Уже Екатерина Великая законно считала Курилы своими
Русские кресты на островах срыли японцы.
Очерк истории. Часть первая.
Подавляющее большинство (78%) участников опроса, проведенного в России социологами «Левада-Центра», высказались против передачи Японии четырех островов Курильской гряды, принадлежность которых настойчиво оспаривают в Токио. Однако нашлись и такие, кто, подобно известному кинематографическому персонажу любимого нашим народом фильма «Иван Васильевич меняет профессию» управдому Бунше, беспечно и бездумно соглашаются отдать японцам дальневосточную «Кемску волость». За передачу высказались 7% респондентов. И это немало, а посему требует соответствующей реакции и разъяснений.
В Японии расхожим является утверждение о том, что-де И. Сталин, незаконно захватил «исторически японские» Курильские острова, воспользовавшись поражением Страны восходящего солнца, а современная Россия продолжает столь же незаконно удерживать эти «оккупированные территории». Зады японской пропаганды повторяют и некоторые наши граждане, либо недостаточно грамотные в вопросе истории взаимоотношений России и Японии по вопросу принадлежности Курильских островов, либо по каким-то причинам сознательно поддерживающие политику необоснованных уступок Японии, наносящую прямой экономический, военно-стратегический и психологический ущерб.
В многочисленных статьях по поводу разногласий между Японией и Россией о принадлежности Курильских островов внимание сосредоточено на том, что эти острова вошли в состав СССР, а ныне России по итогам Второй мировой войны. При этом гораздо меньше публикаций о том, как русские люди открывали и осваивали так называемые «северные территории Японии», когда там не было ни одного японца, а острова населяла загадочная по происхождению нация аборигенов — айны.
* * *
Утверждения японских правительственных органов, в том числе МИД этой страны, об «исконной принадлежности» Курильских островов Японии не согласуется с фактами истории. Ибо имеется немало свидетельств того, что эти острова были первоначально заселены и освоены вовсе не японцами, а русскими.
Существуют указания на то, что Курилы были отнесены к Российской империи ещё во времена правления Анны Иоанновны. Назначая в 1730 г. Г. Писарева «начальником Охотска», императрица определила, что под его надзор и управление отдаются и Курильские острова, на коих надлежало продолжать собирать ясак с местного населения.
Согласно российским источникам, начало регулярных контактов русских с аборигенами южнокурильских островов относится к середине XVIII века. В 1755 г. сборщик ясака Н. Сторожев впервые взял дань-ясак с части жителей острова Кунашир. Впоследствии данью облагалось также население островов Уруп, Итуруп, Шикотан. Сбор ясака осуществлялся на этих островах регулярно до начала 80-х годов вплоть до монаршего указа о его отмене. Российские исследователи уделяют этому факту особое значение. Отмечается, что «в то время сбор с местного населения дани являлся одним из наиболее важных условий и одновременно признаков подданства этого населения (а значит, и принадлежности территории, на которой оно проживало) стране, которая эту дань получала (традиция, хорошо известная с глубокой древности и в Европе и в Азии)».
С 60-х годов плавания русских промысловых судов на южные Курильские острова участились. Здесь русские основывали свои зимовья и стоянки. В эти годы местное население островов Уруп и Итуруп было приведено в русское подданство. Хотя купцы и сборщики налогов обирали айнов, в тоже время они приобщали их к цивилизации — учили пользоваться огнестрельным оружием, разводить скот, выращивать овощи. Велась и миссионерская деятельность — многие айны крестились и принимали православие, а некоторые обучались грамоте и овладевали русским языком.
Во второй половине XVIII столетия продолжалось картографирование русскими Курильских островов, включая южные. Подробное описание Курил составил в 1770 г. Иван Черный. Известны и составленные в конце 70-х годов штурманами Иваном Очерединым и Михаилом Петушковым подробные для тех времен карты южной части Курильского архипелага. Продолжались и попытки установления контактов с местными жителями острова Эдзо (Хоккайдо). В конце 70-х годов берегов этого острова достигли корабли купца Антипина и других торговых людей.
