Мистика Великой степи на балетной сцене

Язык, история и культура — это матрица, национальный код каждого народа. Культура включает в себя не только такие понятия как норма, обычаи, традиции, верования, знания, передающиеся из поколения в поколение, но и то, что древние греки называли «культура души». В современном мире, с его тенденцией унификации и глобализации, всё более осознаётся опасность потери этнической самоидентификации. И в этом смысле нельзя не отметить похвальную репертуарную политику театра Астана Балет по возрождению, сохранению и развитию национального сценического танца.

В хореографических композициях, объединённых общим идейно-художественным замыслом «Наследие Великой степи», на сцене Астана Балета есть все составляющие, раскрывающие просветлённый дух казахской степи. Её бескрайние просторы, уходящие за горизонт; тихий рассвет, прохлада земли, когда в дуновении ветра слышен клич родной земли и кажется, можно рукой дотянуться до небес, которое нашло отражение в «Кыз куу» из сюиты «Степная легенда» Тлеса Кажгалиева в исполнении симфонического оркестра театра под руководством Элмара Бурибаева. И все композиции, словно запечатлённые хореографические картины под музыку волшебного кюя Таттимбета, Курмангазы и его ученицы Дины Нурпеисовой, Евгения Брусиловского и Рената Салаватова, Шамши Калдаякова, Нургисы Тлендиева, Актоты Раимкуловой, Едиля Хусаинова, Ахметбека Алпекулы, этно-фольклорной группы «Hassak» с элементами горлового пения.

Казахский танец — Би — стал воплощением знаковых событий в жизни казахов: рождением, охотой, войной, любовью, образами природы, живым миром, праздничным настроением; а также выражением свободолюбивого духа казахов. И в этом смысле нельзя не отметить танцевальную композицию — мускульно-ритмичную джигитовку «Балбырауын» (Вольная степь) в хореографии Даурена Абирова и в сценической постановке А.Тати, наполненной энергией сплочённости воинов и охотников. Танец с характерными элементами «Кара жорга» — покачиванием на полусогнутых в коленях скрещенных ног, движением плечами, размашистыми взмахами рукой, имитирующие движения наездника — отличается эмоциональной насыщенностью и экспрессией, захватывает горячим темпераментом и молодым задором танцоров-джигитов.

Рядом с храбрым джигитом должна быть достойная его спутница. В этом смысле отметим танцевальные композиции с участием смешанного коллектива «Ұлы дала» — «Великая степь» в хореографии Айгуль Тати с его эффектно застывшими интервальными барельефными построениями под ритмичное звучание шанкобыза (казахского варгана) и в праздничном торжестве — в игровом танце «Серiлер салтанаты» (Торжество с серэ) в хореографии Анвары Садыковой и Алмата Шамшиева с анималистичным вступлением (воссоздающим сцену охоты), которые демонстрируют боевой дух и мужество казахов. Интересны движения танцоров в данных композициях — это своего рода микс национальных элементов с классической хореографией (jete cloche en tournant, поперечный grands jetes, tour de reins, фуэте, поддержки). Именно данный микс создаёт ощущение не просто подобия, аналога фольклорного танца, а становится хореографическим и исполнительским искусством — национально-сценическим танцем как действующим способом выражения красоты и многоликости национальной культуры. И в этом смысле нельзя не отметить роскошную сценографию и работу художников по костюмам: Муслима Жумагалиева, Кайроллы Абишева, Анны Ипатьевой, Натальи Протасовой, Саиды Багдат, ставшими великолепной «рамкой» оформления постановки.

Классическая хореография была представлена в ряде композиций. Адажио из балета «Козы Корпеш — Баян Сулу» в постановке Георгия Ковтуна, изобилует силовыми поддержками вплоть до финального «стульчика» (подъём партнёрши в положение сидя) в исполнении Айнур Абильгазина и Сундет Султанов. Покорила очень искренняя и трогательная хореографическая миниатюра «Қыз сағынышы» (Девичья печаль) в постановке А.Тати в исполнении Камилы Рахманберлиевой, Канон Сузуки и Мухтархана Болатхана. По сути, танцевальная композиция А. Тати стала хореографическим воплощением «песни о любви» — красивой, полной чувств и чувственности и, в тоже время, ускользающей, как и сама иллюзия любви.

