Иннокентий Смоктуновский. 99 лет!

28 марта 1925 года в деревне Татьяновка, Томская губерния родился Иннокентий Смоктуновский - актёр театра и кино. Народный артист СССР.

Гвардии сержант Иннокентий Смоктунович. Воевал, был в плену, бежал, сражался в партизанском отряде, затем в частях регулярной Красной армии. Награждён двумя медалями за отвагу...

В школе Смоктуновский учился средне. Учителя недолюбливали его за невероятное упрямство, а также постоянные споры с ними в попытках защитить собственную, пусть и неправильную, точку зрения.  В Красноярске состоялось первое знакомство юноши с театром. Иннокентий Михайлович писал: «С переездом в город мне открылось ранее неведомое — театр. Каждое посещение становилось праздником, хотя ничего особенного там, разумеется, не было. Но мне казалось, что сам воздух наполнен таинственностью, все было незнакомо и от этого немного пугало». Учась в шестом классе, Смоктуновский записался в школьный драматический кружок, который вел актер местного театра. Однако первое же выступление в спектакле по произведению Чехова «Предложение» закончилось провалом. Смоктуновский писал: «Выйдя на сцену в первый раз, я от волнения истерически захохотал, заразив смехом весь зрительный зал. После этого из кружка меня выгнали».

В 1941 году началась война, и глава семьи — Михаил Петрович — отправился на фронт. На Иннокентия же легли заботы о содержании родных. Юноше приходилось совмещать занятия в школе с учебой на курсах киномехаников. Несмотря на множество проблем, театр продолжал манить Смоктуновского, и он всеми правдами и неправдами старался выкраивать время, дабы посетить очередной спектакль. Денег на билеты у него, конечно, не было, и Иннокентий шел на всякие хитрости, вплоть до их подделки. А через некоторое время у него получилось устроиться в театр статистом.

Однако в театре Смоктуновский проработал недолго. В конце 1942 пришло известие о гибели отца, а уже в январе 1943 парня забрали в Киевское военное училище, перебравшееся в Ачинск. Не задержался Смоктуновский и там — в августе этого же года он был в срочном порядке отправлен рядовым на Курскую дугу на пополнение 75-ой гвардейской стрелковой дивизии. Впоследствии он принял участие в форсировании Днепра и боях за освобождение Киева. Вспоминая те годы, Иннокентий Михайлович говорил: «Не верьте тем, кто говорит, что на войне не страшно. Страшно всегда… Храбрость — это когда ты преодолеваешь животный ужас и идешь вперед». В ходе наступления на Киев воинская часть, в которую входил Смоктуновский, угодила в окружение, и в начале декабря после ожесточенного сражения под Житомиром Иннокентий Михайлович оказался в плену.

Будущий актер побывал в лагерях для военнопленных в Бердичеве, Шепетовке, Житомире. Он хорошо понимал, как мало у него шансов уцелеть в заключении, однако за малейшую попытку сбежать следовал немедленный расстрел. Иннокентий Михайлович признавался, что был и другой вариант: «Нам предлагали служить в РОА. Но такой вариант меня не устраивал». В другом интервью Смоктуновский говорил: «Страшны минуты перед сигналом к атаке, но самое ужасное — это плен, чувство, что жизнь твоя тебе не принадлежит. Любой фашист мог подойти, приставить к затылку пистолет и все…». Шанс сбежать представился Смоктуновскому спустя месяц. Его ближайшая подруга Римма Маркова рассказывала: «Когда их конвоировали, у Иннокентия стало плохо с желудком. Ему разрешили выйти из строя. До конца жизни Смоктуновский с благодарностью вспоминал солдата, жестом показавшего ему сидеть под мостом и смазавшего следы на снегу». Почти сутки Иннокентий Михайлович находился в сугробе, а после несколько недель бродил по лесам и прятался от немцев. Шатаясь от голода, он брел сквозь чащи, пока, в конце концов, не вышел к деревне Дмитровке. Здесь умирающего от истощения бойца подобрали местные жители. С их стороны это был крайне рискованный поступок — за укрывательство советских военнопленных немцы расстреливали всех жителей дома. Впоследствии Смоктуновский вспоминал: «Разве могу я забыть семью Шевчуков, после побега укрывавших меня. Эти душевные, дорогие люди приезжают к нам, и мы их всегда радушно принимаем».