В 1780-е годы фактов русской деятельности на Курилах было накоплено вполне достаточно для того, чтобы в соответствии с нормами международного права того времени считать весь архипелаг, включая его южные острова, принадлежащими России. Это было зафиксировано в российских государственных документах. Прежде всего, следует назвать императорские указы (в то время императорский или королевский указ имел силу закона) 1779, 1786, 1799 гг., в которых подтверждалось подданство России южнокурильских айнов (именовавшихся тогда «мохнатыми курильцами»),а сами острова объявлялись владением России.
Важно отметить, что проблемами включенных в состав Российской империи Курил и населявших их народностей непосредственно занималась императрица Екатерина II. Существует документ от 30 апреля 1779 года «Указ Екатерины II Сенату об освобождении от податей населения Курильских островов, принявшего российское подданство». Указ гласит: «Ея И.В. повелевает приведенных в подданство на дальних островах мохнатых курильцев оставить свободными и никакого сбору с них не требовать, да и впредь обитающих тамо народов к тому не принуждать, но стараться дружелюбным обхождением и ласковостию для чаемой пользы в промыслах и торговле продолжать заведенное уже с ними знакомство. А при том обо всех состоящих в подданстве народах, которые обитают на лежащих от Камчатки к востоку Курильских островах, в рассуждении ясачного с них сбора разсмотреть и по примеру вышеупомянутого постановленнаго ныне от ея И.В. о мохнатых курильцах правила сделать надлежащее определение, и что учинить, об оном уведомить его, генерал-прокурора, без продолжения».
Указом императрицы от 22 декабря 1786 г. Коллегии иностранных дел Российской Империи надлежало официально объявить о принадлежности открытых на Тихом океане земель российской короне. Во исполнение указа была составлена на высочайшее имя записка об «объявлении чрез российских министров при дворах всех морских европейских держав, что сии открытыя земли Россией не могут иначе и признаваемы быть, как империи вашей принадлежащими». Среди включенных в состав Российской Империи территорий значилась и «гряда Курильских островов, касающаяся Японии, открытая капитаном Шпанбергом и Вальтоном».
О том, что все Курильские острова, включая южные, во времена правления Екатерины II входили в состав Российской империи неопровержимо свидетельствует «Карта Иркутского Наместничества, состоящая из 4 областей, разделенных на 17 уездов». На карте все Курильские острова, включая Эторпу (Итуруп),Кунашир и Чикота (Шикотан) окрашены как территория Российской империи в тот же цвет, что и Камчатка. Курильские острова в те годы административно входили в Камчатский уезд Охотской области Иркутского наместничества. Сама же карта Иркутского наместничества являлась частью главного официального картографического издания того времени — «Атласа Российской Империи, состоящего из 52 карт, изданного во граде Св. Петра в лето 1796 — е в царствование Екатерины II».
Продвижение русских на Курильские острова имело целью не только освоение этих вновь открытых территорий, но и диктовалось заинтересованностью установить торговлю с Японией. Такая торговля должна была разрешить проблему закупки продовольствия для снабжения им русских промысловых экспедиций и поселений на Аляске и островах Тихого океана. При этом вопреки утверждениям голландцев и других западноевропейцев русские не имели в отношении Японии никаких враждебных и тем более захватнических замыслов. Об этом предупреждала Екатерина II. В 1788 г. императрица повелела строго наказать русским промышленникам на Курилах, чтобы они «не касались островов, под ведением других держав находящихся». Эти указания неукоснительно выполнялись, и русские экспедиционеры и купцы остров за островом осваивали Курилы, только убедившись, что жители их «самовластны».
Наряду с императорскими указами территориальная принадлежность Курил отражалась, как уже отмечалось, на русских географических картах и атласах, служивших выражением официальной позиции правительства в отношении статуса той или иной территории, прежде всего территории собственного государства. В частности, вся Курильская гряда, вплоть до северных берегов Хоккайдо, обозначалась как составная часть Российской империи в Атласе для народных училищ 1780-х гг., в упомянутом выше Атласе Российской империи 1796 г., а также на «новейшей географической карте России» 1812 г.
