Дед Мороз и все-все-все. Порка детей на Рождество, чёрный мавр, Baboushka и свин
Немного теории
Дед Мороз, как и его зарубежные коллеги, выполняет важную функцию: он представляет собой персонификацию праздника. В традиционной культуре, по крайней мере у народов Европы, часто встречается представление о празднике как об антропоморфном персонаже, который может навещать людей, вознаграждать их или наказывать, которого следует угощать и можно попросить о помощи.
Такое явление существовало уже в древнегреческой культуре, где праздники представали в облике женщин (поскольку слово "день" и названия праздников — женского рода). В комедиях, ставившихся в афинском Театре Диониса, встречаются персонажи по имени Дорпия, Додеката, Каллигенея — всё это названия афинских праздников.
Хорошо изучена персонификация праздников и в славянской народной культуре. Большинство праздников у славян представляют собой памятные даты календаря христианской церкви, посвящённые конкретным святым. Но, приглядевшись внимательно к записям обрядовых песен, легенд, пословиц и поговорок, мы обнаруживаем, что упоминаемые в связи с праздником святые могут менять пол (святой Евдокий, святая Микола), выступать во множественном числе (Авдотьи, Андросы), объединяться в одного персонажа (Пятрок-Павел, Петропавля). Всё это свидетельствует, что перед нами рассказы уже не о святом, а о другом персонаже — персонифицированном празднике.
Мы рассмотрим персонажей, которые, во-первых, связаны с зимними праздниками, а во-вторых, являются в первую очередь к детям, вознаграждая их (или наоборот). Случается это далеко не всегда в Рождество (25 декабря) или на Новый год (1 января), поэтому полезно запомнить даты: 6 декабря — день святого Николая — и 6 января — Благовещение (Эпифания, День трёх царей).
Наиболее распространённым оказывается мужской персонаж. Он либо "рождественский отец", либо "рождественский дед". Первый вариант представлен в английской культуре Father Christmas, в французской — Père Noël (интересно, что Пер-Ноэль во Франции никогда особенно не связывался с религией, церковь даже одно время требовала его запрета), в итальянской — Babbo Natale. Второй — в хорватской представлен Djed Božićnjak, в литовской — Kalėdų Senelis, в румынской — Moş Crăciun, в эстонской — Jõuluvana. Можно отметить, что "отец" тяготеет к западу Европы, а "дед" — к востоку.
Первые упоминания в Англии о Father Christmas относятся к середине XVII века — периоду гражданской войны. Интересно, что впервые о нём заговорили в ходе полемики по проводу празднования Рождества. Пришедшие к власти пуритане стремились отменить пышные праздники, народные гуляния, шествия ряженых, а возражавшие им роялисты упоминали Отца Рождество как атрибут добрых старых времён. Самое старое употребления этого словосочетания Оксфордский словарь английского языка относит к 1658 году, когда вышла брошюра Джозайи Кинга "Следствие и суд над Отцом Рождество". В брошюре старика оправдали, но в действительности, пока радикальные протестанты оставались у власти, празднование Рождества в Англии было запрещено (с 1644 по 1660 г.).
Следует сказать, что в те времена Father Christmas занимался рождественскими плясками и пирушками взрослых, не обращая особого внимания на детей. Рассказы о том, что он проникает в дом через трубу и оставляет подарки появляются лишь в викторианскую эпоху, видимо, проникнув в страну из Германии вместе с традицией наряжать елку. Примерно в середине XIX века в Англии в образе рождественского дарителя появляется Санта-Клаус (к тому времени уже популярный в США), и Father Christmas начинает смешиваться с ним.
Святой Николай приносит подарки детям в Германии, особенно в католических её областях. Вероятно, именно из немецкой культуры его образ попал в США, а затем так широко распространился по миру. В Бельгии и Нидерландах тоже популярен святой Николай (Sinterklaas). Как правило, он прибывает в города весьма торжественно с целой процессией. Считается, что в Нидерланды он приплывает на корабле из Испании. Его встречает бургомистр, Николаю подводят белого коня, на котором он возглавляет праздничное шествие.
Святой Николай в традиционном облачении епископа приносит подарки детям скандинавских стран. Происходило это 6 декабря, а в Рождество жители Швеции и Норвегии, по крайней мере до середины XX века, просто делали подарки (julklapp) друг другу, не прибегая к помощи фольклорных персонажей. В Австрии святой Николай странным образом раздвоился. Сам он, как и положено, приходил к детям в день своего праздника в облачении епископа, с жезлом и митрой, проверял, знают ли дети наизусть молитвы, и вознаграждал послушных. Но были и невидимые таинственные существа нигло (Niglo), которые проникали в дома за несколько дней до праздника, чтобы выведать, хорошо ли себя ведут дети. Название нигло происходит от имени Николая.
