Как ни печально расставаться с летом, но осень наступила. Чтобы облегчить себе вхождение в новый сезон, лучше всего завернуться в плед, взять чашку чая и посмотреть что-нибудь лиричное и душевное. Для этого идеально подходят старые советские фильмы. Осень была любимым временем года застойного кинематографа: золотистая и дождливая, меланхоличная и нарядная, она украшала задумчивый артхаус, простодушные мелодрамы и сказочные фильмы. В нашей осенней подборке — визионерская экранизация сказки Пушкина, киноверсия французского романа «плаща и шпаги» с Олегом Меньшиковым в расцвете красоты и антиэйджистская драмеди о зрелой любви с чеховским вайбом.
«Капитан Фракасс» (1984)
Франция, XVII век. В разваливающемся замке обреченно истребляет свои дни последний потомок обнищавшего рода, молодой барон де Сигоньяк (Олег Меньшиков, словно сошедший с полотен Рембрандта или Франса Халса). Дождливой осенней ночью у него просят приюта странствующие комедианты, приносящие в замок веселье, разговоры об искусстве и даже еду. Директор труппы Тиран (воплощенное обаяние Михаил Данилов) предлагает барону отправиться с ними в Париж. Также на юношу бросает выразительные взгляды трепетная Изабелла (застойная принцесса Анна Исайкина). Впереди — смена жизненных ролей, поединки и, конечно, любовь.
Сценарист фильма, бард Юрий Визбор, вымарав ироническую интонацию оригинала, превратил приключенческий роман Теофиля Готье в типичную для застойного кинематографа историю интеллигента, печально наблюдающего за своей эпохой, — правда, в этом случае у него есть шпага в руках, которую Меньшиков довольно часто пускает в ход. Его меланхолии вторят очень красивые песни главного диссидентствующего кинобарда Окуджавы, которые исполняет Елена Камбурова.
Это один из редких советских исторических фильмов о Европе, который не выглядит как косплей или водевиль. Путешествие по живописной осенней провинции со старинными замками и фактурными развалинами переносит во французский XVII век лучше иного французского фильма. В картине замечательно воссозданы театральные постановки домольеровских времен, когда актеры парижского «Бургундского отеля», считавшегося лучшим европейским театром, завывали: «О прекрасная Брунгильда!» В фильме блистает целый букет замечательных актеров, включая великого эстонца Юри Ярвета, за которым волочится трагический шлейф его короля Лира.
«Осенние колокола» (1978)
Царь (Александр Кириллов) отправляется в заморские странствия, оставляя дома супругу (Ирина Алферова), которая рожает дочку, а по возвращении мужа отдает богу душу. Погоревав, царь женится на роковой брюнетке (Людмила Дребнёва), которая ведет откровенные разговоры только с зеркалом. Вырастая, золотоволосая царевна (Любовь Чиркова), вызывает у мачехи радикальную зависть.
Музыкальная фреска неописуемой красоты от режиссера оперы и балета Владимира Гориккера во всём советском кино сравнима разве что с поэтическим сюрреализмом Сергея Параджанова. Текст «Сказки о мертвой царевне и о семи богатырях» читает за кадром Иннокентий Смоктуновский — актеры почти не произносят реплик, вместо них звучит музыка Шостаковича, Свиридова и Родиона Щедрина. Главный герой — эстетство. Царя во время странствий заносит в ренессансную Италию и на знойный Восток. Русь снимали в сказочном Суздале. Мачеха ходит в готическом черном бархате и держит отравленное яблоко среди живых змей. Каждый миллиметр кадра расшит бисером, затянут узорным шелком и блистает золоченой резьбой. Учитывая, что всё это рукотворные шедевры, а не CG, испытываешь почти висцеральное удовольствие.
На встрече выпускников некогда отличница, активистка и первая красотка школы Надя Круглова (Наталья Гундарева) слушает бывших одноклассников и умирает со стыда. Они все чего-то добились: одна — модная поэтесса, другой — известный архитектор, третий — ученый. А она — никто. Всего лишь жена и мать. Десятерых детей.
В застойном кинематографе рядом со сложным рефлексирующим мужчиной, изменяющим жене («Отпуск в сентябре», «Осенний марафон», «Полеты во сне и наяву»), поднялась во весь рост главная героиня эпохи — одинокая сильная женщина, забившая на мужчин с их сложностями. Глядя на бесчисленные разводы и растущее количество одиночек, государство иногда пыталось как-то пропагандировать семейные ценности. Пропаганда не обязательно была «лобовой» и слащавой. Жизнь «семейства Уизли» (рыжей Гундаревой аккомпанирует рыжий Виктор Проскурин в роли ее мужа) не карамелизирована. Счастье материнства периодически перебивает нервный срыв.
