Первые впечатления от позиций КС РФ, изложенных в постановлении 49-П от 31.10.2024 о недавности по антикоррупционным искам

Я против коррупции. Но я юрист и сторонник формальной определённости. Первые вопросы по следам прочтения постановления 49-П от 31.10.2024.Если раньше в силу прямого указания п.п. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ можно было ставить вопрос лишь об обращении в доход государства имущества, в отношении которого не представлено доказательств его приобретения на законные доходы, то теперь вопросов только больше.1) Какой нормой публичного права предусмотрена возможность обращения взыскания в доход государства доходов от использования имущества?2) Какой нормой публичного права предусмотрена возможность обращения в доход государства «производного» имущества?3) Чем плох порядок, установленный ФЗ «О контроле за доходами и расходами государственных служащих…», в том числе ст. 17 и почему его нужно игнорировать?4) Какой нормой публичного права предусмотрена возможность обращения в доход государства за нарушение антикоррупционных запретов и ограничений?5) Какие конкретные формально определённые составы коррупционных правонарушений предусматривают в качестве правового последствия обращение в доход государства имущества, а какие коррупционные нарушения приводят к иным видам ответственности (ст. 13, 14 ФЗ «О противодействии коррупции)?6) Какой нормой права допускается расширение круга «проверяемых лиц» (ст. 8.2 ФЗ №273-ФЗ «О противодействии коррупции»)?7) Какой стандарт доказывания и какие обстоятельства входят в предмет доказывания «подконтрольности», «номинальности» лица, не являющегося государственным служащим?8) Как следствие, в какой момент лицо, не являющееся государственным служащим, узнает, что оно было объектом разработки, то есть в отношении него применялись меры государственного реагирования? Только из судебной повестки?Попытаюсь набросать соображения, откуда эти вопросы. Конечно же, из правктики.Норму-санкцию (п.п.8 п.2 ст. 235 ГК РФ) принято теперь считать...