Что же касается Японии, то она являлась закрытой для внешнего мира страной — режим изоляции просуществовал до середины XIX столетия. Одним из главных элементов этой политики был не только запрет на выезд японских подданных из страны, но и запрещение строительства крупных судов и, естественно, связанная с этим политика нерасширения японской территории, искусственно консервировавшая Японию в рамках её средневековых границ.
То, что русские появились на южнокурильских островах, в частности на Итурупе, раньше жителей Страны восходящего солнца, подтверждается и японскими источниками. В японских донесениях того времени указывалось, что на Итурупе «проживает много иностранцев, одетых в рыжие одежды, и там строятся сторожевые посты». Когда японцы впервые попали на этот остров в 1786 г., некоторые из местных жителей айну уже свободно владели русским языком и могли быть даже переводчиками.
В XVIII веке не только Курильские острова, но и север Хоккайдо не являлись японской территорией. В документе от октября 1792 г. глава центрального правительства Японии Мацудайра признавал, что «район Нэмуро (северный Хоккайдо) не является японской землей». В то время Хоккайдо в большей своей части был не заселен и не освоен. Общепринятым было именовать эти северные земли «эбису-но куни» — страной варваров. Весь остров Хоккайдо официально перешел под власть центрального правительства Японии лишь в 1854 году.
Контакты жителей расположенного на южной оконечности Хоккайдо княжества Мацумаэ с айнами южных Курил отмечались в XVIII столетии, однако это были торговые связи с независимыми от Японии курильцами. К тому же в условиях изоляции страны центральное японское правительство эти контакты не поощряло. Коль скоро даже Хоккайдо считался чужой землей (гайти),то расположенные к северу от него Курильские острова никак не могут рассматриваться как «исконные японские территории».
Во второй половине XVIII века русское правительство беспокоило не столько возможное противодействие японских властей утверждению России на Курилах, сколько подозрительная активность у побережья дальневосточных российских владений кораблей Великобритании и Франции. В 1779 г. суда английского капитана Джеймса Кука посетили Курильские острова, побережье Чукотки и Камчатки. Французские корабли Лаперуза побывали в Петропавловске-на-Камчатке и у Сахалина. Для того чтобы оградить эти владения от посягательств западноевропейских колониальных держав, было необходимо официально включить их в состав Российской империи. С этой целью 2 января 1787 г. Екатерина II подписала указ о снаряжении кругосветной морской экспедиции для точного описания и нанесения на карту всех Курильских островов от Матмая (Хоккайдо) до камчатской Лопатки, чтобы их «все причислить формально к владениям Российского Государства». Было наказано также обеспечить «недопущение» иностранных промышленников «к торговле и промыслам принадлежащих России местах и с местными жителями обходиться мирно». Указания императрицы свидетельствовали о намерении ещё раз заявить на весь мир, что Курильские острова и другие открытые и освоенные русскими дальневосточные территории отныне и навсегда принадлежат российской короне. Хотя из-за начавшейся русско-турецкой войны экспедицию пришлось отложить, российское правительство своими действиями неизменно демонстрировало окончательность решения вопроса о российской принадлежности Курильских островов.
Однако западноевропейские державы не желали мириться с утверждением России на Дальнем Востоке, перспективой установления ею торговых и иных отношений с Японией. В ход были пущены слухи о «коварных замыслах русских», якобы вознамерившихся покорить Японию. В качестве «обоснования» этих утверждений до сведения японцев доводились ложные сообщения о «строительстве на Курилах крепости», опираясь на которую русские-де готовят захват страны Ямато (Японии). Плавания же русских кораблей вдоль японских берегов представлялось, чуть ли не как рекогносцировка, предшествующая нападению. Подобные слухи убеждали японские власти в правильности избранной политики изоляции. В результате предпринимавшиеся в 70-е годы неоднократные попытки русских установить с японцами торговые отношения неизменно заканчивались неудачей. В 1778 г. на остров Хоккайдо зашло судно купца Лебедева-Ласточкина с товарами для Японии. Возглавлявший экспедицию Антипин настойчиво предлагал японцам открыть торговлю, но безуспешно. Японские участники переговоров были непреклонны — ссылаясь на законы страны, они заявляли, что русским запрещено посещать Хоккайдо, и требовали покинуть японскую территорию. Максимум, на что соглашались японские чиновники, это осуществлять ограниченный торговый обмен на Кунашире, без заходов русских судов в гавани собственно Японии. Заметим, что подобное японское условие лишний раз подтверждает отсутствие в то время у японского правительства каких-либо замыслов о включении Кунашира в состав своей метрополии. Кунашир рассматривался, по крайней мере, как нейтральная территория. Более того, власти небольшого расположенного в южной части острова Эдзо японского княжества Мацумаэ сознавали, что подобная торговля имела нелегальный или, выражаясь современным языком, контрабандный характер.