Случайно найденный на парковой скамье цветок вновь воссоздаёт у героини воспоминание о прошедшей любви: радость первой встречи, экзальтированную восторженность, когда от любви в пируэтах кружится голова, можно парить на крыльях любви в поддержках и скользить вниз, словно не веря своему счастью, восторженно замирать в объятиях любимого. И вихрь мыслей героини (окружающий кордебалет с лёгкими невесомыми покрывалами) визуально выражает её отчаяние об ушедшем, попытку вновь прикоснуться к созданному в её воображении фантому любимого. И лишь в финале луч света выхватывает одинокую фигуру героини, сидящей на парковой скамье у боковой сцены. Не важно, отчего уходят любимые — будь это смерть или измена. Женщина остаётся одна — с незаживающей в сердце раной и со сломанными крыльями.

Отметим целую вереницу оригинальных композиционно-хореографических воплощений женского танца, которое можно охарактеризовать как «In varietate concordia» (Единство в многообразии), созданных признанным мэтром-постановщиком казахского танца Айгуль Тати. Казахский балетмейстер постаралась в своих композициях передать не только многофункциональную сущность и самобытность женского казахского танца, но и их грацию, утончённую женственность, искусно «вплетая» в общий рисунок танца силуэты и полёт птиц с традиционным для казахского танца элементом «куш канаты» (крылья птиц); грацию газелей с элементом «кос-муйиз» (изображение рогов джейранов в виде поднятых вверх рук); гибких стеблей степных цветов, трепещущих под ветром (прогиб корпуса назад); развороты кистей и рук «айналма», воссоздающих витиеватые национальные орнаменты; лёгкую «плывущую» походку — с ровной плавной поступью, словно движение водной глади рек, дарующих жизнь этой земле.

В хореографических миниатюрах А.Тати есть свет, который раскрывается тем, кто готов постичь тайну, духовную сущность и красоту Великой степи. Хореограф смогла раскрыть в танце многоликий облик казахской женщины: жизнерадостную беззаботную молодость легко порхающую в лёгких невесомых перекидных прыжках и кружащуюся в вихре праздничного настроения в «Нур шашу», и женщину Великой степи в «Әсем қоңыр» — статную, степенную с достоинством носящую свою «корону» саукеле (образ передан в деталях: в неспешной поступи, в осанке, в витиеватых движениях рук, поворотах головы, в эффектно застывших интервальных барельефных построениях).

Каждая танцевальная композиция Тати — это чудесное ожерелье, на которое хореограф нанизывает дуэты, трио, квартеты, квинтеты образуя сложные полифонические узоры (контрапункт, канон), периодически выстраивающиеся в унисонную цепочку в середину которого «вплетается» выход солистки. В этом смысле отметим композицию «Времена года», в которой каждый квинтет исполнительниц, воплощающий четыре сезона, имеет свою хореолексику, чтобы слиться в красочную феерию общего танца. Время течёт, всё меняется, но можно запечатлеть каждый миг универсальным кодом — танцем.

На вечере, посвящённом Дню Республики состоялась премьера танцевальной композиции А.Тати «Саржайлау» («Золотая степь») на музыку Таттимбета — правителя, дипломата, композитора, музыканта, оставившего яркий след в истории казахов. По сути, хореографическая миниатюра Тати — это отношение, видение хореографа родной природы. Через мягкость линий, «колосящимися» и тянущимися к солнцу рук, покачиванием тела из стороны в сторону, хореограф раскрывает выразительно-пластичный облик золотой, безбрежной ковыльной степи. Удивительная стилистики народного танца и яркого, богатой декоративностью танцевального образа создают атмосферу красоты, гармонии природы и безмятежности.

Национальная хореолексика была использована в очаровательном женском танце «Ата толғауы» (Традиции старины) в хореографии Заурбека Райбаева и в сценической постановке А.Тати. Танцевальная композиция воссоздаёт атмосферу мягкого и в то же время лукавого женского кокетства (ход с носка, с каблука), чему способствует отбивание ритма танца асатаяком (руками, ударами по плечу, колену).

