Археологи обнаружили фундамент острога, где отбывал каторгу Достоевский

В Омске археологи обнаружили фундамент острога, где отбывал каторгу Достоевский.В историческом центре Омска при проведении строительных работ

археологи на глубине 60 см обнаружили фундамент старинного здания. Его

кирпичная кладка, несмотря на возраст около 200 лет, отлично

сохранилась.

Сооружение нашли рядом с Омским драматическим театром. Одна сторона

кирпичной кладки идет в направлении Тарских ворот, другая — к небольшому

скверу по улице Ленина.

У ученых нет сомнений, что это фундамент «Мертвого дома» — острога, в

котором во время омской каторги, в 1850–1854 годах, отбывал наказание

Федор Михайлович Достоевский по делу петрашевцев. Это здание писатель

увековечил в «Записках из Мертвого дома», опубликованных в 1860–1861

годах, — первых в истории русской литературы повести и рассказах,

написанных в тюрьме.

«Острог наш стоял на краю крепости, у самого крепостного вала…

Представьте себе большой двор, шагов в двести длины и шагов в полтораста

ширины, весь обнесенный кругом, в виде неправильного шестиугольника,

высоким тыном, то есть забором из высоких столбов (паль), врытых стойком

глубоко в землю, крепко прислоненных друг к другу ребрами, скрепленных

поперечными планками и сверху заостренных: вот наружная ограда острога…

Как входите в ограду — видите внутри ее несколько зданий. По обеим

сторонам широкого внутреннего двора тянутся два длинных одноэтажных

сруба. Это казармы. Здесь живут арестанты, размещенные по разрядам…», —

так описывал место своего заключения Достоевский в «Записках из Мертвого

дома».

Сохранился и его рисунок тюрьмы, который с 1947 года находится в

Омском литературном музее. Кстати, и сам музей располагается в одном из

зданий, входивших некогда в острог, — бывшем доме коменданта. В музее

считают, что рисунок Достоевского не слишком совпадает с его же

собственным текстом: картинка выглядит идиллически.

— На рисунке здания острога выглядят аккуратными, просторными и даже

нарядными. В повести же писатель говорит о них как о ветхих, грязных,

непригодных для жизни. «Мне всегда было тяжело возвращаться со двора в

нашу казарму. Это была длинная, низкая и душная комната, тускло

освещенная сальными свечами, с тяжелым, удушающим запахом. На нарах у

меня было три доски: это было все мое место. На этих же нарах

размещалось в одной нашей комнате человек тридцать народу», — такое

описание далеко от того, что мы видим на рисунке Достоевского, —

рассказали корреспонденту РП в Омском литературном музее.

Чертеж омского острога, сделанный в середине позапрошлого столетия и

обнаруженный музейщиками в конце века прошлого, качество кирпича,

особенности кладки и конструктивных решений не оставили сомнений:

найденный сейчас фундамент принадлежит одному из тюремных зданий, в

которых мог отбывать наказание и сам Достоевский в арестантской роте №

55.

— Федор Михайлович, едва прибыв в омскую тюрьму, почти сразу же

написал в письме своему брату, что это ветхое здание, «которое давно

стоило сломать», — рассказывает РП кандидат исторических наук Дмитрий

Малюков. — И действительно, это деревянное тюремное здание было

построено еще в 1807 году и рассчитано было на 30 мест. Достоевский

пишет о том, что заключенных в нем пребывало 250 одновременно! Люди

содержались в нечеловеческих условиях, и не только из-за

перенаселенности. Кандалы весом до 5 кг не снимали с них на протяжении

всего срока каторги. В том числе во время сна, бани, обязательных работ,

театральных постановок, в которых задействовали каторжан. Работать

приходилось порой по 12 часов и в любую погоду, кормили и одевали

отвратительно, всюду кишели насекомые. Физические наказания в отношении

заключенных были в порядке вещей. Все это испытал на себе и Достоевский,

о чем он прямо пишет и в повести, и в письмах на волю. Так что

распространившаяся в последние годы информация о якобы небывалой

гуманности дореволюционных тюрем — не более чем миф.