Масштабы торгового обмена с Японией через айнов южнокурильских островов не могли удовлетворить потребности русских. Задачи освоения Дальнего Востока в условиях нерешенности здесь продовольственной проблемы вынуждало российские власти продолжать добиваться «открытия» Японии и широкой торговли с ней. К этому побуждали и активные действия западноевропейцев и американцев, которые не скрывали своих намерений опередить Россию в распространении своего влияния на Японских островах и овладеть перспективным японским рынком.
По указу Екатерины II от 13 сентября 1792 г. «О установлении торговых сношений с Японией» к берегам этой страны была направлена экспедиция во главе с 26-летним поручиком Адамом Лаксманом, которой поручалось, кроме всего прочего, доставить японскому правительству приветственное послание, поименованное в указе «открытым листом», а также подарки японским высокопоставленным чинам. Это придавало экспедиции статус российского дипломатического посольства. Поводом для посещения Японии было избрано возвращение на родину троих японцев, потерпевших кораблекрушение у Алеутских островов. По расчетам инициаторов экспедиции, японские власти должны были откликнуться на подобную гуманитарную акцию. Разработанная тактика дала свой результат — миссия Лаксмана ознаменовала первый дипломатический контакт России с Японией. В качестве «открытого листа» было составлено послание японскому правительству от иркутского генерал-губернатора И.А.Пиля, в котором предлагалось установить между двумя странами торговые отношения. На борту избранной для экспедиции бригантины «Екатерина» находились купцы с лучшими российскими товарами.
Хотя в указе императрицы речь шла об установлении с Японией «торговых связей», в действительности направление миссии преследовало не менее важную цель продемонстрировать западным державам права на новые владения России в северо-западной части Тихого океана, в частности на Курильские острова. Это было необходимо в связи с тем, что в конце 80-х — начале 90-х годов в этот район все чаще стали наведываться для завязывания торговли и ведения звериного промысла английские суда.
Прибыв 9 октября 1792 г. к северным берегам Хоккайдо в районе залива Нэмуро, Лаксман отправил губернатору княжества Мацумаэ письмо, в котором изложил цель российской экспедиции. По получении послания губернатор направил его центральному правительству в столицу государства Эдо. Вопреки ожиданию японские власти на сей раз не потребовали от русских немедленно покинуть японские берега. Более того, для встречи с прибывшим посольством России в Мацумаэ были направлены полномочные представители правительства. В ходе последовавших переговоров, которые проходили в доброжелательном духе, российским представителям было предложено вести переговоры в японском порту Нагасаки, который являлся официально установленным местом международной торговли Японии. Однако в силу причин как внутреннего, так и международного характера этот шанс установить с Японии торговые отношения своевременно использован не был. После возвращения миссии Лаксмана в Россию торговля продолжалась на островах южных Курил при посредничестве населявших их айнов. На островах Уруп и Итуруп обосновывалась русская колония. В 1794 г. на остров Уруп прибыло для постоянного проживания два десятка человек во главе с передовщиком В.Звездочетовым. Русские зимовья существовали и на Кунашире.
Признавая факты продвижения русских до южнокурильских островов и освоения их, японские авторы в то же время напоминают, что княжество Мацумаэ тоже проявляло интерес к этим территориям. И с этим можно согласиться. Однако существенно то, что при этом ставится под сомнение право Российской Империи на включение этих земель в состав своего государства. В частности, утверждается: «В 1754 году княжество Мацумаэ приступило к непосредственной эксплуатации острова Кунашир, учредив там торговый пункт, а в 1786 году чиновник центрального правительства Токунаи Могами провел исследование островов Итуруп и Уруп… Отметим, что «открытие» островов может служить лишь одним из оснований для требования права на владение этими территориями, но наличие только этого основания является недостаточным…».