Добавим, что святой Николай вручает подарки детям Венгрии, Чехии, Словакии, Польши и большей части Украины.
Вместе с персонажем-дарителем в гости к детям могут приходить и суровые фольклорные герои, которые желают наказать непослушных детей. Они приносят с собой розги, а иногда угрожают посадить маленького озорника в мешок и унести с собой. В Нидерландах святого Николая сопровождает слуга Чёрный Питер (Zwarte Piet) в облике мавра, иногда таких Питеров несколько. Изначально предполагалось, что Чёрные Питеры должны пугать и пороть непослушных детей. Но сейчас они просто помогают святому Николаю и разбрасывают сладости, а если кого и пугают, то в шутку. Впрочем, розги остаются атрибутом их костюма. В остальном Питеры одеты как средневековые слуги или пажи: в бархатном камзоле, шляпе с пером и коротких штанах. Исследователи считают, что образ Чёрного Питера взят из средневековых легенд и изображений, где присутствовал дьявол, которого святой победил и вынудил себе служить.
Помощником святого Николая на северо-западе Франции был отец Фуэтар ("секущий отец", Père Fouettard). По легенде отец Фуэтар был хозяином гостиницы или же мясником. Однажды он схватил трёх детей, которые направлялись в церковную школу, и убил их, чтобы ограбить. Более того, он разрубил тела детей на куски и засолил в бочке. Святой Николай, узнав об этом преступлении, воскресил мальчиков, и Фуэтар был так поражен этим чудом, что раскаялся и попросился быть помощником святого.
Немало злых помощников имелось у Николая в германских землях. Они звались Пельцникель (Pelznickel), Солдат Рупрехт (Knecht Ruprecht), Ругбельц (Rugbelz), Люцер (Luzer), Ганс Трапп (Hans Trapp). На юге Германии и в Австрии особенно выделялся герой, известный под именами Крампус, Клаубауф или Бартль. Он был одет в черную овечью шкуру, имел рога, а главное отличался длинным вытянутым ярко-красным языком. Естественно, он стремился наказать непослушных детей розгами или унести в мешке. По разным сведениям, унесенных детей он съедает за рождественским ужином или же бросает в море. В Венгрии же он превратился в безобидного чёртика Крамплуса, фигурку которого оставлял святой Николай непослушным детям вместе с розгами, лишая их прочих подарков.
Но в наказании шалунов можно обойтись и без помощников. Во многих местах святой Николай несет не только мешок с подарками, но и розги или кнут, и намерен выяснить на месте, чего достойны дети в этом доме. Интересно, что в Нижней Саксонии в позапрошлом веке наказывать детей было единственной функцией святого Николая. И в мешке он не приносил подарки, а сажал туда детей.
И совсем уж недобрым гостем был святой Томас в Австрии. От него не спасало никакое хорошее поведение, да и опасен он был и для детей, и для взрослых. Возник этот образ из-за празднования 21 декабря католической церковью дня святого Фомы (сейчас его праздник перенесен на 3 июля), но в образе приходящего в этот день гостя явно отразились черты какого-то дохристианского божества зимнего солнцестояния. Называли его Томерль или Томасингль, а иногда даже Томаскопф "Голова Томаса" или Томасшадель "Череп Томаса". В некоторых деревнях верили в Томаса с двойной бородой (Zwiebart-Thomerl), его длинная борода действительно разделялась на две половины. По легенде, он был так страшен, что его боялся даже черт. Что уж тут говорить о Томасе с девятью головами, Томасе с птичьим клювом, Томасе со свиной или козлиной головой. Наконец, был Томас с обычной головой, но изо рта у него торчали 12 курительных трубок.
Из-за его прихода в некоторых местностях Австрии еще в 1930-х годах детей 21 декабря не выпускали из дому. Он появлялся с наступлением темноты. Если двери дома оказывались незапертыми, Томерль проникал внутрь, молча разглядывал обитателей и указывал на одного из них и записывал его имя в книгу смерти. Этому человеку предстояло заболеть или умереть в течение следующего года. Но от Томерля можно было откупиться, дав ему специально испеченное печенье. Оберегом от него служили вилы или метлы, установленные за дверью крестообразно. Зато Томерль благотворно воздействовал на растительность, и, если дом и хлев в ночь солнцеворота от него запирали, то амбар оставляли открытым настежь, чтобы был хороший урожай.