Вместе сидели все: и политические, и уголовные, в том числе и

осужденные за тяжкие преступления. На одних нарах рядом ютились люди

разных сословий, рассказывает Дмитрий Малюков, хотя царским указом

предписано было разделять заключенных и по происхождению, и по тяжести

содеянного. И все это — в условиях, когда людей в ветхих стенах и на

гнилых полах, по выражению Достоевского, как сельдей в бочке.

— Вскоре после освобождения писателя, — продолжает Малюков, — ветхим и

непригодным для пребывания людей признали здание острога и местные

власти. В 1855 году началось, а к 1860 году завершилось строительство

тюремного здания, рассчитанного на 150 человек. А старые строения были

снесены в начале 1860-х годов, на их месте разбили городской сад.

Фундамент старых тюремных зданий был обнаружен случайно.

— Всегда угадывалось местоположение острога, ведь оно было привязано к

первой омской крепости. Но с годами границы сместились, по прежней ее

территории прошли новые омские улицы, и только при укладке асфальта и

рытье канализационного колодца обнаружены были два фундамента —

собственно того помещения, где содержались заключенные, и, по всей

видимости, тюремной кухни. Мы сличили найденные постройки с чертежами —

очевидно, это именно те самые помещения, — рассказывает РП Игорь

Коновалов, заместитель председателя Омского отделения Всероссийского

общества охраны памятников.

Основание их хорошо сохранилось: кладка крепкая, толщина фундамента —

едва ли не метр, и это под деревянные строения, замечает Коновалов.

Безусловно, время сделало свое дело: кладка разрушалась и из-за

последующего строительства, прокладки коммуникаций, работ, позволивших

отыскать фундамент «Мертвого дома». Удастся ли хотя бы частично

восстановить здание — пока не ясно.

— Все зависит от того, каков будет общественный запрос, — говорит

Коновалов. — Кроме того, находку официально необходимо оформить как

памятник истории и культуры. В любом случае здесь будет установлена

мемориальная доска, хотя я уверен, что можно было бы создать и музей под

открытым небом. Ведь это событие мирового масштаба: тот самый «Мертвый

дом», который до сих пор воспринимался как литературный образ, вдруг

обрел конкретные очертания.

Зампред признается: у омских специалистов пока нет опыта в

организации такого рода музеев. Экспонатом, безусловно, должен стать не

только фундамент. В экспозицию могут войти чертежи, иллюстрации,

артефакты того времени, отрывки из «Записок…», истории из жизни самого

Достоевского. Ведь «Мертвый дом» памятен благодаря пребыванию в нем

великого писателя. Но и судьбу Достоевского омская каторга перевернула.

— Пребывание в омском остроге для Достоевского — это время не только

страданий, хотя он и пишет постоянно брату Андрею, что чувствует себя

заживо погребенным. Это время формирования того гениального писателя,

которого мы знаем, — рассказывает Ольга Филенкина, литературовед,

доктор филологических наук. — Во время каторги осужденным, и в том

числе, конечно, Достоевскому, разрешалось читать лишь одну книгу —

Евангелие. Это чтение, а также, по выражению писателя, «особое

уединение», бесконечное наблюдение за людьми, размышления о жизни — все

это перевернуло жизнь Достоевского, изменило его и как личность, и как

творца.

«И сколько в этих стенах погребено напрасно молодости, сколько

великих сил погибло здесь даром! Ведь надо уж все сказать: ведь этот

народ необыкновенный был... Ведь это, может быть, и есть самый

даровитый, самый сильный народ из всего народа нашего. Но погибли даром

могучие силы, погибли ненормально, незаконно, безвозвратно. А кто

виноват?.. Кандалы упали. Я поднял их... Мне хотелось подержать их в

руке, взглянуть на них в последний раз. Точно я дивился теперь, что они

сейчас были на моих же ногах. Свобода, новая жизнь, воскресенье из

мертвых... Экая славная минута!» — так завершает Достоевский рассказ о

своем пребывании в «Мертвом доме».