У Шевчуков Иннокентий Михайлович, набираясь сил, прожил больше месяца, и в феврале 1944 влился в партизанский отряд Каменец-Подольского соединения. Объединение партизанского отряда с частями Красной армии произошло в мае 1944. После этого Смоктуновский продолжил службу уже в звании младшего сержанта, командуя отделением роты автоматчиков 641-го гвардейского стрелкового полка 75-ой гвардейской дивизии. Он принял участие в освобождении Варшавы, а в январе 1945 за то, что в сражении в районе села Лорцен его бойцы одними из первых ворвались в траншеи противника, Иннокентий Михайлович был удостоен второй медали «За отвагу». Первую медаль он получил еще в 1943. К слову, вручена она ему была только сорок девять лет спустя на сцене МХАТа после спектакля «Кабала святош». Войну Смоктуновский закончил в немецком городе Гревесмюлене. Удивительно, что за все годы сражений Иннокентий Михайлович не получил ни одного ранения. Сам он говорил по этому поводу: «Честное слово, сам удивляюсь — дрался в окружении, стоял под дулами автоматов, бежал из плена. А ранен вот не был. Правда, землей при бомбежке меня однажды засыпало — так, что наружу одни ботинки торчали…».

После демобилизации осенью 1945 Смоктуновский возвратился в родной Красноярск и какое-то время раздумывал чем заняться в дальнейшем. Сначала он пошел учиться на фельдшера, потом устроился работать в порту, а после принял решение поступать в лесотехнический институт. Все это время его не покидали мечты о театре, и, в конце концов, Иннокентий Михайлович устроился в ту же театральную студию, в которой до армии был статистом. Она работала при Красноярском театре, и студийцев зачастую задействовали в спектаклях. За короткое время Смоктуновский успел отметиться несколькими выходами на сцену, однако отсутствие театральной подготовки сказывалось — на публике он был жутко скован. Великий актер вспоминал: «От страха перед зрителями меня бросало в озноб. Тихий голос делался едва слышным. Я не знал, куда деться, что делать с ногами и руками». Несмотря на это, будущий актер имел довольно неуступчивый характер, неоднократно он выражал режиссеру свое недовольство, и в итоге (в 1946) был из театра выгнан.

После этого Иннокентий Михайлович принял решение отправиться в Норильск. Впоследствии Смоктуновский пояснял: «На деле я податься никуда не мог — по распоряжению о паспортном режиме мне, как бывшему военнопленному, было запрещено проживать в тридцати девяти городах Советского Союза. Меня и в Красноярск пустили лишь потому, что я родом оттуда». В это же время он сменил свою настоящую фамилию Смоктунович на более благозвучную Смоктуновский. В Норильске Иннокентий Михайлович устроился в состав Второго Заполярного театра музыкальной комедии и драмы. В театре было много новых постановок, и молодой актер оказался задействован сразу в нескольких спектаклях. Именно в этом месте Смоктуновский прошел профессиональную актерскую школу, а десять премьер в год помогли ему жестко и быстро адаптироваться к условиям сцены. В труппе работали многие замечательные актеры, а самым близким другом Иннокентия Михайловича стал Георгий Жженов.

