовом заявила Сенька.
 
-  Я не удивлена, - ответила старуха.

- Только не надо мне ничего говорить!  -  с надрывом крикнула  Сенька и рванула на чемодане молнию.

  Лиз моментально поднырнула под её руку,  уставилась в открывшееся нутро и возмущенно мявкнула: внутри  оказалось одно тряпьё и  никаких баночек и пакетиков.

 Лиз была поражена. Сенька, по-видимому, тоже, потому что, тут же закусила губу и зашмыгала носом.

- Немедленно возьми себя в руки! – отчеканила старуха, - и прекрати распускать нюни: он того не стоит!
 
Она недовольно поджала губы, медленно развернулась и, громыхая  костылями, отправилась к себе.

Лиз ничего не оставалось, как согласиться.  Старуха была права:  чемодан, наполненный никчемной  дребеденью, действительно не стоил того, чтобы  из-за него  расстраиваться.
 
 2.
 
После возвращения Сеньки для Лиз наступил рай. В мисках всегда была свежая вода и вкусненькие ароматные кусочки, а её золотистая шубка  вычесана самым тщательнейшим образом. Хвост стал действительно походить на хвост, а не на растрёпанное помело для сбора пыли. А как легко развевались  на бегу её  длинные, слегка завивающиеся  в районе воротника и штанишек,  шерстинки!   Теперь Лиз могла  вволю охотиться за Сенькиными пятками; пугать её, неожиданно выскочив из-за дивана; гонять под ногами резиновый мячик  – словом,  делать всё то, что категорически  не допускалось  по  отношению к старухе. Та,  в недавнем прошлом, тоже играла с Лиз, но как только завела себе ужасные костыли – совсем испортилась. Стала  неповоротливой и ленивой. Вместо того, чтобы поиграть только и знает, как оглаживать  свои разбухшие коленки.

 Да,с возвращением девчонки в дом вернулась настоящая жизнь!
 
 Лиз мирно дремала у Сеньки на коленях, когда раздался резкий звонок. Сенька вздрогнула, бесцеремонно спихнула кошку в сторону и  понеслась в прихожую.  Заглянула в глазок и заметалась  у зеркала. Быстро  подкрасила губы, распустила волосы и причесалась. Потом снова собрала их в хвост, а через секунду распустила опять. И ещё раз губы подкрасила…

Лиз поняла: за дверью стоит чужак.

Надо сказать, что чужаки в их доме появлялись довольно редко. Приходила тётка Откройтеэтоизполиклиники, которая, не разуваясь, проходила в комнату к старухе  и тыкала в неё  какой-то блестящей штучкой.  От этой  гостьи Лиз не пряталась: она была не страшная.  После неё по квартире долго витали упоительные запахи с примесью валерьянки, и, вдобавок, она назвала Лиз солнышком и  зеленоглазой красавицей.

- Да, - польщено поддакнула старуха. –  Наша Лизка чистокровная сибирячка с очень редким золотым  окрасом!

- Да у вас вся семья – золотая! – кивнула тётка на фотографию, с которой улыбались старуха и Сенька с Лиз на руках.

  Лиз была довольна.  Ей нравилось,  когда про неё говорили «золотая» или  «солнышко» и  ненавидела, когда - «рыжая, как и ты», как говорил Враг.
 
Она не всегда показывалась гостям.  Было у неё в прихожей потайное местечко: за старухиной мохнатой шапкой на верхней полке над вешалкой. Отличное место:  надежное, проверенное. Лиз прекрасно там отсиживалась когда, например, приходил Слесарь – опасный тип, с противным голосом и отвратительным запахом.  Вот и теперь она замечательно там устроилась. И не зря.  Потому что в квартиру вошел  Враг.
 
Когда-то он больно схватил её за хвост. Она оставила на его руке три красных отметины. И вот он явился вновь, а эта глупая девчонка его впустила.

- Ксюша! Какая ты ещё маленькая девочка, - снисходительно говорил он. - Слушаешь  кого угодно, но только не меня? Это просто смешно – ревновать меня к какой-то перезрелой  девице. Ну всё, глупыш, хватит дуться!   Давай собирайся, и поехали домой.

 Он говорил, переминаясь с ноги на ногу, и также  мерно раскачивалась его бритая голова. Это так волновало Лиз, что лишь присутствие Сеньки удерживало её от прыжка…
 
А Сенька слушала и молчала. Скрестила руки у себя на груди и застыла, точь в точь, как  кукла на комоде. Только сжала  пухлые губы в узкую щёлочку, как это делает старуха, и подбородок задрала вверх, наверное, из  боязни  расплескать  влагу в своих глазах. Неизвестно, сколько времени продолжалось бы это противостояние, если бы  не послышались стук старухиных костылей и шаркающие шаги.  Сенька словно  очнулась. «Мне надо подумать, - сказала она. – А сейчас, я прошу тебя, Гоша, уходи!».  И Враг ушел.

 
 3.

«Все беды из-за Врага!» -  злилась  Лиз, точа когти  о коврик у дверей. После его ухода Сенька и старуха на кухне немного покричали друг на друга, а потом долго плакали каждая в своей комнате.
 На Лиз не обращали внимания ни одна, ни вторая.

Вскоре Враг явился опять. Под удивленным Сенькиным взглядом, он занес в гостиную и поставил  на пол  большую картонную коробку.
 
-  Сейчас мы узнаем, есть ли у тебя сердце! Ты же не оставишь его без своей заботы? – и вытащил из коробки черное чудовище очень  похожее на чемодан, только живое и мохнатое.

   Чудовище открыло пасть, демонстрируя  широкий темно-розовый язык, и завиляло…  нет, хвостом этот уродливый обрубок, назвать было нельзя!

