Ситуация с урегулированием нагорно-карабахского конфликта начинает выходить на абсолютно новый уровень как в восприятии сторонами конфликта путей урегулирования, так и со стороны международных центров силы, которые так или иначе вовлечены в процесс урегулирования. Эффект разорвавшейся бомбы получили перманентные вбросы со стороны официальных лиц Армении о вероятности размещения в Арцахе миротворческих сил. Но, как говорится, в каждом заявлении есть очень важные оговорки. Так, в интервью немецкому изданию Deutsche Welle президент Саргсян указал, что Армения не против присутствия миротворцев в Арцахе, но только при условии подписания документа о принципах урегулирования, которые бы отвечали интересам армянского народа, и где четко указывались все принципы и политический инструментарий исполнения договора. Однако, чтобы понять, что именно подразумевается под обтекаемой формулировкой «ввод миротворцев», нужно знать формат и полномочия миротворческих сил, которые гипотетически могут быть размещены в регионе. Мировой опыт в свете проведения так называемых «миротворческих операций» настолько противоречив, что само понятие «миротворчество» не может являться жесткой политической конструкцией с едиными правилами и канонами. Нужно заметить, что, к сожалению, негативного опыта в миротворчестве накоплено не меньше, позитивного. Так, миротворческая операция стран НАТО в бывшей Югославии, фактически, являлась операцией по легитимации развала Югославии и отторжения исконно сербских территорий в независимую государственную единицу, которая известна под названием Косово. Причем, нужно подчеркнуть, что заявленные функции миротворческого контингента никак не соответствовали реальным действиям миротворческих сил KFOR и, фактически, привели к массовому исходу сербского населения со своей исторической родины. Более того, при молчании тех же миротворцев албанцами были уничтожены тысячи памятников истории и культуры сербского народа. Негативный пример можно привести и по отношению к миротворческим операциям, которые проводит Франция в Мали, либо Пакистан в Сомали. И в Сомали, и в Мали контингенты миротворцев не решили ни одного из стоящих перед ними вопросов. В итоге, разделения противоборствующих групп в данных странах до конца так и не состоялось, и там до сих пор происходят спорадические вспышки насилия. И Сомали, и Мали стали фактически государствами номинально, где официальная власть распространяется, в лучшем случае, на столицы. Примечателен также опыт Южной Осетии и Абхазии, где почти двадцать лет именно благодаря миротворцам сохранялась относительная стабильность. Однако даже присутствие миротворцев не остановило «пятидневную войну», в результате которой Грузия, фактически, безвозвратно потеряла Абхазию и Южную Осетию. Из позитивного опыта можно привести пример Приднестровья, где размещены российские миротворцы. Именно Приднестровье является неким хрестоматийным примером того, как можно при помощи миротворческого контингента эффективно обеспечить безопасность мирного населения, причем, с обеих сторон. В нашем же случае, вопросов возникает намного больше, чем ответов. Например, будет ли гипотетический ввод миротворцев в зону нагорно-карабахского конфликта сопряжен с одновременным разоружением сторон, или нет? Воинские контингенты каких стран будут стоять между армянами и азербайджанцами? В чем будут состоять конкретные задачи миротворцев? И пока ответов на эти вопросы не будет, сам формат миротворчества серьезно рассматривать не получится. Подытоживая все вышесказанное, надо подчеркнуть уникальность нагорно-карабахского конфликта именно в части поддержания до недавнего времени стабильности на линии соприкосновения армянских и азербайджанских войск. Практически, все ведущие международные аналитики подчеркивают, что именно армянская сторона смогла обеспечить самодостаточный потенциал для поддержания относительного спокойствия на линии соприкосновения, поскольку армянская сторона осознает, что единственным гарантом безопасности Арцаха и Армении были, есть и будут свои вооруженные силы, а не миротворческие контингенты.--0-- Арман Абовян - политический обозреватель