В Норильске Смоктуновский проработал четыре года. В конце концов, скверное питание и суровый климат сделали свое дело. У актера развился авитаминоз, и он начал часто болеть. Георгий Степанович всячески убеждал товарища покинуть город и отправиться в Ленинград. В связи с этим он даже отправил Аркадию Райкину рекомендательное письмо. В результате в 1952 Иннокентий Михайлович действительно уехал из Норильска, но отправился он не в Северную столицу России, а в солнечную Махачкалу. По прибытии в город он устроился работать в Дагестанский русский драматический театр. Здесь он познакомился с известной советской актрисой Риммой Марковой, ставшей его хорошей подругой на всю жизнь. Впоследствии она вспоминала: «В первый раз я его увидела в местном театре… Поняла, какой это артист, и загорелась перевезти в Москву». Римма Васильевна написала о Смоктуновском театральному режиссёру Софье Гиацинтовой. Помимо прочего в письме были следующие слова: «Если Вы его возьмете, то можете смело выкинуть полтеатра». Софья Владимировна, заинтересовавшись, ответила. Завязалась вялая переписка, а Иннокентий Михайлович, тем временем (в 1953) переехал в Сталинград. О своем нахождении в махачкалинском театре он позднее писал: «За год работы я «испек» пять главных ролей, не принесших мне ни истинного профессионального опыта, ни радости, ни даже обыкновенного умения проанализировать действия и мысли образа». К слову, на переезд актера подвигло не только нищенское положение в местном театре, но и личные мотивы — Смоктуновский в первый раз женился. Супругой его стала известная впоследствии актриса Римма Быкова, которой в Сталинграде предложили работу.

Город на Волге, почти до основания разрушенный в годы войны, в начале пятидесятых при поддержке всей страны поднимался из руин. Большое внимание уделялось и культурной жизни — в частности, в 1952 при помощи столичных архитекторов был восстановлен местный театр им. Горького. Первой постановкой стала пьеса Горького «На дне», второй — спектакль Шекспира «Укрощение строптивой», в котором Иннокентий Михайлович сыграл эпизодическую роль слуги Бьонделло. Однако эту маленькую роль он сыграл так хорошо, что был удостоен хвалебной рецензии во всесоюзном журнале «Театр». А последовавшие за этим спектакли «Большие хлопоты» Лэнга и «Доходное место» Островского позволили Смоктуновскому завоевать симпатии местной публики. Казалось, что актер, в конце концов, нашел свой коллектив и свой театр, однако за показным благополучием скрывались серьезнейшие проблемы. У Иннокентия Михайловича возникли разногласия с театральным режиссером Фирсом Шишигиным, наделенным, к слову, диктаторскими замашками и буквально подавлявшим молодого актера своим темпераментом. Помимо этого Смоктуновский столкнулся с неприятностями на семейном фронте. У его молодой жены неожиданно вспыхнул роман с одним из актеров. Выяснение отношений закончилось дракой, и собравшийся на следующий день профком постановил, что кто-то из супругов обязан оставить труппу. Свою жену и заодно театр покинул Иннокентий Михайлович. На дворе шел январь 1955.

Ободренный перепиской с Гиацинтовой Смоктуновский отбил Софье Владимировне телеграмму: «Готов на постоянную работу. Сообщите когда сможете предоставить дебют». И хотя в своем ответе Софья Владимировна была сдержанна и ничего не обещала актеру, Иннокентий Михайлович отправился покорять Москву. Дело это оказалось весьма непростым. Несмотря на помощь Риммы Марковой, в Ленком Смоктуновского не приняли. Никого не поразил он и в Театре сатиры, Центральном театре Советской Армии, Театре драмы и комедии, Театре-студии киноактера, Драматическом театре им. Станиславского. В итоге Смоктуновский побывал во всех столичных театрах за исключением Вахтанговского, Малого и МХАТа, к которым, по его словам, «боялся подступиться». Не стоит говорить о «недогадливости» администрации и режиссеров столичных театров, прозевавших гения. Все они видели перед собой тридцатилетнего мужчину из провинции сомнительной внешности и скользкой биографии, чье театральное образование исчерпывалось шесть месяцами обучения в Красноярской студии. Безусловно, фронтовое прошлое внушало уважение, но настораживало пребывание в плену. Ситуацию также усугубляло отсутствие московской прописки.

Таким образом, актер попал в совершенно безвыходную ситуацию. Деньги скоро закончились, но Смоктуновский не спешил уезжать из столицы, постепенно распродавая свои вещи. К счастью, в тот момент его поддерживали Леонид и Римма Марковы, которые кормили актера и предоставляли кров. Однако чаще голодный, в потрепанном лыжном костюме (единственном его туалете) Иннокентий Михайлович бродил по летнему городу, ночуя на чердаках. В конце концов, ему удалось устроиться на работу в Ленком, где он выходил на разовых ролях без слов. Платили за подобный выход, к слову, по семь рублей.

