Иду на таран: как наш Су-27 атаковал самолет НАТО

Сопровождение и условный перехват воздушных целей вблизи государственной границы - обычное, если не сказать, рутинное мероприятие для летчиков. Однако, в череде воздушных встреч авиации США и стран НАТО с советскими, а потом и российскими истребителями вполне может набраться с несколько десятков случаев, забыть о которых военно-воздушные силы США и НАТО не могут до сих пор.

Заехать в гости

Конец 80-х по праву называют периодом обострения «добрососедских» отношений с США и блоком НАТО - постоянные контакты с военными кораблями и самолетами НАТО вынуждали командование ВМС и ВВС Советского Союза находиться в постоянном поиске методов по адекватном ответу. Для понимания следует усвоить одну простую истину - с выключенной бортовой электроникой - радарами и другими дополнительными приборами, ни авиация, ни военно-морские силы США и стран НАТО к границам СССР и России никогда не выдвигались.

Никаких прогулочных мероприятий и демонстрации флага к концу 80-х, по словам самих военных, со стороны «партнеров» не случалось. Лучшее свидетельство тому - «прогулка» крейсера «Йорктаун» (USS CG 48 Yorktown) и эсминца «Кэрон» (USS DD-970 Caron) в 1986 году вглубь территориальных вод примерно на 10 километров с полностью активной бортовой аппаратурой.

«Прощупывание» акватории Черного Моря и прилегающей территории сильно насторожило командование советского ВМФ и чуть позже, в начале 1988 года, сторожевой корабль «Беззаветный» и «СКР-6» проучили американцев и совершили знаменитый «Черноморский навал», после которого «Йорктаун» и «Кэрон» от греха подальше покинули район.

Примерно такой же была и воздушная обстановка. Авиация сопредельных с Советским Союзом стран активно «прощупывала» воздушное пространство - разведывательные самолеты P-3 Orion по несколько раз в неделю условно перехватывались и выдворялись подальше от государственной границы. Отставные военные, комментируя непростую военно-политическую обстановку объясняют, что состоянию на 1987-й год авиация и средства контроля ПВО СССР фиксировали ЕЖЕДНЕВНОЕ неоднократное присутствие зарубежных самолетов возле наших границ.

Обнаглевший «Орион»

Одной из задач разведывательной авиации стран НАТО была и остается работа в области сбора и передачи информации о состоянии нашего военно-морского флота. Именно с этой целью ранним утром 13 сентября 1987 года прибыл в район Баренцева моря норвежский разведчик P-3 Orion. Заметив неприятеля, дежурные немедленно доложили «наверх» и подняли на перехват истребитель Су-27 941-го истребительного полка с бортовым номером 36. Пилотировал «сушку» старший лейтенант Василий Цимбал - летчик-профессионал, отличавшийся крайне необычным подходом к решению поставленных задач.

К выводу в район присутствия «Ориона» Цимбал был готов заранее - такие вылеты для строевых летчиков рутина. В задачи 941-го истребительного авиаполка как раз входила защита государственной границы Советского Союза в районе Баренцева моря, поскольку НАТОвская авиация в этом районе активно собирала информацию о советских подводных лодках. После того, как Су-27, взлетевший с аэродрома Килп-Явр набрал высоту и прибыл в район «дежурства» норвежского самолета-разведчика, стало ясно, что по своей воле, даже наблюдая истребитель с ракетами на борту, «глаза и уши» НАТО покидать район не собираются.

Цимбал, хорошо понимавший, что этот перехват вряд ли будет отличаться от других, решил не тянуть, а сразу «принудить» норвежский «Орион» вернуться туда, откуда он явился. Стоит отметить, что самолет-разведчик норвежских ВВС не был занят простым облетом территории - экипаж сбрасывал гидроакустические буи над фарватером, по которому советские подводники выводили субмарины в море. Цель такого мероприятия была проста - определить точное время выхода подводной лодки на боевое дежурство.

