Политики не могут быть дамами приятными во всех отношениях. Но без их колючек и шипов слишком мягкими становятся иные кресла — и слишком тяжелой жизнь большинства.

Не всё, конечно, бывает по делу. Но вот одной из последних точек приложения сил и внимания Бориса Немцова, чье тело предается сегодня земле, была проблема лекарственного обеспечения тяжелых больных на ярославской земле. За этим канцеляризмом — судьбы астматиков, сердечников и раковых больных, обреченных покупать препараты втридорога. Просто потому, что кто-то на ярославщине очень был настроен сделать свое кресло еще более мягким. Вот именно об этом Борис и писал, буквально за пару недель до расстрела, в своем обращении в следственный комитет России.

В рамках его депутатских полномочий — это и есть та самая чаша воды — жаждущим, реальная помощь — корчащимся от боли. А эти наши дары ближним Господь принимает как поданные Ему Самому (см. Мф 25:31-46).

Это лишь одна история из жизни человека, которому мы можем помочь теперь только одним — молитвой.

Мысленно прошу вместе со всеми, кому, как и мне, не удастся быть на отпевании: Упокой, Господи, душу новопреставленного убиенного раба Твоего. Утешь его родных, и дай нам остаться людьми. И еще: приведи убийц к покаянию.

И последнее. Есть два созвучных послания — четвертого века и двадцатого.

В первом Григорий Богослов просит нас простить всем все ради Пасхи Христовой. В пасхальной стихире эти слова святителя звучат так: «и ненавидящим нас простим вся Воскресением».

В другом Иосиф Бродский приводит иные аргументы:

Страницу и огонь, зерно и жернова,
секиры острие и усеченный волос —
Бог сохраняет всё; особенно — слова
прощенья и любви как собственный свой голос.
(На столетие Анны Ахматовой)

Прислушаемся к этим словам. Ведь и мы когда-то проследуем путем всея Земли к вечности, надеюсь, светлой.

Вечная память.