В один из этих трудных дней Смоктуновский повстречал Суламифь Кушнир. Впоследствии она рассказывала: «Я появилась на свет в Иерусалиме. Моя мать — молодая идеалистка из Литвы — приехала организовывать в Палестине коммуны, а затем перебралась в СССР на строительство новой жизни… Когда я повстречала Иннокентия Михайловича, мне было около тридцати и никаких серьезных отношений я не знала… Был это солнечный удар? Нет. Скорее чувство, разгоравшееся все время. Полнейшее понимание друг друга, глубокая любовь, мое осознание его предназначения настали позже». Вскоре после знакомства актер сделал Суламифь Михайловне предложение, и она к его удивлению дала согласие. Вторую жену Смоктуновский ласково называл Соломкой, и она действительно явилась для него той самой соломкой, уцепившись за которую он поплыл навстречу новой жизни, своей славе и своему успеху. Суламифь Михайловна была известным художником-костюмером и имела множество друзей в московской артистической среде. Одним из них был знаменитый режиссер Леонид Трауберг. Благодаря его помощи Смоктуновского получилось представить Ивану Пырьеву. По этому поводу Леонид Захарович рассказывал: «Однажды я сказал Пырьеву: в Москве живет один диковатый актер из провинции. Говорят, что он талантлив, но не имеет ни театра, ни угла. По амплуа — что-то вроде «неврастеника». Пырьев тогда отмахнулся: «Какой же он талант, если не состоит в Театре киноактера? Все таланты и сверхталанты там! Ладно, пусть будет хоть один неврастеник без таланта. Надо бы ему выделить комнатку в общежитии...». После этой беседы Иван Александрович написал письмо руководству Театра-студии киноактера с просьбой принять Иннокентия Михайловича к себе в штат. Его желание было выполнено, однако с новичка взяли слово — не стараться пролезть в кино. Впоследствии Смоктуновский так и делал — если роль ему не предлагали, он сам никогда ее не просил.

В Театре-студии киноактера Иннокентию Михайловичу дали роль в пьесе Шоу «Как он лгал ее мужу». Его напарницей стала жена прославленного режиссера Михаила Ромма Елена Кузьмина. Она-то и порекомендовала Смоктуновского своему супругу, снимавшему в то время фильм «Убийство на улице Данте». Михаил Ильич внял ее совету и пригласил актера на небольшую роль молодого доктора, работавшего с немцами. Эпизод, в котором Смоктуновский был занят, по сюжету длился всего несколько секунд, однако его съемка неожиданно затянулась. Актер Михаил Козаков вспоминал: «В кадре Иннокентий Михайлович выглядел зажатым, постоянно оговаривался и «порол» дубли, затем останавливался и извинялся... Ромм успокаивал его и объявлял новые дубли, однако история повторялась... Съемка не ладилась, и всем окружающим передался нерв дебютанта. Забегали ассистенты режиссера, предлагая заменить бездарного актера. Вдруг Ромм побагровел, и шепотом зло сказал: «А ну, прекратите возню! Актер все это чувствует и это ему мешает. Он же снимается в первый раз. Разве вы не видите, насколько он талантлив?!». Необходимо сказать, что все, включая меня, к стыду своему удивились словам Ромма о талантливости этого ничем с виду не примечательного провинциала».

В том же 1956 Иннокентий Михайлович сыграл в фильме Иванова «Солдаты». Образ лейтенанта Фарбера, созданный актером, получился очень запоминающимся и живым. Эта кинолента изменила его судьбу — на одном из просмотров Смоктуновского увидел Товстоногов, бывший режиссером Ленинградского Большого драмтеатра. Глаза актера буквально пленили Георгия Александровича. В БДТ в те дни шла постановка «Идиота» Достоевского, и великий режиссер никак не мог отделаться от мысли, что у Смоктуновского глаза Мышкина. Когда Иннокентий Михайлович появился в театре, роль князя исполнял другой актер. В связи с этим ввод в спектакль «варяга» большинством труппы был встречен враждебно. Некоторое время Смоктуновский стоически сносил все насмешки и обиды, однако затем не выдержал и написал сначала одно, а вскоре и второе заявление об уходе. Однако Георгий Александрович, чуткий к актерским дарованиям, каким-то непостижимым образом уговорил его изменить решение. Поддержала гениального актера и его супруга, успокаивая: «Затаись, Кеша. У тебя отличный помощник — Федор Достоевский. Все у тебя получится».