Демонстрация вооружения и сближение с «Орионом» результата не принесли - норвежцы словно не замечали Су-27, под крыльями которого красовалось несколько ракет. Открывать огонь было запрещено, поэтому Цимбал предпринял еще одну попытку прогнать обнаглевшего гостя - пару раз «зашел» в атаку, стараясь запугать и несколько раз сбил «Орион» с курса реактивной струей. Тщетно.

Чтобы воспрепятствовать сбросу оборудования Цимбал решает «пристроить» истребитель под брюхо «Ориону» и выпустив тормозной щиток начинает маневр. Самая идея летчика заслуживает уважения, однако, Цимбал, выполняя маневр не рассчитывает скорости сближения и задевает левым килем винты «Ориона». Обломки винта норвежского разведчика разлетаются в разные стороны и пробивают фюзеляж «Ориона», от чего экипаж резко меняет курс и начинает уходить в сторону родных берегов.

«Цимбалу этого показалось мало и он решил догнать самолет-разведчик, чтобы закрепить эффект и как следует попрощаться. Чуть обогнав НАТОвский самолет летчик взял да и сбросил немного топлива прямо на кабину "Ориона", после чего отправился обратно на базу и благополучно приземлился», - рассказывает подполковник ПВО СССР в отставке Виктор Чурин.

Герой на весь мир

Приземлившись обратно в расположение авиаполка летчик, как это бывало не один десяток раз, сдал самолет авиационным техникам, которые заметили, что на левом киле не достает здоровенного куска металла. На все вопросы о том, где летчик умудрился размолотить самолет, Цимбал отшутился, что часть киля могла отвалиться при выполнении энергичных маневров. О том, как именно летчик попрощался с НАТОвским самолетом-разведчиком Цимбал никому докладывать не стал, сочтя подобное происшествие малозначительным.

Авиатехники, обслуживавшие самолет, вопросов задавать не стали и просто заменили киль на новый, а про поврежденную деталь попросту забыли. Гром грянул поздно вечером, когда «Орион» вместе с ошарашенным экипажем вернулся в расположение 333 эскадрильи ВВС Норвегии. Глубоко неуставной способ решения проблемы с «Орионом» старшего лейтенанта Цимбала возымел огромный, и как оказалось, межгосударственный и международный эффект. Осмотр фюзеляжа норвежского самолета закончился вызовом посла СССР в Норвегии. Советский дипломат, строго следуя протоколу, докладывает о случившемся в Москву.

«Дальше пошло по цепочке. Сначала доложили Министру оборону, тот вызывает к себе главкома ПВО и требует разобраться в случившемся. Словом, встряска по полной программе, сверху до низу», - рассказывает подполковник ПВО СССР в отставке Виктор Чурин. На все вопросы о том, что же произошло между Су-27 под управлением Цимбала и самолетом-разведчиком НАТО советский летчик уверенно отвечает, что ничего сверхъестественного не случилось и после нескольких сближений «Орион» ретировался. То ли сам летчик не почувствовал, как содрогнулся его Су-27 от контакта с винтом норвежского разведчика, то ли воинская доблесть заставляла идти до конца в отрицании происшествия - доподлинно выяснить так и не удалось.

Рассказ советского летчика рассыпался в тот момент, когда изумленный Василий Цимбал увидел фотографии, сделанные с борта самолета-разведчика, главным героем которых был он сам и его истребитель Су-27 с бортовым номером 36. Весь отснятый материал был заботливо передан советскому послу в Норвегии вместе с официальным протестом против «опасных и непрофессиональных» действий советского летчика. Несмотря на серьезность происшествия, международный военно-воздушный скандал быстренько «замяли» и постарались о происшествии забыть.

Во всей истории примечателен тот факт, что после происшествия утром 13 сентября в районе сосредоточения советских подводных лодок зарубежные самолеты-разведчики не появлялись около трех-четырех дней, а каждое следующее сближение советских истребителей воспринималось истерическим радиообменом.

С тех самых пор каждое сближение истребителя с красной звездой на киле вызывает искреннее и совершенно настоящее недовольство и сопровождается целой серией панических заявлений официальных представителей НАТО, подтверждая теорию, согласно которой перехват самолета-нарушителя, направляющегося к государственной границе, лучше производить не только словом, но и делом.