С середины XVIII века японцы из княжества Мацумаэ действительно бывали на Кунашире и вели там торговлю. Правда и то, что правительственный чиновник посетил Итуруп и даже «арестовал» находившихся там русских. Однако, в то время ни княжество Мацумаэ, ни центральное японское правительство, не имея официальных отношений ни с одним из государств, не могло выдвигать в законном порядке претензий на «осуществление суверенитета» над этими территориями. К тому же, как свидетельствуют документы и признания японских ученых, японское правительство продолжало считать Курилы «чужой землей». Поэтому вышеуказанные действия японских чиновников на южных Курилах можно рассматривать как произвол, чинимый в интересах захвата новых владений. Россия же в отсутствии официальных претензий на Курильские острова со стороны других государств по тогдашним законам и согласно общепринятой практике включила вновь открытые земли в состав своего государства, оповестив об этом остальной мир.
В конце XVIII века России пришлось вести войны с Турцией и Швецией, что ограничивало возможности направления новых экспедиций на Тихий океан. К тому же российское правительство стало уделять все большее внимание своим владениям на Аляске и Алеутских островах, которые считались более перспективными с точки зрения коммерческой выгоды. Добытая здесь пушнина приносила большую прибыль. Для объединения всех русских купеческих компаний на Тихом океане в одну мощную силу царское правительство создает в 1799 г. «под высочайшим покровительством» Павла I Российско-Американскую компанию. Сначала главная контора компании находилась в Иркутске. Однако после того как ее акционерами стали царь и члены его семьи, а также многие близкие ко двору сановники, управление компании было переведено в Петербург, и она стала рассматриваться в качестве государственного предприятия.
Российско-Американской компании было передано монопольное право и на хозяйственное освоение Курильских островов. В именном указе императора Павла I Сенату вновь со всей определенностью закрепляется владение Курильскими островами Российской Империей. Указ гласил: «Учреждаемой компании для промыслов на матерой земле Северо-Восточной части Америки, на островах Алеутских и Курильских и во всей части Северо-Восточного моря, по праву открытия России принадлежащих, именоваться: под высочайшим е.и.в. покровительством Российскою Американскою компаниею… По открытию из давних времен российскими мореплавателями берега Северо-Восточной части Америки, начиная от 55 градуса северной широты, и гряд островов, простирающихся от Камчатки на север к Америке, а на юг к Японии, и по праву обладания оных Россией пользоваться компанией всеми промыслами и заведениями, находящимися ныне по северо-восточному берегу Америки от вышеозначенного 55 градуса до Берингова пролива и за оный; также на островах Алеутских, Курильских и других, по Северо-Восточному океану лежащих».
Однако интерес вновь созданной компании к активному освоению Курил был ограниченным. Добыча шкур ценных животных здесь сокращалась, торговля с айнами велась вяло. Продолжала оставаться острой проблема снабжения находившихся в труднодоступных районах промысловых людей продовольствием. В силу этих причин число русское население на Курильских островах не увеличивалось. Японцы не преминули воспользоваться ситуацией, предприняв действия по изгнанию русских с расположенных недалеко от Хоккайдо южных Курил, которые практически были не защищены.
В японской литературе предпринятые японскими вооруженными отрядами захватнические действия на южных Курилах нередко описываются как нечто невинное и само собой разумеющееся. Читаем в одном из японских источников: «В 1798 г. чиновник сёгуната Дзюдзо Кондо установил на южной оконечности Итурупа памятный знак, подтверждавший принадлежность этого острова Японии… Аналогичные знаки были воздвигнуты на северной оконечности Итурупа и Кунашира».