Сказать, что у Смоктуновского все получилось — это не сказать ничего. Премьера, состоявшаяся 31 декабря 1957, имела невероятный успех. Это был сенсация, фурор, Событие в театральной жизни. Критики писали: «В БДТ появился не играющий, но живущий актер». Римма Маркова рассказывала: «Когда уже спектакли пошли, он позвонил мне: «Ты приедешь когда-нибудь? Я на каждый покупаю по два билета, все надеюсь». И я поехала. Вот это была высота! От восторга и потрясения у меня аж зубы болели… Спустя некоторое время я оказалась в обществе народных-пренародных артистов, обсуждающих игру Смоктуновского. Один из них рассуждал: «Да какой из него актер. Только пена изо рта идет». Я не сдержалась: «Не знаю, откуда и что у него идет, однако он там (я указала наверх), а вы здесь (и показала в пол)». Для самого актера «Идиот» явился судьбоносным спектаклем. Спустя годы он писал: «Моя единственная великая работа на сцене в «Идиоте». Она легендарная, вечная — по лицам зрителей видел, как они трепетали… Не знаю, как сложилась бы моя творческая жизнь, если бы я не столкнулся с наследием Достоевского». В дальнейшем всех своих героев Смоктуновский измерял по выдуманной им «шкале Мышкина».

Несмотря на успех, легче работать в коллективе БДТ актеру не стало, и, сыграв еще в нескольких спектаклях, в 1960 он ушел в кинематограф. Период с 1960 по 1966 годы стал самым плодотворным в биографии Смоктуновского. Началось все с киноленты «Девять дней одного года» Михаила Ромма. Изначально главных героев должны были играть Юрий Яковлев и Алексей Баталов, однако перед началом съемок Юрий Васильевич попал в аварию. Потребовалось срочно найти замену, и тут автор сценария Даниил Храбровицкий вспомнил про Иннокентия Михайловича. На экраны картина вышла в 1962 и имела огромный зрительский успех, а Смоктуновский на тринадцатом кинофестивале в Карловых Варах был удостоен приза за лучшую мужскую роль. Еще больший успех ожидал его два года спустя (в 1964), когда мир увидел «Гамлета» Козинцева, в котором Иннокентий Михайлович сыграл принца Датского. Мысль позвать Смоктуновского на эту роль явилась к режиссеру случайно, сам он рассказывал: «Никаких колебаний, сомнений, кинопроб, фотопроб не было. Был только такой Гамлет и никакой иной!». Кинокартина триумфально обошла весь мир. Висбаден, Венеция, Сан-Себастьян, Панама, Сан-Франциско, Лима — это далеко не полный перечень кинофестивалей, где кинолента удостаивалась высоких призов. В 1965 в Англии «Гамлет» был признан лучшим иностранным фильмом года, а Иннокентий Михайлович — лучшим иностранным актером. В этом же году Смоктуновскому вручили Ленинскую премию.

К середине шестидесятых Иннокентий Михайлович был уже всемирно известен. Среди коллег он имел чрезвычайно высокий авторитет, зрители не раз выбирали его лучшим киноактером года, а большинство начинающих артистов стремилось играть «под Смоктуновского». Не было сложностей и с работой — среди режиссеров он был нарасхват. В это время Илья Ольшвангер позвал Смоктуновского в киноленту «На одной планете» на роль Владимира Ленина. Растерявшийся Иннокентий Михайлович попытался отказаться от подобной «чести». Однако не вышло — актера вызвали в Ленинградский обком, где и убедили сняться. Фильм, как и следовало ожидать, вышел посредственный и был практически не замечен ни критикой, ни зрителями. А в 1965 Эльдар Рязанов предложил актеру сыграть в его новой киноленте «Берегись автомобиля». Кинематографическое начальство сразу же заявило, что артист, сыгравший Ленина, играть жулика не может. Рязанову стоило огромных трудов переубедить руководство, самому министру кинематографии он твердил: «У нас ведь персонаж глубоко положительный, «жулик» благородный». К счастью, Смоктуновскому разрешили сниматься, и «Берегись автомобиля» стал на долгие годы одним из самых любимых советскими гражданами фильмов.

