«Здравствуйте, я акула капитализма». Как в 1990-х сибирская Crazy Cola победила заморскую Pepsi

Эпоха 1990-х кажется сегодня уже чем-то далеким и мифическим, и на то есть причины: почитайте историю красноярской бизнес-вумен, в одиночку и не без успеха противостоявшей транснациональным корпорациям.

История провинциального пивоваренного завода? Звучит скучновато, если, конечно, речь идет не о красноярском концерне «Пикра». Тут вам не только классические бизнес-разборки 1990-х, но и стычки с местной властью в лице генерала Лебедя, восхитительная кринж-реклама про витаминных витаминометчиков и легендарная победа над Pepsi, которой наперебой восхищались американские маркетологи. Однажды всё это наверняка ляжет в основу захватывающего фильма, ну а пока предлагаем ознакомиться с краткой летописью «пивоварни», основанной на воспоминаниях ее легендарной руководительницы Евгении Кузнецовой.

В 2000-е годы, отойдя от дел, основательница «Пикры» Евгения Георгиевна Кузнецова опубликовала книгу воспоминаний под названием «Акулина в бизнесе, или Три жизни…» Это увлекательный автофикшен, главная героиня которого, интеллектуалка-шестидесятница и self-made woman в одном лице, уверенно перемешивает солод и хмель бытовой жизни с цитатами из Цветаевой, Жана Ануя, Виктора Астафьева и прочих литературных классиков всех мастей.

Красноярцы знают, что «Пикра» и Кузнецова, как Ленин и партия, — близнецы-братья (вернее, сестры). Поэтому, говоря о первой, необходимо рассказывать о второй.

Родилась Евгения 8 октября в 1938 году в Бологом Калининской области. Росла то в маленьком белорусском городе Барановичи, то в деревнях, у дедушек-бабушек. Вариантов для духовного развития у ребенка было немного. Скажем, роль центра сельской культурной жизни исполняла пустая «изба-читальня», в которую молодежь сходилась потанцевать и посмотреть на парня, умевшего пускать газы с огоньком:

«Мой старший брат, часто бывавший здесь, рассказывал про необыкновенные деревенские цирковые номера, когда известный плясун Ванька вдруг останавливал музыку, кричал „Спичку!“, поднимал ногу и громко пукал. Секундный синий огонек вызвал восторг окружающих».

К счастью, фокусы с метеоризмом девочку не занимали, другое дело — учеба. Женя была круглой отличницей и даже в свободное время не расставалась с книгами:

«Помню, как в зимние каникулы десятого класса читала Бальзака по одному тому в день. В библиотеке на меня смотрели с нескрываемым удивлением. А я читала почти до утра, потом спала до 11 часов. В 12 часов открывалась библиотека, и я шла за следующим томом. Таким образом, каникулы я провела с Растиньяком в Париже!»

При этом кисейной зубрилой девушку назвать было нельзя: она и староста, и общественница, и главная заводила, короче говоря, звезда местного значения. Логичным итогом школьной поры стала золотая медаль и поступление в Ленинградский химико-фармацевтический институт.

Жизнь в Северной столице — еще плюс 100 к увлеченности культурой и искусством. Зато поездка на целину после первого курса — минус 100 от доверия к советской власти, скепсис в отношении которой с годами будет лишь усиливаться.

«После весенней сессии нас вызвали в комитет комсомола подписать заявления и получить путевки. Согласия не спрашивали. Из ленинградцев не поехал никто! Все срочно оказались нездоровы, принесли справки от врача. На их дальнейшую учебу это не повлияло, а нам, иногородним, было тихо обещано отчисление в случае отказа. <…>

Ехали мы в теплушках. Целый эшелон студентов! Ехали семь дней. В таких столыпинских вагонах когда-то возили скот или позже — солдат на войну. Товарный вагон с нарами в два яруса. Все вповалку на соломе. Умывались на полустанках под краном в очередь. На всех вагонах — лозунги. На нашем красовалось — „Нас не удивишь!!!“»

На третьем курсе Женя влюбилась в молодого человека из Саудовской Аравии, который приехал в СССР на стажировку. КГБ это не понравилось: отношения пришлось срочно прервать, а в качестве бонуса Евгению Георгиевну до распада СССР ни под каким видом не пускали в командировки за рубеж. В 1962 году она вышла замуж за бароновичанина Оскара Кузнецова.