Из женских персонажей наиболее известна итальянская Бефана. Её имя происходит от названия праздника Эпифания. По легенде, в дом старушки Бефаны зашли переночевать трое волхвов, направлявшихся поклониться родившемуся Иисусу. Они предложили ей присоединиться к ним, но Бефана сказала, что должна сначала закончить уборку в доме. Волхвы долго ждали и, наконец, ушли одни. А Бефана решила разыскать их и младенца. С тех пор она каждый год выходит на поиски и оставляет в домах, где живут послушные дети, конфеты, а непослушным от неё достаются лишь угли, лук и чеснок. По менее известному варианту легенды, Бефана была женщиной, которая обезумела после смерти ребенка. Услышав о рождении Иисуса, она решила, что это её сын, и отправилась вручить ему подарок. Когда она это сделала, обрадованный младенец благословил Бефану и сказал, что отныне она будет матерью всех детей в Италии.
Бефана обычно летает на метле. Чтобы дети ночью не высовывались в окна, карауля Бефану, им говорят, что она не хочет, чтобы её видели, и готова огреть метлой нежеланного свидетеля. Впрочем, иногда Бефана путешествует на ослике. Современные итальянские дети получают от Бефаны конфеты и “угольки” (их роль выполняют твердые карамельки черного цвета) – ведь каждый ребенок в течение года хоть раз озорничал.
После рассказа о Бефане следует упомянуть о неожиданном для русских читателей факте. Во многих зарубежных источниках можно прочитать, что до революции русским детям подарки вместо Деда Мороза приносила Бабушка. Не их личная бабушка, которая, конечно, всегда была готова обрадовать внуков, а Бабушка как имя собственное (Baboushka). Дело тут в том, что в 1960 году в США была издана сказка "Бабушка и три царя" писательницы Рут Роббинс с иллюстрациями художника-эмигранта Николаса Сидякова. Сюжет её напоминает легенду о Бефане и волхвах, но стилизован под русскую народную сказку. Сказка стала весьма популярной и неоднократно переиздавалась. Поэтому Бабушка стала широко известна. Но рассказы о русской Бабушке, как об аналоге Санта-Клауса, появились в США ещё раньше. В 1882 году был опубликован рассказ на этот сюжет, а в 1898 году – стихотворение. В русском, да и вообще в славянском фольклоре такой сюжет неизвестен, видимо, он возник в США под влиянием итальянских сказок о Бефане.
Колоритным персонажем выглядит Перхта (Перехта, Берта). Она известна в Германии и Австрии, а также у соседних с ними славянских народов. Перхта является в дома в крещенский сочельник (в других вариантах – присутствует среди людей все Святки, иногда незримо) и строго следит за прядущими женщинами. Им запрещено прясть в праздник, но они должны также успеть перепрясть всю пряжу накануне. Если Перхта находит недопряденную кудель, она её изорвет, а прялку сломает. Также она наказывает несоблюдавших пост: распорет им живот, набьет соломой и зашьёт цепью.
Часто Перхтой матери пугали детей в течение всего Адвента, чтобы те не шалили, а главное, не бегали на улице по ночам. У словенцев существовало проклятие Pjerhta te bo vzela! ("Чтоб тебя Перхта взяла!"). Перхта обычно хромает, так как одна нога у неё – гусиная или куриная. По одной австрийской легенде, 30 декабря ночью Перхта шествует во главе воинства детей, умерших некрещёными. В некоторых областях Германии Перхта считалась похитительницей маленьких детей, поэтому в ночь на кануне Крещения, их клали спать не в колыбели, а под ней, чтобы Перхта не нашла. Но при этом для самой Перхты оставляли блюдо с молоком или кашей. В некоторых случаях Перхта все-таки приносит детям подарки, особенно девочкам. Конечно, если они усердно пряли. Многие этнографы видят в Перхте дохристианское германское божество.
В ряде областей Франции подарки детям приносит младенец Иисус (Petit Jésus, Enfant Jésus), он замечен и в Швейцарии (Bon Enfant), Германии (Christkind). В Орлеане для маленького Иисуса традиционно оставляли на ночь тлеющее полено в камине, чтобы он мог погреться. А в Эльзасе ставили перед домом стакан вина для него и привязывали к ставням клок сена для его ослика. В Бельгии детям (уже получившим подарки от святого Николая 6 декабря) на Новый год приносят свои дары или младенец Иисус, или же Добрый Ангел. Чаще всего они кладут конфеты под подушку.
В Испании традиционно основным детским зимним праздником считался день Трёх царей (Reyes Magos) – тех самых волхвов, которые пришли поклониться младенцу Иисусу. Именно в ночь на шестое января испанские дети ждали подарков, правда, непослушному ребенку волхвы могли в наказание испачкать углем лицо во сне. Во многих других странах, например, в Германии, католической части Швейцарии, волхвы не приносили детям подарки, но дети добывали их сами, наряжаясь 6 января в костюмы волхвов и обходя дома с песнями, подобно колядующим на Рождество.