Благоприятное впечатление оставила яркая динамичная композиция «Қуанамын» (Радость) в хореографии Анны Цой. Упоение жизнью юной проказницы передано подвижным соло в исполнение удивительно пластичной Анель Балтеновой. В этом танце важна не только техника, но и большую роль играет драматическое искусство танцовщицы — жесты и мимика. А игра с подолом юбки, эффектно развивающейся во всевозможных пируэтах, визуально увеличивает амплитуду движений на фоне фотоинсталляции цветущего поля, рождает ассоциацию с трепещущими на лёгком ветре яркими лепестками степного мака.

И словно контрастирует с предыдущим жизнерадостным танцем женственная композиция А. Тати «Ақ қыз». Хотя в программе был дан перевод танца как «Пленительная нежность», но в точном переводе название звучит как «Белая девушка» — аллегория чистоты и невинности. Удивительно чувственный и выразительный танец с красивой и пластичной связкой движений. Создаётся ощущение, что в этих красивейших руках грациозной Айгерим Келемеденовой совсем нет костей. Нельзя не отметить эффектный композиционный приём — хореографическое пространство ограничено в пределах луча света в центре сцены, выхватывающего образ девушки в белом из окружающего сумрачного фона.

Практически у всех тюркских народов есть лирический танец, воссоздающий пластический образ птицы. Возможно, это связано с тюркскими эпосами о прекрасных пери (девушках-птицах), возможно — с традициями времён гуннов (протюрков) с их особым почитанием лебедя. Целая лебединая стая с их магическим очарованием была воссоздана в хореографической миниатюре Мукарам Авахри. И музыка, и пластика слились в порывистых движениях, в зависающих jete (иллюзия парения над сценой), кружении, мягких взмахах рук-крыльев, в грациозных наклонах и отточенных застывших позах. Ощущению неба, свободного парения способствуют клубы дыма в сценографии композиции, воссоздающие иллюзию облаков. Впечатление от танца такое, словно хореограф подбросила вверх лёгкую лебединую пушинку и она, медленно кружась, зачаровывает своим танцем. На танец «Лебедя» хочется смотреть не отрываясь. Кажется, чуть отвлечёшься и пропустишь самое главное — красоту полёта и устремление к мечте, иллюзию которых дарят эти прекрасные птицы.

Народный танец у казахов всегда знаменовал собой соединение человека с могущественными космическими энергиями, как способ установления связи с сакральным началом (чему способствовало тенгрианство), ведь огромные степные просторы не имеют ни внешних, ни внутренних границ. Два традиционных образа в казахском танце — коня и птицы (путешествия и полёта) — связаны с идеей тенгрианства: жизнь, как путь и модель жизни, как преодоление пути. Нерасторжимость человека с небом (Тенгри, как отражение мужского начала) и с землёй (Умай, как олицетворение женского начала) стала образной основой для финальной развёрнутой композиции «Ақ жол» — «Светлый путь» (аллегорически выражающая счастливый путь). Традиционный казахский узор в виде двух изогнутых рогов овна в сценографии служит постаментом для появления Тенгри (Ильдар Шакирзянов), которого сопровождают четыре стихии и Умай (Миланы Букановой) в сопровождении духов земли, чтобы соединиться в единую дорогу. В центре композиции хан и его семья, идущая впереди и ведущая свой народ по благословенному богами пути. Даже такой элемент сценографии как преподнесение хану кумыса служит символической метафорой: молочно-белый кумыс и светлый путь словно протянутый от земли до неба млечный путь, желающий в финале представления всем своим зрителям дорогу к счастью и благополучию.

В целом отметим, композиции, объединённые общей образной концепцией «Наследие Великой Степи», стали визитной карточкой Астана Балета. Самому арт-проекту «Наследие Великой Степи» уже более семи лет и как степь данное представление театра Астана Балет, словно живая материя, постоянно обновляется и дополняется новыми танцевальными композициями. Каждая постановка на сцене Астана Балета, связанная с данной тематикой — будь то полноценный спектакль или отдельная хореографическая миниатюра — это ещё один неповторимый драгоценный камень в тамге (тиаре) казахского народа. Театр заботливо собирает, оберегает, возрождает, обогащает и раскрывает перед своими зрителями дверь в национальную сокровищницу тайн хореографического искусства Казахстана, а к ней и к богатому духовному, историко-культурному и воистину мистическому Наследию Великой степи.

Фотографии предоставлены пресс-службой театра