Существует ли «новый план» для Карабаха?

В Ереване опасаются, что Москва может актуализировать старую разработку Евгения Примакова Миротворческий процесс вокруг Нагорного Карабаха приобрел исключительную интенсивность. За два месяца состоялись два саммита президентов Сержа Саргсяна и Ильхама Алиева – в Вене 16 мая и 20 июня в Санкт-Петербурге – при непосредственном участии Владимира Путина. Кроме того, Армению и Азербайджан посетили глава российского МИД Сергей Лавров и министр иностранных дел Германии, действующий председатель ОБСЕ Франк-Вальтер Штайнмайер. Кроме того, карабахская проблематика интенсивно обсуждалась в ходе нескольких телефонных переговоров американского госсекретаря Джона Керри с лидерами противоборствующих сторон и с Сергеем Лавровым. Причем в последнем случае Карабах занял в их переговорах такое же место, как Украина и Сирия. Вопреки обычному порядку вещей, карабахский вопрос занял немалое место даже в работе Варшавского саммита руководителей стран НАТО и государств – партнеров Североатлантического альянса. В этой связи уместно напомнить, что до последнего времени НАТО подчеркнуто дистанцировалось от этой проблематики, указывая, что ею занимается только и исключительно Минская группа ОБСЕ, и в особенности ее страны-сопредседатели – Россия, США и Франция. А вот на сей раз Карабаху был отведен отдельный параграф в заключительном коммюнике Варшавского саммита. И это еще не все. Велика вероятность, что в августе президент Франции Франсуа Олланд пригласит для продолжения переговоров в Париж Сержа Саргсяна и Ильхама Алиева, а осенью их очередную встречу организует уходящий американский лидер Барак Обама. Между тем, никто не может точно сказать, что конкретно находится на столе переговоров. Как заявил Сергей Лавров на недавней совместной пресс-конференции в Баку с главой азербайджанского МИД Эльмаром Мамедъяровым, «президенты России, Армении и Азербайджана договорились бережнее относиться к появляющимся сейчас «росткам надежды» и публично не обсуждать детали идей, вокруг которых идут переговоры. Это не из-за того, что мы что-то скрываем, это этическая норма любого переговорного процесса. Но я могу сказать, что у нас есть основания полагать, что на этот раз мы гораздо ближе подходим к перспективе успеха, чем это было до сих пор». В свою очередь, Мамедъяров отметил, что журналисты при желании могут сами проанализировать и понять, какие вопросы, которые «вращаются вокруг одной и той же темы», лежат на столе переговоров. При этом он указал, что ход обсуждений позволяет «смотреть в будущее с осторожным оптимизмом». Возникает вопрос: с оптимизмом – для кого? И вопрос этот отнюдь не риторический уже хотя бы потому, что в последнее время из уст всех посредников, представителей международных структур, включая ЕС и НАТО, постоянно звучат указания на то, что никто более не намерен мириться с существующим в зоне карабахского конфликта статус-кво, поскольку это чревато регулярными масштабными нарушениями режима перемирия на линии соприкосновения армянских и азербайджанских сил, как случилось 2-5 апреля нынешнего года. Стремление миротворцев к изменению статус-кво представляется некоторым армянским экспертам достаточно опасным явлением, потому что одновременно появилась информация о существовании некого «плана», который, якобы, негласно был предложен армянской стороне в кулуарах встречи в Санкт-Петербурге. Как утверждает в этой связи руководитель ереванского исследовательского центра АНИ Татул Акопян, этот «план» предусматривает «промежуточное решение карабахского вопроса». Которое, если принять версию Акопяна, очень сильно напоминает формулу, предложенную посредниками (а если быть точным – тогдашним главой МИД РФ Евгением Примаковым) в 1997 году. Этот проект, напомним, был достаточно подробно раскрыт в нашумевшей в свое время статье первого президента Армении Левона Тер-Петросяна «Война или мир? Пора призадуматься». Сутью предлагаемого решения было сугубо формальное оставление Нагорного Карабаха в составе Азербайджана, тогда как на деле никакой зависимости края от бывшей метрополии не предусматривалось. Однако тогда это предложение удостоилось резкой обструкции со стороны ближайших соратников главы государства, что, в конечном счете, привело к его отставке. Нечто подобное предлагается