Греческие дети получают подарки на 1 января от святого Василия, праздник которого отмечает в этот день церковь. Василий стал дарить подарки совсем недавно, видимо, под влиянием святого Николая. Даже обзавелся красным одеянием. Раньше Василий, согласно верованиям греков, посещал их дома, проникая туда через трубу. И ему оставляли угощение на столе или на специальном подносе. Чаще всего это была сладкая пшеничная каша со специями – коливо святого Василия, или же особый пирог – василопитта. Рядом клали кошелек главы семьи. Если святому Василию понравится угощение, он благословит дом, кошелек и спящих жильцов. Тогда в течение года кошелек не будет пустовать и всё хозяйство будет благополучно.
А откуда взялся Дед Мороз? Хотя традиция наряжать елку на Рождество проникла в Россию уже к середине XIX века, на этих праздниках не было таких персонажей, как Дед Мороз или Снегурочка. Их появление обычно относят лишь к 1930-м годам. Как известно, праздновать новый год в СССР стали после того, как член президиума ЦИК СССР Павел Постышев написал в "Правде" статью, где призвал устроить детские новогодние праздники. Помимо заботы партии о детях в этой инициативе был также и расчёт, что новогодний праздник уменьшит популярность праздника религиозного – Рождества. Статья Постышева вышла в декабре 1935 года, а уже на следующий год появляются Дед Мороз и Снегурочка. Филолог Елена Душечкина, исследователь жанра святочных рассказов и автор книги "Русская елка: история, мифология, литература", между тем, отмечает, что как персонаж Дед Мороз появляется уже в дореволюционной России, правда, ненадолго.
Уже в сказках Владимира Одоевского (1841) есть "старик Мороз Иванович, седой-седой; сидит он на ледяной лавочке да снежные комочки ест; тряхнет головой – от волос иней сыплется, духом дохнет – валит густой пар". Сказка Одоевского восходит к фольклорному источнику, её сюжет близок к фильму "Морозко". С середины XIX века в русской литературе можно встретить два варианта персонификации Мороза. Он может представать могущественным и суровым персонажем (самый известный образ – в поэме Некрасова "Мороз, Красный нос"). А может быть скорее добрым волшебником, создающим для детей прекрасный зимний мир, где можно кататься с гор и на коньках, играть в снежки. Он заботится зимой о растениях (песенка про елочку со словами "мороз снежком укутывал – смотри не замерзай" была написана в 1903 году).
В 1880-е годы, когда рождественская елка становится популярной в городских семьях, появляется образ "рождественского старика". Пока он не имеет конкретного имени. Это просто ёлочная игрушка в виде обсыпанного инеем бородача с ёлкой в руках, украшение в витрине магазина, костюм для рождественского вечера. Постепенно складывается "рождественская мифология", согласно которой, именно этот старик приносит в дом ёлку, но пока не подарки – их дарят родители или же малыш Иисус. Со временем старик, уже получив имя Мороз, забирает себе и эту функцию. Выбору имени способствовало то, что оно уже использовалось для персонификации зимы в детской литературе. Подтверждение существованию дореволюционного Деда Мороза Елена Душечкина находит, например, в воспоминаниях эмигрантов, которые не могли познакомиться с Дедом Морозом в СССР.
Занятным выглядит то, что сложившийся совсем недавно образ воспринимался как существующий с давних времен. "Дедушка-мороз <...> внезапно появляется в зале и так же, как сто или двести лет назад, а может быть, и тысячу лет назад, вместе с детьми совершает танец вокруг елки, распевая хором старинную песню, после чего из мешка его начинают сыпаться детям подарки", – писал журнал "Русская речь" в 1909 году. Но "первый период Деда Мороза" в России продлился совсем недолго. После революции “буржуазные праздники” были отменены. Более того, Дед Мороз подвергся беспощадной критике. "Ребят обманывают, что подарки им принес дед-мороз. Религиозность ребят начинается именно с елки <...> Господствующие эксплуататорские классы пользуются "милой" елочкой и "добрым" дедом-морозом еще и для того, чтобы сделать из трудящихся послушных и терпеливых слуг капитала", – писали в 1927 году. Был даже создан плакат "Что скрывается за дедом-морозом?", где за спиной старика с ёлкой прятались поп и кулак. Разоблачающие Деда Мороза стихи писал Демьян Бедный. В итоге возрождения Деда Мороза пришлось ждать до середины 1930-х.