Через два месяца Кузнецова закончила ЛХФИ, и молодожены отправились жить и работать в Красноярск. Оскар Яковлевич со временем стал завлитом местного театра драмы, а Евгения Георгиевна получила работу на заводе медпрепаратов, где благодаря присущей ей энергии и таланту руководителя вскоре доросла до начальника цеха ферментации пенициллина.

Среди красноярских интеллектуалов-шестидесятников начитанная и компанейская Кузнецова быстро сделалась своей. Она организовывала вечера поэзии, писала сценарии для фильмов, принимала в гостях столичных звезд, от артистов Таганки до Юрия Визбора, дружила с писателем Романом Солнцевым, поэтом Зорием Яхниным, чуть позже познакомилась с «сибирским Матиссом» Андреем Поздеевым и знаменитым «деревенщиком» Виктором Астафьевым.

В середине 1980-х у свободолюбивой Евгении Георгиевны опять были конфликты с КГБ. В 1984-м — из-за четырехтомника Николая Гумилева, изданного в Париже, который она давала перепечатывать друзьям, и кто-то из них, по ее словам, на нее же и донес. В 1986-м — ­по навету тех же «друзей», за то, что поделилась с ними статьей о солдатах, погибших в Афганистане. Пришлось идти на допрос, который вел, вот так совпадение, сын главного энергетика завода медпрепаратов.

«— Вы что, действительно верите, что в Афганистане погибло 15 тысяч советских солдат? <…>
— Почему бы и нет? Давайте посчитаем могилы в Красноярске и умножим на города Союза, ведь из каждого города отправляли ребят. Мой племянник из Бологого вернулся оттуда живой, но очень неадекватный.
— Ну разве вы не понимаете, что это вредная бумага? Каково родителям, у которых там дети, читать это, они же переживать будут? — продолжает он.
— И Ивану Яковлевичу, вашему отцу, не понравилось бы, если бы вас рядовым туда отправили».

Однако времена менялись — к власти пришел Горбачев, началась перестройка. В том же 1986 году своенравной Евгении Георгиевне сделали предложение возглавить Красноярский пивной завод. Звучало заманчиво, но лишь на словах: предприятие, известное в городе с 1875 года, находилось в удручающем состоянии.

Старинные полы, покрытые вековой грязью, прогнили насквозь. Двери в рабочие помещения были закрыты и открывались лишь после долгих объяснений, кто и зачем пришел, — так сотрудники защищались от «набегов» бездомных. Те же бездомные зачастую использовались на заводе в качестве дешевой рабочей силы — рабочих рук не хватало. Начальник отдела труда Ольга Чернова честно предупредила будущую начальницу: «Людей на пивзавод собираем каждую неделю отовсюду. Текучка неимоверная. Основной контингент — бичи». Похоже, в горкоме партии подумали: может, хоть «бой-баба» Кузнецова со всем этим справится?

«В цехах стоял треск от бьющейся на транспортере посуды. На блоке розлива пива поражала не скорость линии, а то, как виртуозно работницы вытаскивали и убирали лопнувшие или недолитые бутылки. <…> посредине территории завода большое пространство огорожено панелями, над ним — крыша, пол засыпан галькой.

— Что это? — спрашиваю я.
— Строим цех пепси-колы. Но нечем и некем. Когда начальство приезжает, ставим бичей ворошить гальку, чтобы создать видимость работы».

Первым фанатом Pepsi в СССР официально считался Никита Сергеевич Хрущев, который отведал темно-коричневой шипучки на выставке «Промышленная продукция США» в Сокольниках в 1959 году и, говорят, остался доволен. С 1970-х Pepsi не только продают, но и производят в Советском Союзе. Конечно, свой «пепсикольный» цех красноярскому заводу не помешал бы. Но сооружать его следовало всерьез, а значит, требовалось перестроить всю работу на новый, толковый лад.

С первых дней директорства действовать приходилось жестко — например, без жалости увольнять недобросовестных, пьющих или ворующих сотрудников. Уволенные порой угрожали расправой — приходилось защищаться с помощью милиции:

«В 1987 году часов в семь вечера в кабинете раздался звонок.

— Директор?
— Я вас слушаю.
— На берегу живешь?

Молчу.