вроде бы и теперь. В частности, предусматривается вывод сил Армии обороны НКР из пяти районов вокруг Арцаха, а в обмен на это Нагорный Карабах получает «прочный промежуточный статус, который не предполагает возврата в состав Азербайджана, но и не означает обретения независимости в обозримой перспективе». Армения и Карабах сохраняют также «коридор» для беспрепятственного наземного сообщения. Таким образом, референдум о статусе края (а это центральный пункт известных Мадридских принципов), долженствующий иметь обязательную юридическую силу, откладывается на неопределенный срок. Причина в том, что Баку категорически не согласен менять Конституцию Азербайджана – последняя гласит, что любой референдум может проходить на всей территории страны, что делает волеизъявление карабахских армян бессмысленным. На такой вариант, разумеется, не согласны ни в НКР, ни в Армении. «Новый план» должен, таким образом, гарантировав безопасность и фактическую независимость НКР, отложить юридический аспект разрешения вопроса в очень долгий ящик. Ведь азербайджанская Конституция не препятствует сколь угодно долгому, пусть даже вечному пребыванию Карабаха в любом ином статусе, который чисто формально оставляет его в составе Азербайджана. Некоторые высказывания президента Ильхама Алиева косвенно подтверждают вероятность существования такого плана. Принципиальная позиция Баку известна, сказал он. «Нагорный Карабах никогда не получит независимости, на исторических землях Азербайджана никогда не будет создано второе армянское государство. Что касается статуса Нагорного Карабаха, это вопрос будущего. Конечно, определенный статус может быть предоставлен. В Европе, других странах имеется прогрессивный опыт и различные статусы. Но этот статус не должен нарушать территориальную целостность нашего государства». Однако куда более существенным (хотя также косвенным) свидетельством существования подобного плана является начавшееся вскоре после саммита в Северной столице России бурное российско-турецкое примирение и быстрое восстановление практически всех элементов двустороннего сотрудничества – от экономики, торговли и туризма до военного взаимодействия. Реализация вышеуказанных предложений означает деблокаду не только армяно-азербайджанской границы, но и армяно-турецких рубежей (контролируемых, напомним, российскими пограничниками), а значит – возобновление процесса армяно-турецкого примирения, как это предусмотрено Цюрихскими протоколами от 2009 года, но, как известно, прочно замороженными. Но эти документы из парламентского оборота не выведены и могут быть вновь актуализированы в любой момент, на что, кстати, по разным поводам неоднократно намекали обе стороны. В складывающейся ситуации открытие границ в регионе, восстановление беспрепятственного железнодорожного движения из Азербайджана в Турцию через Армению Москве было бы выгодно. Ведь армянская железная дорога, а точнее – Южно-Кавказская железная дорога (ЮКЖД), является 100% дочерней компанией ОАО «РЖД». То есть, контролируя дорогу и границу, российская сторона может диктовать новые условия работы региональных транспортно-энергетических инфраструктур. Не будем, кстати, забывать, что после подписания Цюрихских протоколов ЮКЖД приступила к сооружению в приграничном армянском Гюмри крупнейшего логистического терминала. И хотя последний не был введен в строй по причинам политического характера, задел, как говорится, сделан большой. Переориентация регионального транзита (или его существенной части) с Грузии на Армению значительно усилит как экономические, так и политические позиции Москвы в Закавказье. Результатом может стать постепенное сближение Азербайджана с Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС), к чему Москва давно стремится и стремления своего отнюдь не скрывает. Также в этом случае экономические проблемы, которые неизбежно возникнут у Грузии в связи с сокращением транзита, способны повлиять (и, скорее всего, со временем повлияют) на внешнеполитический курс Тбилиси, скорректировав планы относительно вступления страны в НАТО. Выгодно это, заметим, и Турции, поскольку сегодня у нее нет прямого железнодорожного сообщения с Россией, Азербайджаном, странами Центральной Азии, а в случае возобновления работы погранперехода в Гюмри таковое возникнет. И