 «Кошмар и ужас» - содрогнулась Лиз, затаившаяся в этот раз за шторами на подоконнике.
 
А дура-Сенька радостно захлопала в ладоши:"Ой, щеночек! Какой хорошенький! Просто чудо!Пойду, бабушке покажу! -  и, подхватив его на руки, выбежала из комнаты".

Враг  самодовольно улыбнулся и вальяжно развалился на диване. Его взгляд по-хозяйски заскользил по  высокому украшенному лепниной потолку, тускло мерцающей бронзовой люстре,по замысловато выложенному паркету. Враг наклонился и пальцем поковырял темно-коричневую дощечку.  Лиз недовольно  засопела. Она тоже любила  поскрести пол коготками, за что не раз получала нагоняй.  По  словам старухи, паркет был штучный,  цены не мереной.  А если Лиз нельзя, то  этому негодяю нельзя тем более! И нечего тут ковыряться!
 
Зазвонил телефон,  и Враг оставил паркет в покое. Он воровато оглянулся на двери и тихо сказал:
 
- Слушаю тебя, котенок!
 
«Какой котёнок?  Он что, ещё и котёнка притащил?» - разволновалась Лиз.

 А Враг поднялся с дивана и вплотную подошел  к шторе, за которой  она пряталась.
–  Потерпи, солнышко, - промурлыкал  он. - Скоро всё закончится, и я тебя заберу!

«Заберет меня? - обмерла Лиз.  – Какой ужас! Пусть только попробует...» - но на всякий случай  перебралась за пузатый горшок с чайной розой.
И тут Враг отдернул штору...

 Нет, Лиз не стала выжидать, пока он схватит её и запихнёт, как чудовище,  в коробку. Она первая  бросилась в атаку: вцепилась в лицо, мгновенно  разодрав Врагу щеку, и тут же отскочила обратно. Раздулась и угрожающе зашипела.
 Враг схватился за лицо и дико заорал:"Ах ты, скотина! Тварь рыжая!" - и замахнулся кулаком.
 Но Лиз легко увернулась -  оттолкнулась от цветочного горшка и  перескочила на штору.
 «Бух!» -  ухнул свалившийся с подоконника горшок, по пути вывалив своё содержимое на штаны Врага. Враг взревел,  как недавно громыхающий в ванной Слесарь, и принялся трясти  тяжелую штору чтобы стряхнуть вскарабкавшуюся на самый верх Лиз. Она спрыгнула сама и, как оказалось -  вовремя! Потому что, массивный деревянный  карниз вдруг  сорвался со стены и с оглушительным треском рухнул на голову неприятеля…

  Лиз не стала дожидаться пока поверженный Враг выпутается  из штор и помчалась  спасаться в спальню  старухи, совершенно позабыв про чудовище. А оно тут как тут:  развалилось посреди комнаты, вывалив   безобразно длинный язык. Рядом с ним Сенька, усевшись прямо на полу, и  старуха - стоит, опершись на костыли. Все трое уставились  на Лиз  так, будто она не кошка,  а  привидение.

А её несло прямо на них.  Ещё немного, и она столкнётся с этим ужасным существом! Нет!

 Лиз сгруппировалась  и взвилась в воздух.  Это был первоклассный кульбит!  Сначала она прыгнула на стену, потом,  оттолкнувшись от неё,  развернулась в воздухе на 180 градусов!  Правда приземление, не сказать, что удалось: она врезалась в костыль  старухи, которой именно в этот момент взбрело в голову сдвинуться с места.   Старуха ойкнула, потеряла равновесие и стала заваливаться на Сеньку. А чудовище затявкало и кинулось на Лиз...
 
  Лиз в панике рванула обратно в коридор и тут же наткнулась на Врага. Он как раз выбежал  из гостиной, отряхивая с себя остатки земли и ошметки несчастной розы.

   Лиз поняла: единственное, что её может спасти - это старухина шапка на верхней полке в прихожей,  и  опрометью  кинулась туда. Она взлетела на полку и, наконец-то, смогла перевести дыхание и осмотреться.

 Ситуация оставалась  опасной.  Из спальни доносились бурчание  старухи и Сенькины уговоры, Враг продолжал  истерически орать, а прямо под ней, на полу, бесновалось чудовище:  визжало, вертелось и подскакивало. Лиз угрожающе  выгнула спину и злобно зашипела на Врага и его ужасное животное.

 И произошло чудо: чудовище испугалось! Оно  жалобно тявкнуло, присело  и надуло лужу рядом с ботинками Врага.
 
Враг остолбенел на целых три секунды - ровно столько ему понадобилось, чтобы вобрать в себя максимальное количество воздуха, - а затем разразился новым потоком брани. Он схватил скулящее чудовище  за шкирку, и со всей силы отшвырнул  в сторону, угодив прямо в Сеньку, именно в этот момент выскочившую в коридор…

4.

Враг больше не вернется никогда. Он сам так сказал, когда Сенька вышвыривала его ботинки на лестницу. «Можешь оставаться, - выкрикнул он. - Живи со своим зверинцем и полоумной бабкой, а моей ноги здесь  никогда больше не будет!».
 Старуха понемногу  начала поправляться и уже сменила костыли на клюку. Сенька вскоре опять стала смеяться, болтая по телефону.  А чудовище осталось жить с ними. Теперь его зовут Шпунька. Он  несколько  глуповатый, но довольно забавный и, главное: к Лиз относится с должным уважением.  Понимает, кто в доме настоящая хозяйка!

 На кухне появилась ещё пара мисок.  Сенька несколько раз в день выводит Шпуньку из дома, и  тогда все миски остаются в  полном  владении  Лиз, и  её  это  вполне устраивает.  Так что, всё хорошо. Словом, жизнь  налаживается…

 


© Copyright: Елена Лозовая