В то же время добросовестные японские ученые указывают на захватнический характер этих учиненных с ведома властей вооруженные налеты: «Высадившись 28 июля 1798 г. на южной оконечности острова Итуруп, японцы опрокинули указательные столбы русских и поставили столбы с надписью: «Эторофу — владение Великой Японии». Одновременно вырывались и уничтожались установленные на островах православные кресты. В 1801 г. японский вооруженный отряд пытался силой изгнать русских из их поселений на острове Уруп. Высадившись на острове, японцы самовольно поставили указательный столб, на котором вырезали надпись из девяти иероглифов: «Остров издревле принадлежит Великой Японии». Так происходило обращение доселе не принадлежавших нации Ямато южных Курил в «исконно японские территории». Следует отметить, что одновременно японцы стали высаживаться и закрепляться и на южной части Сахалина, где на побережье залива Анива была основана японская фактория. Сюда летом на время рыболовного сезона приплывали японские рыбопромышленники.
Японская экспансия на южные Курилы заметно активизировалась после создания в 1802 г. в городе Хакодатэ на Эдзо (Хоккайдо) специальной канцелярии по колонизации Курильских островов. Это проявилось в продолжении сноса русских знаков-крестов (включая и остров Уруп),установленных ещё в XVIII веке, насильственной высылке русских промышленников, запрещении айнам торговать и общаться с русскими. На южные Курилы стали направляться «для охраны» вооруженные японцы. Не имея сил для противодействия этим незаконным действиям японцев, российские власти на Камчатке и Сахалине вынуждены были временно мириться с чинимым произволом. Существовала и другая причина терпимости русских. Освоение западного побережья Америки и Алеутских островов потребовало в еще большей степени, чем ранее незамедлительного разрешения проблемы снабжения колонистов продовольствием. Транспортировать продукты питания и другие необходимые товары через Сибирь было сложно и дорого. Существовала надежда, что все же удастся убедить японское правительство начать торговлю с Россией и организовать регулярные закупки в Японии риса и других необходимых для российских промысловых судов и населения на Дальнем Востоке и в Америке продуктов. Поэтому российское правительство, не желая осложнять отношения с Японией из-за южных Курил, рассчитывало отстаивать их принадлежность России на переговорах с представителями центральной японской власти. Было признано необходимым направить в Японию официальное российское посольство с высокими полномочиями.
Предложение организовать кругосветное плавание русские моряки высказывали ещё в 1732 году. Имелось в виду достичь Камчатку морским путем вокруг мыса Горн. По неизвестным причинам проект не был принят. К идее вернулись в 1785 году после создания Российско-Американской компании и расширения российского присутствия в мировом океане. Тогда, кроме практических целей экспедиции, важна была демонстрация российского флага признанным морским державам, в первую очередь Великобритании. Для кругосветного плавания было выделено четыре военных и одно транспортное судно. Начальником экспедиции был назначен капитан 1-го ранга Г.И.Муловский. Предполагалось, что, пройдя мимо мыса Доброй Надежды, корабли проникнут в Тихий океан. Затем экспедиция должна была разделиться — одному отряду предписывалось проследовать к берегам Северной Америки, а другому — обследовать Курильские острова, обойти остров Сахалин, осмотреть устье Амура и собрать достоверные сведения о Японии. К 1787 г. подготовка к экспедиции была полностью завершена, но ее пришлось отложить из-за начавшейся войны с турками, а затем со шведами.
После завершения войн в Европе стремление России не уступать колониальным державам в приобретении внешних рынков, затруднения в содержании американских владений, проблемы установления прямых торговых отношений с Китаем и Японией поставили вопрос о кругосветной экспедиции на Дальний Восток и в Северную Америку в повестку дня российской внешней политики. Такая экспедиция была снаряжена, и 7 августа 1803 г. корабли русского флота «Надежда» и «Нева» вышли из Кронштадта. Капитан «Невы» Ю.Ф.Лисянский должен был привести свой корабль к берегам Северной Америки. Начальнику же всей экспедиции капитан-лейтенанту И.Ф.Крузенштерну надлежало на «Надежде» следовать в Японию.