«Все, больше не могу. Не могу! Я днем и ночью хочу спать. Много-много лет. Я хочу только спать! Я больше ничего не хочу и ничего не могу! Меня никто на свете не понимает! У меня стали шершавые руки. У меня триста километров морщин. Я вся съежилась, состарилась, как старуха! Я так больше не могу! Ужас! Ужас…»
Вместо бравурной интонации и похлопывания по спине — уважение к женщине. А когда рыжая Гундарева собирает рыжие осенние листья, это просто красиво.
Ленинградские интеллигенты Илья и Саша (Леонид Кулагин и Наталья Рудная) едут в отпуск в карельскую глубинку и останавливаются у деревенской пары Дуси и Эдика (Наталья Гундарева и Александр Фатюшин). Илья еще женат, но хочет уйти. Саша была замужем и ушла. Целую неделю, иногда выбираясь на акварельный пленэр, они будут заниматься любовью на перине и пытаться разобраться в самих себе и друг в друге, сказав какие-то главные слова, которые никак не выходят. Вероятно, именно из-за нехватки собственных слов в прокуренной пивной, среди захмелевших мужичков, — здесь впервые в нашем кино прозвучат стихи Пастернака.
Сценарий своего фильма режиссер «Белорусского вокзала» Андрей Смирнов называл «Рябина — ягода нежная». Потом вычеркнул «рябину», оставив скупую «Осень», но эта горькая осенняя ягода буйного рубинового цвета словно бы до конца не исчезла. В туманной тишине полусонной деревни вдруг вспыхивает страсть, а все умные, глубокие ленинградские разговоры персонажи ведут в горизонтальном положении. Их окружает та красота средней полосы, которую принято называть неброской. Пожухлая трава, серое зеркало реки, сизый дым костров. Может быть, наша полоса не особенно приспособлена для страстей, если только они не мучительны. Но Смирнов, сняв свою поэзию в прозе (в аскетичной Сашиной коммуналке на стене висит портрет Цветаевой), в полупрозрачных, почти сновидческих кадрах, где то корова голосит в сарае, то душа с душою говорит, показал, что дело не в полосе. Дайте людям отдохнуть вдали от строек века, знамен и исторических потрясений — и будет любовь.
Оптимистичная и верящая в людей фея Удачи (Ольга Белявская), несмотря на предупреждения унылой феи Печали (очень смешная Лия Ахеджакова), дарит некой чистой душе аналог волшебной палочки — калоши счастья. Не успевает юная особа ими насладиться, как артефакт, исполняющий желания, оказывается в недобрых руках.
Режиссер великой сказки «Город мастеров» Владимир Бычков, понадеявшись на оттепельный либерализм, попытался снять притчу о Христе, которую почти буквально зарезали цензоры, после чего с концами ушел в сказочные королевства, в которых цензура не особо свирепствовала, а человеку с воображением было где развернуться. Экранизация Андерсена — почти бессюжетный набор очаровательных сценок, в каждой из которых на пару минут появляется классный характерный актер в парике или с накладным носом, который, скорее всего, просто был рад съездить в «заграничную» Эстонию. Снимали в Таллине, поэтому все эти трубочисты, феи и принцессы кажутся местными жителями, которые до сих пор там где-то ходят под зонтиками, — дождь идет беспрестанно, серые камни мостовой липнут к мокрой листве, и осень встает над изящными крышами.
Поздней осенью в крымском доме отдыха он и она (Регимантас Адомайтис и Жанна Болотова) смотрят друг на друга глубокими взглядами из-за соседних столиков с сиротливыми хризантемами и молча пьют кефир. Оба красивы, элегантны, интеллигентны и одиноки. Вокруг сплошные жлобы, от смешных (Георгий Бурков и Лидия Федосеева-Шукшина) до противных (Анатолий Солоницын и Мария Виноградова). Массовик-затейник (Ролан Быков) устраивает что-то шизофренически-бодрое. По палубе теплохода ожесточенно бегают физкультурники (режиссер Николай Губенко передает привет депрессивному оттепельному шедевру Геннадия Шпаликова «Долгая счастливая жизнь»). Свинцовое море бьется о причал, накрапывают дожди. Тоска, скука, застой.
Нежная романтическая мелодрама о том, как встретились два одиночества, которые решают игнорировать насмешливые взгляды («Сколько ей лет? А всё молодится!»). Маловероятно, что Губенко намеревался снять воодушевляющий антиэйджистский фильм, но по факту так и получилось. Романтика иногда переходит в комедию абсурда. Джигит выезжает из тумана на лошади, весь фильм бегающий туда-сюда по набережной дедушка носит венки Чехову и Пушкину, но никак не может донести. Быков пляшет, цыгане поют, жлобы пьют. Но вот вылезает солнце и заливает всё вокруг теплым блеском. Сияет листва, голубеет море. На пятьсот свиных рыл — два красивых лица. Осень жизни, как и осень года, не помеха любви. Жить можно.