— Дочь красивая.

Молчу.

— Может стать и не такой красивой. <…>

Нас охраняли несколько дней ребята по распоряжению Ю. Г. Грудина, начальника районного отдела милиции, пока не нашли звонившего. Им оказался сожитель кладовщицы <…> тарного цеха, которую я только что уволила за воровство».

К концу 1980-х новенький цех разлива Pepsi был завершен и после инспекции технолога из PepsiCo запущен. Тогда же возникла идея приватизировать предприятие и работать самостоятельно — без вышестоящего руководства, которое только и знало, что вставлять палки в колеса и требовать для себя бесплатные напитки в огромных количествах. Благо новые законы сепарироваться позволяли.

3 июля 1991-го после длительных бюрократических проволочек задуманное удалось осуществить. В тот же день Кузнецова пришла в райком партии на совещание и поприветствовала собравшихся: «Здравствуйте, я первая акула капитализма!» Громоздкое название КЗПБН (Красноярский завод пива и безалкогольных напитков) сменили на ПИвзавод КРАсноярский — «Пикра». Позднее поклонники газированных вод придумают неологизму свою расшифровку: «ПИК РАдости».

Но останавливаться на достигнутом было рано. Евгения Георгиевна понимала: надо учиться. При поддержке партнеров из PepsiCo, отношения с которыми теперь можно было строить напрямую, Кузнецова стала регулярно ездить за рубеж, где овладевала премудростями капиталистической экономики, параллельно изучая английский язык. Открытия поджидали отечественных пивоваров на каждом шагу:

«На большом венском пивоваренном заводе мы смотрели со стеклянной галереи за процессом розлива, где на линии почти никого нет! Это казалось невероятным! А если что-то застрянет? У нас всё время что-то застревает. А если бой бутылок, то кто остановит и уберет? <…>

— Пробки кончаются в бункере, сейчас встанет линия, — с надеждой говорит один из директоров.

Вышел откуда-то рабочий, засыпал новую порцию и ушел. После нашего ада с оборудованием, рабочими и слесарями здесь, казалось, и делать-то нечего! На территории тоже никто не болтается, не сидит на ящиках и не курит. Ящики, кстати, все одного цвета, фирменного, и забор чисто формальный, его перешагнуть можно».

В 1994 году Красноярск посетил Борис Николаевич Ельцин с командой. Высокому гостю старались показать всё самое лучшее, в том числе и «Пикру», которая за восемь лет правления Кузнецовой из завода-«уродца» превратилась в предмет гордости.

На встречу с представителями красноярской элиты президент прибыл «с хорошего похмелья», так что Евгения Георгиевна со своей продукцией оказалась очень кстати.

«— Нам для развития и выживания нужна гарантия правительства на кредит в 14 миллионов дойчмарок для реконструкции пивного производства, — сообщила бизнес-вумен, вручая лидеру приятную на ощупь коричневую бутылочку.
— А пиво-то хорошее выпускаете? — поинтересовался Борис Николаевич.
— Отменное, вчера вечером дегустировали, — доложил генерал Андрей Кокошин.
— Почему же мне с утра шведского банку поставили? — обиделся президент.
— Вопрос к вашему протоколу, — объяснила Кузнецова, — но на теплоход доставлено лучшее. Комиссия врачей и дегустаторов два дня продукцию проверяет».

Последовавшая за этим прогулка на теплоходе по Енисею вошла в историю. По всей видимости, Ельцин, отведав пива от «Пикры», пришел в хорошее расположение духа. Тем временем пресс-секретарь Вячеслав Костиков, по одной версии, привел на борт журналистов, которых там не должно было быть, а по другой — стал «приставать к Борису Николаевичу с шутками».

«Что-то Костиков у нас разгорячился, — сказал президент, — надо бы его охладить».

Соратники восприняли распоряжение буквально и выкинули пресс-секретаря за борт. К счастью, тот не пострадал. Гарантия от правительства на кредит в 14 миллионов дойчмарок была получена. Правда, условия оказались невыгодными: всё равно что оформить кредит в коммерческом банке. Пришлось отказаться.