В действительности же главным лицом среди участников экспедиции был высокопоставленный царский сановник, действительный камергер, действительный статский советник, кавалер ордена св. Анны 1-ой степени Н.П.Резанов. Являясь главным уполномоченным Российско-Американской компании, он хорошо разбирался в дальневосточных делах. Высокие регалии Резанова и его опыт, по мнению царского правительства, должны были способствовать выполнению возложенных обязанностей главы дипломатической миссии в Японию в ранге чрезвычайного посланника и полномочного министра Российской империи к Японскому двору. Посол имел утвержденную царем инструкцию, которой предписывалось обрисовать в переговорах с японскими сановниками могущество и достоинство России, пояснить различия русской православной веры и католичества. Разговаривать с японскими сановниками следовало учтиво и ласково, «по всем правилам и просвещению европейскому», убеждать японцев во взаимной выгодности торговли с Россией. Рязанов вез с собой царскую грамоту сёгуну (военному правителю Японии) и проект ноты японскому правительству об условиях торговли. Имелось в виду, что русские купцы в Японии будут подчиняться японским законам.
Конкретно правительством ставились перед Резановым следующие цели: 1) расширить права, предоставленные России по лицензии А.Э.Лаксману, т. е. разрешить вход не только в Нагасаки, но и в другие порты не одного, а нескольких русских судов для торговли; 2) в случае отказа истребовать разрешение на торговлю на о-ве Матмай (Эдзо),а если и в этом будет отказано, то наладить посредническую торговлю с Японией через курильцев о-ва Уруп; 3) собрать подробные сведения о том, принадлежит ли о-в Сахалин Китаю или Японии, какие там проживают народности и можно ли с ними установить торговые отношения, а также выяснить, какими сведениями располагают японцы об устье р. Амур; 4) выяснить состояние отношений Японии с Китаем и Кореей, принадлежит ли часть о-вов Рюкю Японии, или же они подчиняются своим собственным правителям, разведать, нельзя ли договориться с ними о торговле.
Содержание инструкции свидетельствует о том, что в Санкт-Петербурге хорошо были информированы о существовавшем в Японии режиме «самоизоляции» страны и отдавали себе отчет в сложности поставленных перед Резановым задач. Вместе с тем считалось, что японские власти уже связаны данным во время экспедиции Лаксмана письменным обещанием о допущении российского корабля в Нагасаки и задача состоит в том, чтобы побуждать их соглашаться на расширение торговли. Стремление же искать внешние рынки не только в Японии, но и в других соседних с ней странах и районах подчеркивало серьезную озабоченность проблемой обеспечения продовольствием российских владений на Востоке. В то же время направление миссии Резанова всего лишь на двух небольших кораблях (к японским берегам прибыла одна «Надежда») должно было подчеркнуть миролюбивый характер политики России на Дальнем Востоке, отсутствие каких-либо иных, кроме торговых, целей в отношении Японии. Демонстрация японцам миролюбия должна была убедить Эдо (Токио),что в отличие от западноевропейских государств и США у русских нет замыслов подчинить Японию или оказывать на нее давление. Весьма разумным представляется наставление направлявшимся в Страну восходящего солнца российским представителям терпеливо разъяснять отличие православия от католичества, фактически запрещенного в стране. Это также должно было породить у японцев доверие к русским. После длительного полного опасностей похода 15 июля 1804 г. русские мореплаватели бросили якорь в Петропавловской бухте. За шестинедельную стоянку на Камчатке «Надежда» была отремонтирована и приготовлена к дальнейшему плаванию. Переход из Петропавловска до Японии занял месяц — 8 октября 1804 г. российское посольство прибыло в Нагасаки. Прибытие в Нагасаки, а не в Эдо, где располагалась ставка сёгуна, должно было убедить японцев в стремлении российского правительства неукоснительно следовать ранее достигнутым договоренностям. Однако выданная японцами десять лет назад Лаксману лицензия на посещение Нагасаки русским торговым судном, как оказалось, устарела. К тому же русские прибыли не просто для обмена товарами, а для переговоров с японским правительством, что, по японским представлениям, могло быть воспринято как «дерзость». Тем не менее «Надежду» отгонять от японских берегов не посмели, хотя и в гавань долго не пускали. О направлявшемся в Японию российском военном корабле власти Японии были предупреждены голландцами за месяц до его прибытия в Нагасаки, но, похоже, так и не пришли к общему мнению о том, как поступить с незваными гостями. На всякий случай местные власти решили поначалу «интернировать» русских — «Надежду» окружили многочисленные сторожевые лодки, на которых находилось не менее 500 вооруженных японцев.