При всей своей талантливости, Смоктуновский оставался необычайно застенчивым и скромным человеком, так и не привыкнувшим к своей популярности. По этому поводу Римма Маркова отмечала: «Сам он хорошо понимал, что гораздо талантливее большинства актеров. Однако был настолько не уверен в себе… Получая приглашение в кино, каждый раз мне говорил: «Все, сегодня я провалюсь». А один из современников писал: «Признавая, что он — гений, Смоктуновский смущенно опускал глаза, точно стеснялся, и не мог не отметить бесспорного факта». При этом чувство юмора не покидало актера в любой ситуации. Хорошо известен разговор между Ефремовым и Смоктуновским, когда они летели с гастролей. В самолете актеры сидели рядом, и Олег Николаевич решил поинтересоваться: «Кеша, как по твоему мнению, я играл?». Иннокентий Михайлович ответил: «Хорошо, ты ведь замечательный артист». Тогда Ефремов спросил: «Ну, а ты в таком случае, какой артист?». Смоктуновский вздохнул: «А я, Олег, космический...». Ефремов позже признавался, что всю дорогу не знал, что на это возразить.

В 1966 Иннокентий Михайлович откликнулся на предложение Товстоногова, собравшегося показать спектакль «Идиот» за рубежом. Гастроли в Лондоне и Париже продолжались месяц, Смоктуновский сыграл семнадцать спектаклей, и каждый имел оглушительный успех. Британские критики писали: «Исполнение роли князя Мышкина Смоктуновским возвышается над всеми впечатлениями сезона». Но вскоре после приезда на родину у актера начались проблемы со здоровьем, и он больше года практически не появлялся на сцене. Триумфальное возвращение произошло в 1968, когда Смоктуновский сыграл в кино две яркие роли — Порфирия Петровича в ленте Льва Кулиджанова «Преступление и наказание» и Петра Чайковского в одноименном кинофильме Игоря Таланкина. Работы отметили многочисленными премиями и призами, Иннокентий Михайлович вновь был назван лучшим актером года. А в 1973 Смоктуновскому предложили место в Малом театре. Он дал согласие, однако долго там не задержался, перейдя в 1976 в МХАТ, где и проработал до конца жизни.

Настоящей опорой Смоктуновского во всех жизненных ситуациях являлась его крепкая семья. О ней великий актер говорил: «Семья для меня — это, прежде всего, жена: здесь — любовь, тепло, уют, вера, надежда, достоинство, и нравственность, и мораль. И если спросите, что такое Смоктуновский, то во многом это моя жена». Иннокентий Михайлович звонил своей супруге отовсюду, где снимался или был на гастролях, всегда привозил множество подарков. Ни один вопрос в его творческой биографии не решался без обсуждения с женой. Когда актеру было трудно, он сомневался в себе, супруга говорила: «Не скромничай, не прибедняйся, не жалуйся — ты одаренный человек». А когда Иннокентий Михайлович, бывало, привередничал, молча выносила ему ордена и медали, и актеру становилось стыдно. В марте 1956 у них родился первый ребенок — Надежда, однако в сентябре этого же года дочь умерла. В 1957 на свет появился сын Филипп, а в 1965 — дочь Мария. Суламифь Михайловна рассказывала: «Жили мы скромно, и к этому же приучили своих детей. Сам Кеша в быту был абсолютно нетребовательным, далеким от показухи и светской жизни». А актриса Евгения Симонова говорила: «Когда я видела его в официальной или публичной ситуации, а потом в обычной жизни, у меня возникало чувство, что это другой человек. В интервью, телепередачах, разных выступлениях в нем были позы, интонации, намеки, полутона, заломленные руки. В житейском общении ничего этого я не наблюдала. Он был внимателен, искренен, прост. Мне даже спросить хотелось: «Иннокентий Михайлович — это ваша вторая натура или играете какую-то роль?». Дочь Смоктуновского вспоминала: «Отец любил праздники, посидеть за столом. Обожал уху, очень уважал японскую и китайскую кухню, даже научился кушать палочками. Семья являлась его крепостью. Свободные часы он проводил только дома. Между прочим, был очень хозяйственным и умелым, любил быт обустраивать, часто что-то сверлил дрелью, прикручивал, прибивал. Правда, временами его нельзя было отвлекать. Скажем, посуду моет и шепчет что-то про себя. Спрашиваешь: «Что?», а он с укором: «Ну, я же репетирую!». Известно, что Смоктуновский очень любил водить машину. Из всех марок актер предпочитал «Волгу», за руль которой впервые сел на съемках кинокартины «Берегись автомобиля».