наконец, гарантом нового положения вещей должны стать международные миротворческие силы. И вполне вероятно, что мандат на проведение миротворческой операции будет дан со стороны ОБСЕ или ООН Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), где именно Россия играет ведущую роль. Ведь, как заявил РИА «Новости» постоянный представитель РФ при ОБСЕ Александр Лукашевич, «для ОБСЕ данная идея (относительно направления миротворцев в Карабах. – Ред.) будет огромным вызовом, потому что ОБСЕ никогда не занималась миротворческими операциями». А вот ОДКБ, как известно, активно работает над формированием собственного миротворческого контингента. Все это в теории, возможно, смотрится вполне логично, но совершенно непонятно, как может быть осуществлено на практике. Тем более что армянская сторона отнюдь не демонстрирует стремления с такими подходами согласиться. После «четырехдневной войны» в начале апреля в «армянском мире» (Армения – НКР – диаспора) произошла зримая консолидация. Ни о каком «возвращении земли, политой кровью армянских воинов» ныне и речи быть не может. Не случайно в своем выступлении в ходе встречи лидеров и представителей стран – партнеров НАТО в Варшаве Серж Саргсян отметил, что главным препятствием для миротворческого процесса является нежелание Баку согласиться с мирным решением вопроса. Однако эта реальность, как и статус-кво, изменится, если будет признано право народа Нагорного Карабаха на самоопределение. Тем самым президент Армении совершенно ясно дал понять, что армянская сторона не согласится ни с какими новыми вариантами и предложениями, которые так или иначе обходят важнейший для армян пункт Мадридских принципов относительно имеющего обязательную юридическую силу референдума о статусе НКР, пусть и отложенного, но с утвержденной конкретной датой проведения. Подробно остановился на этом в одном из своих недавних интервью и замглавы МИД Армении Шаварш Кочарян. Дипломат разъяснил, что Мадридский документ предполагает основанное на взаимных компромиссах пакетное урегулирование карабахской проблемы: «Одним из ключевых элементов этого пакетного урегулирования является определение окончательного правового статуса Нагорного Карабаха в соответствии с юридически обязывающим волеизъявлением народа Нагорного Карабаха». При этом согласие армянской стороны с идеей референдума уже само по себе было серьезным компромиссом со стороны Армении, поскольку референдум о независимости Карабаха был проведен еще до распада Советского Союза в полном соответствии с основополагающими нормами международного права и действующими на тот период Конституцией и законодательством Советского Союза. (Именно поэтому, отметим, армянская сторона не устает повторять, что проблема Нагорного Карабаха не имеет ничего общего с вопросом территориальной целостности Азербайджана.) Идея нового референдума обосновывалась посредниками тем, чтобы дать руководству Азербайджана время для подготовки своего населения к неизбежности проведения такого референдума, а также к долгосрочному миру, а не к войне. Однако пока никакого движения навстречу, никаких проявлений доброй воли со стороны Баку не наблюдается. В таком контексте можно констатировать, что позиция Еревана выглядит прочной: ничего сверх того, что предлагается посредниками, армяне не желают. Другое дело, что этого желает Баку, но в таком случае сопредседателям Минской группы (а также НАТО, Евросоюзу и вообще любым международным организациям, твердящим о своем стремлении преодолеть статус-кво и видеть конфликт исчерпанным) следует работать, в первую очередь, с азербайджанской стороной. А также стимулировать возвращение за стол переговоров Степанакерта, без чего любые договоренности будут практически неосуществимы. Все это означает, что в обозримой перспективе, как бы активно ни работали посредники, ожидать кардинальных перемен не приходится – позиции сторон по-прежнему никак не совпадают. А это само по себе означает сохранение статус-кво, чего вроде бы никто не желает. Однако если при этом посредникам благодаря внедрению механизмов контроля нарушений перемирия удастся несколько снизить риски возобновления масштабных боев, подобных тем, которые произошли в апреле, это уже можно будет считать очень существенным прогрессом. Армен Ханбабян, политический обозреватель