«Читая историю Ивана Ткаченко, взрослые мужики плакали...»

Популярный писатель, автор нескольких десятков остросюжетных книг, а также сценариев и пьес представил новую повесть «Стрижи на льду». Книга посвящена памяти капитана ярославского «Локомотива» Ивана Ткаченко, трагически погибшего вместе со всей командой в авиакатастрофе в сентябре 2011 года. Это история о силе духа, любви к хоккею и победе над собой. Гонорар, полученный за книгу, Эдуард Тополь передаст родителям Ивана Ткаченко.

— Эдуард Владимирович, судя по заинтересовавшей вас теме хоккея, вы заядлый болельщик?

— Вовсе нет, никогда хоккеем не увлекался. Я родился в Баку, по ментальности — типичный южанин. Ни разу в жизни не стоял на коньках. Об Иване Ткаченко узнал от давнего приятеля и был совершенно поражен его историей: выдающийся спортсмен, лидер команды, прекрасный сын, отец троих детей. И очень неравнодушный человек. Иван в течение нескольких лет анонимно перевел тяжелобольным детям почти 10 миллионов рублей, эти деньги буквально спасли несколько жизней. Последнюю транзакцию он осуществил прямо перед посадкой на тот роковой рейс. Ему был всего 31 год. Узнав про все это, я поехал в Ярославль к родителям Ивана, встретился с его знакомыми, нырнул в хоккейные баталии — и написал сценарий фильма, а затем и повесть. Не мне судить, что из этого вышло. Главное, как сказал отец моего героя, в нашей книге Иван продолжает жить.

— Можете пересказать сюжет?

— Главный герой — 12-летний мальчик-инвалид Егор. Он был следующим в списке детей, которым Иван перечислял деньги. Но роковая авиакатастрофа не дала довести задуманное до конца. Теперь мальчик может видеть своего кумира только во сне. Иван является ему, поддерживает, делится запасом воли и выдержки. Егор начинает тренироваться, разрабатывает свою парализованную ногу, преодолевая невыносимую боль и отчаяние. Каждый раз, когда кажется, что шансов нет и нога не оживет, мальчику снова снится спасительный сон. Упорным трудом и верой он преодолевает недуг, встает на коньки и в конце концов становится лучшим игроком юношеской сборной города. Может, кому-то сюжет покажется фантастичным, но, поверьте, в жизни случаются и не такие чудеса. Человек может очень-очень многое, просто не все об этом догадываются.

— Можно сказать, что эта книга — прежде всего о чувстве долга и верности призванию?

— Да, можно сказать и так. Есть такой еврейский философ Мартин Бубер. Давным-давно в одной из его книг я встретил поразительную мысль. Когда после смерти мы попадем на небеса, то у Всевышнего к каждому из нас будет только один вопрос: «Я послал тебя на Землю, дав такой-то талант. Расскажи мне, как ты им распорядился». Так вот, Ивану Ткаченко, я убежден, было что ответить. Хорошо бы каждому из нас научиться жить с сознанием, что однажды с меня спросится и надо будет держать ответ.

— Вы известны больше как автор политических детективов — еще с поры нашумевшего «Журналиста для Брежнева». А тут вдруг выпускаете книжку для детей и юношества.

— Ну, во-первых, не вдруг — это уже третья моя детская книжка. Во-вторых, считаю, что история Ивана Ткаченко — не только для детей. Несколько моих знакомых, вполне взрослых мужиков, признались, что плакали, читая ее. Это чистое чувство, а такие сегодня в дефиците. Хочется, чтобы как можно больше людей узнали эту историю и поверили, что вокруг нас немало хороших, благородных людей. Сейчас пытаемся найти деньги для съемок фильма по ней.

— Проект не выглядит коммерческим, вряд ли вам будет легко его осуществить.

— Я с вами не согласен. Как автор фильма «Юнга Северного флота», который уже 42 года живет на экранах, могу с кем угодно поспорить, что, если у нас все получится, это будет очень востребованное публикой кино. Есть такой американо-китайский фильм «Каратэ-пацан», который собрал 400 миллионов долларов в первый год проката. У нас же может выйти русский «Хоккей-пацан». Да и не забудьте, вместе с Иваном Ткаченко погибли хоккеисты из нескольких стран, выступавшие за ярославский «Локомотив». А значит, и там наш фильм будут смотреть с повышенным вниманием.

— Вы заговорили как продюсер, но рынок, который построен у нас в стране, известен откатами, черным налом и прочими особенностями. Вы с этим сталкивались?

— Конечно. Другое вопрос, участвовать в этом или нет. Мы честно делали кино за те деньги, которые нам удавалось собрать. Честно выигрывали с нашими сценариями конкурсы в Госкино. И должен сказать, моим фильмам было сложно пробиться в широкий кинопрокат. Требовалось по два миллиона долларов на рекламу, меньшие суммы прокатчиками просто не рассматриваются. За последние 25 лет вся наша киножизнь, система проката и воспитания зрителя преуспела в голливудизации. В результате поколение от 15 до 35 лет отучилось смотреть российское кино, они его не понимают и не хотят видеть. А прокатчики, точно так же его не понимая, не хотят показывать.

— В США, где вы жили долгие годы, рынок тоже криминализирован?

— У меня кинопродюсерского опыта в Америке нет. Но вот на книжном рынке, могу сказать ответственно, все те безобразия, о которых вы сказали, в принципе невозможны. Не потому, что никто не хочет заработать побольше, а потому, что нечестный заработок отбросит тень на всю последующую биографию. Если в России про кого-то докажут, что он получил откат, ничего страшного не произойдет. Ну предположим, напишет об этом газета — и что? Там же это чревато закрытием бизнеса. Если мой агент выяснит, что издательство, печатающее мои книги, сделало дополнительный тираж, с которого нам не перечислили процент, то оно перестанет существовать. Дело не в том, что там все честные. Просто законы там работают, а здесь — нет. Если в Америке в каком-нибудь магазине обнаружат хоть один нелегальный диск, магазину придет конец. А здесь правоохранители бездействуют, потому что получают в карман от директора деньги и выходят из магазина, оставив все как есть.

— Вы живете в Америке, а ваши книги и фильмы выходят здесь. Можно ли сказать, что вы зарабатываете в России на спокойную жизнь в Америке?

— Это не так хотя бы потому, что последние несколько лет я главным образом нахожусь в России. А что касается заработка... У меня с молодости был принцип: то, что я зарабатываю, мне необходимо для написания следующей книги. Я 40 лет назад жил в Москве на рубль в день, пока не получил первый гонорар на «Мосфильме». Затем в Америке я жил на доллар в день, пока моя первая книга не стала там бестселлером. Мое богатство — это возможность спокойно работать. Можно, конечно, питаться черной икрой, но можно и овсяной кашей. Второе, кстати, полезней.

А потом, мой читатель здесь. Когда я приехал в Америку, у меня было ощущение, что оказался в аквариуме. В советское время меня издавали во всем мире, кроме России, но писал я всегда на русском, а значит, читатели были отодвинуты от меня на три года, необходимые для перевода и издания книги. Как только рухнул Советский Союз, у меня появилась возможность общаться с русским читателем напрямую. С таким читателем, который понимает меня с полуслова, видит то, что между строк. И даже если в России гонорары на два порядка ниже, чем там, я согласен жить на эти деньги. Зато я пишу только то, что хочу.