Отношения власти с частными предпринимателями всегда были отдельной песней. Показательна загадочная история, в которой некий генерал пытался убедить Кузнецову покупать концентраты для производства напитков у симпатичной ему немецкой фирмы Wild:

«— С вами краевой военком просит соединить, — говорит мой помощник.
— Конечно, соедини.
— Евгения Георгиевна, у меня тут генерал из Министерства обороны хочет с вами поговорить.
— Я слушаю.
— Евгения Георгиевна, почему вы не покупаете напитки у немецкой фирмы Wild?

Вопрос, прямо скажем, странный для Министерства обороны.

Объясняю:

— Мы работаем с немецкой фирмой „Делер“.
— Почему?
— Качество прежде всего!
— А вам надо работать с Wild!
— Не могу, у нас нет претензий к своему поставщику.
— А если мы вашего мужа на сборы пошлем?
— Предугадав, что такая пакость с ним может случиться, он давно ушел от меня.
— А сын?
— У зятя белый билет, плоскостопие».

Узнав, что с точки зрения Pepsi «Пикра» в обозримом будущем должна влиться в могучую корпорацию и «умереть естественной смертью», Евгения Георгиевна решила: этому не бывать. Благодаря «Делер» удалось разработать эксклюзивный рецепт для собственной колы, которая получила название Crazy.

Напиток презентовали 7 февраля 1996 года. А 10 февраля в Красноярск прилетел представитель Pepsi Ларри Хершфилд. Он хотел услышать об отказе от сотрудничества лично — иначе, видимо, не поверил бы.

«Страшно сказать последнее слово. Но отступать некуда. Вспомнила все оскорбительные манеры их сотрудников. Наши были воспитаны, как хорошие школьники: „Пепси“ плюс „Пикра“ — братья навек! А их сотрудники могли позволить себе в нашем же баре заявить нашим ребятам: „Не путайте Ниагару с унитазом“».

На следующий день с предложением о сотрудничестве прибыли из Coca Cola Company. Кузнецова и им дала от ворот поворот. Вскоре московский еженедельник «Капитал» написал:

«Pepsi пригрела на своей груди змею. Съездив на учебу в Америку по приглашению этой фирмы, директор Красноярского пивного завода Евгения Кузнецова поняла, что Pepsi не нужна ей как партнер, и решила самостоятельно завоевывать рынок напитков в своем регионе».

С такой формулировкой Евгения Георгиевна была не вполне согласна. Она и сейчас продолжает говорить: «Pepsi — моя лучшая бизнес-школа. Они проиграли, потому что хорошо меня научили».

В 1990-е слава «Пикры» и ее отважной руководительницы прогремела по всему миру. Материал о подвигах Кузнецовой за авторством Бетси Маккей появился в The Wall Street Journal:

«Сибирская королева безалкогольных напитков обогнала по продажам Пепси и Колу.

Красноярск, Россия — Евгения Кузнецова, бывшая коммунистка, 60 лет — ныне директор фабрики, активно поддерживающая капитализм. Могла ли она такое представить?

Будучи главой ОАО „Пикра“, производящего пиво и безалкогольные напитки в этом сером сибирском городе с населением в 870 000 человек, она конкурирует с „Кока-Кола Компани“ и с „Пепси-Кола Инкорпорейтед“ и побеждает их играючи. „Кока и Пепси для нас не проблема, — заявляет она, — это мы для них проблема“.

Ее оружие — Crazy cola, ароматная газированная смесь, имитирующая напитки общепланетных гигантов. Чуть светлее, чем кока или пепси, с легким травяным привкусом, согласно данным московского представительства информационной компании ACNielsen, она составляет 48% продаж всех напитков типа колы в городе Красноярск. <…>

Представители „Пепси“, которые отказались комментировать любые аспекты своей деятельности в Красноярске, остались без местного разливочного цеха. Теперь компании приходится привозить свои напитки из других сибирских городов».

Казалось бы, региональные власти должны радоваться успехам отечественного производителя? Не тут-то было: чиновники продолжали отдавать предпочтение зарубежным компаниям, которые за это щедро инвестировали в краевой бюджет. Coca Cola получала лучшие в городе торговые точки, например кафе на набережной или Центральный парк, где напитки «Пикры» отныне запрещались. Ходили слухи, что завод Coca Cola, который с подачи властей построили в городе, устраивал для сотрудников в специально отведенном помещении «пятиминутки ненависти» ко всему, что связано с «Пикрой».