Иннокентий Михайлович страстно желал, чтобы его дочь Маша стала актрисой, и с детских лет брал ее с собой на съемки. Мария Иннокентьевна рассказывала: «Папа часто репетировал со мной, стремясь, чтобы я не ограничивалась внешним рисунком роли, а стремилась перевоплотиться полностью… Он был требователен, даже строг, говорил, что в работе актера, как и в жизни, важна самодисциплина…». Мария сыграла более чем в десяти фильмах, однако, когда подросла, захотела стать балериной. В дальнейшем она поступила в хореографическое училище, и после его окончания устроилась в кордебалет Большого театра.

В восьмидесятых годах Иннокентий Михайлович сыграл главные роли в кинокартинах «Поздняя любовь», «Маленькие трагедии», «Дети солнца», «Дело Сухово-Кобылина» и «Сердце не камень». За роль в фильме «Дамский портной» в 1991 актер был удостоен «Ники» и отмечен дипломом на кинофестивале в Сан-Ремо. После раскола МХАТа в 1987 Смоктуновский и Ефремов оказались в театре под названием МХТ имени Чехова. Два актера, составившие блестящий дуэт ещё в фильме «Берегись автомобиля», в последующие годы с нескрываемым удовольствием играли вместе в «Возможной встрече» Барца и «Кабале святош» Булгакова.

С начала девяностых Смоктуновский стал все чаще соглашаться играть роли «проходные». Причина была банальной — не хватало средств к существованию. Сам актер сообщал: «Раньше я к выбору ролей относился строже... А сейчас — со стыдом говорю это — мною руководит другое. Осведомляюсь: «Сколько вы заплатите мне за это безобразие?». Однако и в «проходных» ролях великий актер продолжал демонстрировать свой талант и мастерство. Про свою же жизнь в целом Иннокентий Михайлович как-то сказал: «Я — счастливый человек, и мне кажется, что я чего-то достиг. У меня много наград за творчество, есть и военные. Награды — это замечательно, но не самое главное. Существеннее то, что меня признал мой народ. А я счастлив, что не обманул его ожиданий и надежд. Разве не счастье — услышать, как человек, потративший на просмотр спектакля или фильма два-три часа, уходя, произносит: «Смотри, вот этот длинный, по-прежнему хорош, хоть уже и старенький».

О последнем годе жизни Смоктуновского его дочь говорила: «В феврале 1994 у отца случился микроинфаркт, однако он быстро пошел на поправку. И все-таки папа недолечился, продолжив съемки сразу в двух фильмах «Белый праздник» Наумова и «Притяжение солнца» Апасяна. Снимался он с увлечением, а когда все закончилось, поехал в санаторий восстанавливаться. Но спустя несколько дней попросил забрать его, не понравилось там. Однако мы не успели, случился второй инфаркт…».

В одной из последних бесед Смоктуновский произнес: «Нельзя одолеть роль, не отправив свое сердце в нокаут». 4 августа 1994 в три часа ночи отдыхающий в санатории Смоктуновский внезапно почувствовал себя плохо. Были вызваны врачи, на место прибыла реанимационная «скорая помощь», однако медики оказались бессильны. Выдающийся актер был похоронен на Новодевичьем кладбище. В последний путь его — первого из российских актеров — провожали овацией, а один из очевидцев писал: «В этот день у Иннокентия Михайловича было всё как всегда»...