В чем же причина столь странного «гостеприимства»? Ведь ничто в поведении прибывших русских не давало оснований для беспокойства. Озабоченность и подозрительность японских властей вызывало то, что, как им представлялось, русский царь организовал кругосветную экспедицию специально, чтобы доставить из далекого Санкт-Петербурга в Японию своего посла с миссией, подлинные цели которой оставались неясны и подозрительны. Противники контактов с могущественным соседом, подогреваемые антирусскими нашептываниями голландцев и других западноевропейцев, довольно эффективно насаждали миф об «угрозе с севера». Свое нежелание налаживать отношения с Российской Империей они прикрывали ссылками на явно устаревшие законы об изоляции страны. На это обращает внимание в своей книге популярный в Японии писатель Сиба Рётаро: «Спустя 106 лет после того, как Петр I положил начало российскому мореплаванию, в 1803 г. российские корабли совершают первое в истории России кругосветное плавание. Это было путешествие Крузенштерна — достижение, которым Россия должна гордится. В эпоху парусных судов кругосветное путешествие было делом не простым. Оно не только приносило славу стране, но и служило доказательством высокого уровня развития данного народа, его государственности, науки и техники.
С этого времени российский флот обретает свою мощь. Трижды, начиная с плавания Крузенштерна в начале XIX века, когда в Японии продолжалась эпоха Эдо, российские военные корабли отправляются в кругосветные путешествия, и трижды они добиваются цели, оправдывая великие надежды России…
Но Япония приходит в замешательство, полагая, что все это делается неспроста… Все три кругосветных плавания в XIX веке имели своей целью установление отношений с Японией для решения проблемы поставок продовольствия и других экономических проблем Сибири. Условия и цели оставались неизменными в каждом из плаваний, и каждый раз Япония упрямо отворачивалась, считая высшим государственным благом политику «закрытия страны».
Резанов намеревался вскоре покинуть Нагасаки и направиться в столицу Эдо для переговоров. Кратко разъяснив местным чиновникам цели своего визита, он передал им адресованные японскому правительству бумаги. При этом была вручена памятная записка, переведенная на голландский язык, в которой сообщалось: «Нынешнее посещение связано с тем, что, давно уважительно относясь к вашей стране, мы желали бы, чтобы посла препроводили в Эдо и пригласили на аудиенцию для беседы об установлении в дальнейшем лояльных русско-японских отношений… Когда вам передавали японцев, потерпевших кораблекрушение несколько лет назад, то посол Лаксман подробно сообщил, что вы проявили в отношении наших посланцев любезность. Благодарим за милость вашего государства. На этот раз мы также привезли четырех потерпевших кораблекрушение японцев и передаем вам».
По приказу губернатора Нагасаки российские документы, в том числе копия грамоты Александра I сёгуну, были незамедлительно направлены с курьером в Эдо. Однако время шло, а указаний из центра не поступало. Начались томительные месяцы ожидания.
Первая официальная встреча Резанова с представителем японского правительства Тояма и новым и старым губернаторами Нагасаки состоялась 23 марта 1805 г., спустя полгода после его прибытия в Японию. Тояма вел себя надменно, выговаривая российскому послу за то, что он позволил себе без предварительных переговоров прибыть на корабле в страну, да еще передавать послание о желании России торговать с Японией. При этом грамота русского царя и другие документы были неуважительно названы «непонятными бумагами». Резанов, с трудом сдерживая раздражение, ответил, что никто не может запретить русскому императору писать и направлять письма. Главным же из того, что было произнесено японским представителем, стало требование незамедлительно покинуть японские воды и впредь к берегам Японии не приближаться. Обстановка накалилась настолько, что посол и его свита демонстративно отказались от предложенного протокольного угощения.
На следующий день вместо переговоров Резанову был зачитан ответ сёгуна Иэнари, смысл которого сводился к тому, что связь и торговля с иностранным государством приносит ущерб, а не пользу Японии, а потому она отвергает все сделанные российской стороной предложения. Ответ завершался словами: «Не тратьте напрасно усилий и расходов, приходя с этим вновь. Отплывайте немедленно!». Так как царские подарки сёгуну были отвергнуты, русские также отказали?