Но и это не помогало. Тогда Cola, по словам Евгении Георгиевны, в нарушении всех законов свободного предпринимательства, «нажаловалась» правительству США, которое в свою очередь попыталось надавить на тогдашнего губернатора Красноярского края Валерия Зубова. Согласно книге «Переход», которую Зубов написал после отставки, диалог вышел коротким:

«— Вы так много говорите о желательности зарубежных инвестиций в экономику Российской Федерации, но вот пришло предприятие, готовое инвестировать, а вы не оказываете ему соответствующих преференций.
— „Кока-кола“ в Красноярске — не американское предприятие, а российское, точнее, красноярское. Оно дает рабочие места красноярцам, платит налоги в бюджет. И поэтому у меня отношение к „Кока-коле“ как к своему предприятию. В Америке существуют „Пепси-кола“ и „Кока-кола“. В Красноярске — „Пикра“ и „Кока-кола“. Вы помогаете „Кока-коле“ против „Пепси“?»

Окончательный итог противостояния «Давида» с «Голиафом» подвел американский маркетолог Джек Траут в книге «Дифференцируйся или умирай»:

«Вы будете шокированы, но в Красноярске (Россия) и Coca-Cola, и Pepsi оказались наголову разбиты местной компанией — производителем прохладительных напитков, владеющих маркой Crazy Cola».

Причин триумфа было несколько. Первая: «Пикра» банально делала вкусные и симпатичные напитки, которые к тому же были дешевле зарубежных аналогов.

Журналистка газеты «Красноярский рабочий» Е. Лопатина свидетельствовала: пока взрослые вкушали пиво «Купеческое», дети не на шутку увлеклись разнообразными лимонадами с антропоморфными маскотами на этикетках. Малыши с удовольствием носили значки с эмблемой клуба «Пикрик» и выясняли, у кого в стакане больше газированных «бульбочек»:

«Когда мои дочки, хохоча, соревнуются, подсчитывая, в чьем стакане с лимонадом больше бульбочек и пузырьков, я вспоминаю Кузнецову. Эта женщина, никогда не бывавшая в моем доме и не видевшая моих девчонок, сумела подарить им праздник. <…>

Кузнецова создала производство, за которое ни ее, ни ее сослуживцам не стыдно. Не стыдно брать в руки эти маленькие бутылочки счастья с пузырьками, не стыдно создавать клубы „Пикриков“, куда рвутся ребятишки, не стыдно дарить людям радость».

Во-вторых — причудливая телевизионная реклама. Взлохмаченный мужчина, посыпая себя пробками от бутылок, призывал собирать эти самые пробки, чтобы обменять их на «Жигули» вишневого цвета, которые в финале весело катятся по грязному асфальту.

Для детей — анимационные и не вполне политкорректные зарисовки про азиатского спортсмена, который ставит рекорды, напившись фруктовой газировки «Акваджус» и с акцентом произносит удивительный слоган: «Витамины для витаминометчиков!»

К сожалению, не все ролики на сегодняшний день доступны в сети, но никто не в силах изгнать их из народной памяти. Говорят, что в одной из рекламных короткометражек чиновник оказался в центре скандала из-за того, что делил постель с бутылкой Crazy:

«Молодой человек говорит о „Крейзи-коле“, мол, это клево и молодежно, но старшее поколение против. Дальше мы попадаем на пресс-конференцию, где серьезный чиновник объявляет: „Мы приняли решение запретить свободную продажу Crazy“. И тут кто-то из журналистов спрашивает: „А что вы скажете на это?“ И демонстрирует фотографию, на которой голый чиновник лежит в кровати с голой женщиной <…> парочка обнимает не друг друга, а бутылку „Крейзи-колы“. Чиновник со скандалом покидает пресс-конференцию. Молодой человек примиряюще констатирует: „Да ладно. Мы же с Crazy по жизни“».

Третья причина успеха — это, пожалуй, фирменные «пикровские» заведения, главным из которых был первый красноярский кинотеатр современного типа, с качественным звуком, мягкими креслами и всем прочим. Для создания «Кинопарка Пикра» было отреставрировано историческое здание, где еще в 1912 году местный купец Гадалов открыл для красноярцев мир «движущихся картинок».

Отдельного внимания заслуживал фасад — в него по причудливой фантазии архитектора в 1999 году вмонтировали самолет, причем настоящий, одноместный, как будто он в этот самый фасад врезался. Внутри здания из стены торчал пропеллер.

Вообще, в те годы красноярские кинотеатры почему-то стремились к внешней катастрофизации. Расположенный в другой части города «Эпицентр» был весь изрезан искусственными трещинами, подсвеченными тревожным красным цветом, находясь в процессе перманентного дизайнерского разрушения. Вероятно, в мире до 11 сентября 2001 года всё это не казалось таким уж тревожным, а выглядело действительно эффектно.

«Я зашла как-то в бар с друзьями. Зал, как всегда, забит. За соседним столиком — два молодых человека с девушками. Подходит ко мне один из них и говорит:

— Вы — Евгения Георгиевна?
— Да, я.
— Вы президент «Пикры»?
— Да.
— Спасибо вам за бар от всех студентов. И… можно я вас поцелую?

Не успела я ойкнуть, как он чмокнул меня в щеку. Мои друзья <…> долго смеялись: «Поцелуй Мэри Пикфорд! Ты не смывай, добиться такого у студентов — дорогого стоит».

Но апогей рекламной деятельности «Пикры» — это, конечно, ежегодный День пива, октоберфест по-сибирски, который в 1990-е и первой половине 2000-х был для горожан важнее Дня города, а то и вовсе главным объединяющим торжеством на многие километры вокруг. Репортажи о праздниках 1996 и 2000 годов, которые хранит для потомков ютуб — настоящие документы эпохи.

Хмурые дяденьки в понурых свитерах расцветали, когда из асфальтовых джунглей, словно град Китеж, выныривал сказочный город Пикроград. И стар, и млад с удовольствием участвовали в алкогольных и безалкогольных пирушках, а самые отчаянные состязались в чемпионате «Король пивной кружки», победителю которого доставались немаленькие призы. Ванна, например.

Новые сложности свалились на «Пикру» откуда не ждали. В 1998 году в кресле губернатора края оказался участник недавних президентских выборов генерал Александр Лебедь. Несмотря на то что общий язык с его предшественником Кузнецовой удавалось находить не всегда, кандидатуру военного на гражданской должности бизнесвумен восприняла штыки.

«Я за рыночную экономику, как и Зубов, профессор-экономист <…> Не верю, что генералы с их менталитетом „налево — кругом“ могут стать демократами».

По словам Евгении Георгиевны, в первый год управления краем Александру Ивановичу было не до хозяйственных забот: он «разъезжал по Европе, в Чечню, старался быть на виду, боясь, что его забудут к следующим [президентским] выборам». Кроме того, Лебедь «ничего не понимал в экономике» и «презирал местную деловую элиту».

В 1999 году мэр Красноярска Петр Пимашков намекнул Кузнецовой: генерал уже год в должности, пора бы и познакомиться. Скрепя сердце, «пивная королева» записалась на прием. Отправившись на встречу, поймала себя на мысли, что не знает, зачем едет и о чем вести разговор.

«Встретил меня галантный любезный генерал, с хорошей офицерской выправкой. Говорить ничего и не надо было. Информацией о „Пикре“ он владел, и она была ему не интересна. Уже через пять-десять минут после обмена тривиальными словами вежливости он рассказывал о Чечне. <…>

Через полтора часа Александр Иванович уже чертил план Грозного, рассказывал, как шли бэтээры и как непродуман был какой-то военный ход. Башни танков были почему-то покрашены в белый цвет, и это тоже было неумно с военной точки зрения. Вывод один: если б был там наш генерал, победа была бы за нами. Прошел час. Я таращила глаза, изображая внимание. Зашла Лидия Гаврина, его помощник:

— Там телевидение ждет, Александр Иванович.
— Знаю, — отмахнулся он и продолжил про свою военную эпопею.

Через полтора часа я, очумевшая от новых познаний, вышла в приемную, забитую журналистами. Меня качало».

Кузнецова утверждает, что собственными ушами слышала от Лебедя реплику, адресованную краевым бизнесменам, которые не спешили вкладывать в казну заработанные деньги: «Если корова перестает доиться, ее куда ведут?» Коровой Евгения Георгиевна быть не желала, и «Пикру» «прессовали». После отказа, следуя требованию генерала, повысить цену на минеральную воду пришло лаконичное письмо: «Шутить не рекомендую. А. Лебедь».

Вскоре чиновники из команды Лебедя вызвали Кузнецову в краевую администрацию на разговор: на этот раз речь шла о нежелании «Пикры» клеить на минералку акцизные марки и тратить на это немалые средства. Беседа состоялась на повышенных тонах:

«Разговор всё тот же. Я на языке цифр об экономике и социуме, мне все вместе и по отдельности о приказе генерала.

— Вы подводите, господа, генерала, потому что всё это — нарушение антимонопольного законодательства, — говорю я.
— С антимонопольным мы договоримся.
— Вы приходите и уходите, а закон остается. И я не хочу отвечать за ваши безграмотные постановления, — отрезала я.
— Мы дадим вам скидку на акцизную марку.
— Я торговаться не собираюсь.
— Вы что, войны хотите?
— А что вы можете? Государственный рэкет? Так я под ним живу не первый год. <…>
— Вы понимаете, что из-за вас мы не выполняем это постановление с другими поставщиками?

Я, как всегда, последняя поняла, что срываю им целую аферу. Без моего согласия, как главного производителя минеральной воды в крае, рушилась вся схема».

Кузнецовой хватило духу не только не подчиниться требованиям, но и обратиться в суд. В ответ на это «руководитель» группы «прессующих» удивленно заявил: «Можно было и не так резко».

И все-таки 1990-е годы подходили к концу. В начале нового века генерал Лебедь погиб в авиакатастрофе. В это же время Евгения Георгиевна приняла непростое решение оставить «Пикру». О причинах ухода из «власти» она всегда говорит одинаково:

«За время советской власти мы насмотрелись на стариков в маразме. Пора разрушить эту традицию».

Журналисты в шутку сравнивали Кузнецову с Ельциным, который тоже не так давно объявил, что «устал и уходит». Та парировала: «В отличие от Ельцина ухожу в здравом уме и трезвой памяти». А еще сохранив за собой блокирующий пакет акций «Пикры» и место в совете директоров.

Увы, благие демократические намерения вымостили дорогу по известному адресу. Вскоре после смены власти завершилась и золотая эра пивзавода.

«Несмотря на успех, шум и славословия в отношения нашей компании, внутренний голос постоянно твердил об опасности. Мы недостаточно быстро развивались. <…> нужно было найти инвестора, иначе — медленное угасание и банкротство».

Таким инвестором стала шведская компания BBH, которая сперва действовала как доброжелательный партнер, но на деле хотела того же, что и в свое время Pepsi: поглотить красноярский завод в свою пользу. Уникальность и самобытность «Пикры», ее перспективы — всё это им было неинтересно.

В 2004 году за спиной у Кузнецовой партнеры выкупили акции, принадлежащие сотрудникам пивзавода, тем самым лишив бывшего президента возможности влиять на принятие ключевых решений. В том же году Евгения Георгиевна демонстративно покинула совет директоров, а в помещения «Пикры» въехал ключевой союзник BBH в России — «Балтика». Сотрудников уверяли:

«Это захватывающее время <…> Мы достигли замечательных результатов и такое присоединение стало бы значительным шагом в развитии компании».

«Захватывающее время» продлилось 11 лет, а затем «Балтика» закрыла «Пикру», предусмотрительно сохранив ее территорию в собственности, чтобы не плодить конкурентов. В 2020 году в издании «Проспект Мира» писали:

«Сегодня от „Пикры“ не осталось практически ничего, лишь в дебрях Николаевки крафтовая пивоварня варит пиво под названием „Купец“ — но это, увы, совсем другая история и совсем другое пиво».

Теперь «пикровские цеха» сдаются под офисы, а в здании «Кинопарка» открыли магазин «Пятерочка». И только «Балтика» продолжает разливать и продавать некогда придуманный «Пикрой» энергетик Flash: очень уж вкусный получился. Хоть и вредный.

И всё же в наследство от «Пикры» нам осталось еще кое-что: изложенная выше история бизнесвумен, которая парадоксальным образом выстроила дело не на получении прибыли любой ценой, а на романтической удали и стремлении к прекрасному.

«Делать красивый бизнес» — провозгласила Евгения Кузнецова в 2008 году в интервью красноярской телепередаче «Живые мысли».

Трудно спорить: во все времена коммерции не хватало красоты.