«Наш интерфейс предназначен<br />для простого народа»

Сотирис Макригианнис, основатель платформы для виртуальных классов Eliademy, экс-директор по разработке приложений для MeeGo в Nokia.

Как сейчас развиваются LMS? До сих пор существовало несколько гигантов — Blackboard, Moodle, а сейчас появляется все больше альтернатив, LMS нового поколения. Куда все движется?

До сих пор доминирует Moodle, им пользуются 69 миллионов человек по всему миру. У Blackboard — 7-8 миллионов пользователей, они на втором месте.

SAAS (Software as a Service) — программное обеспечение, доступ к которому предоставляется по запросу через интернет

Eliademy, кстати, основана на Moodle. Это cистема с открытым кодом, мы взяли ее за основу, сделали интерфейс более удобным, разместили все в облаке — не нужно ничего скачивать, устанавливать, нанимать администратора, обновлять — и даем это как SAAS. При этом мы делаем все для отдельного конечного пользователя, а не ограничиваемся работой с образовательными организациями.

Сейчас сервис доступен для всех бесплатно, на чем вы планируете зарабатывать?

Есть такой термин «социальное предпринимательство». Мы позиционируем себя как социальный проект. В основе компаний такого типа заложено убеждение, что они в равной мере нацелены на коммерческий эффект и на благо для всего общества. Мы верим, что мы должны брать деньги у тех, у кого есть возможность платить, и финансировать тех, у кого такой возможности нет. Взносы коммерческих компаний помогают нам поддерживать бесплатную версию для десятков тысяч учителей.

Давайте вернемся к происходящему в сфере LMS. Мне кажется, что большинство новых LMS, таких как Lore, Open Class (совместный проект Pearson и Google, который сейчас сливается с EdX) становятся все сильней. Как вы будете с ними конкурировать?

Нужно иметь в виду, что американцы очень сильны в маркетинге. Они здорово умеют заявлять: «Мы идем, мы крутые, мы завоюем мир». Но если посмотреть на статистику в интернете, мы увидим, что китайские компании, названия которых мы даже не сможем написать, значительно больше. В десятке лучших сервисов в интернете пять — из Китая, три — из США и еще две — из Латинской Америки и Европы.

Но это цифры про интернет вообще, а есть данные о сфере образования?

Я вам расскажу пару вещей, которые произойдут в будущем. На планете живет примерно 7 миллиардов людей. Если вы сложите число пользователей Blackboard и Moodle, получится до 100 миллионов. Это значит, что 6,9 миллиардов человек не пользуются платформами для электронного обучения. Это огромное число.

Сейчас американские сервисы собирают данные о том, насколько умны дети. Другие страны медленно, но поймут, что, если они захотят удержать самых талантливых, им нужно будет найти платформу, которая уважает их конфиденциальность, их данные и культуру. Мы — европейская компания, наши данные хранятся в Европе. Мы не занимаемся аналитикой, чтобы узнать, умны ли наши студенты, и не продаем данные компаниям, чтобы те рекламировали что-то школьникам или приглашали гениальных студентов в Соединенные Штаты.

Продавать данные на локальных рынках вы тоже не планируете?

Это наши обязательства. У нас есть условия оказания услуг, в которых говорится: «Все, что вы вкладываете в свою платформу, является вашей собственностью». У нас нет никаких политических задач. Я считаю, что в будущем дестабилизация в стране будет происходить не в виде войн, а в форме захвата самых талантливых людей в одной стране и перенаправления их в другую. Электронное обучение дает все инструменты для этого. Теперь легко определить, кто самый умный, и дать ему работу в Google. Это значит, что Россия и Европа останутся с армией официантов.

Теперь легко определить, кто самый умный, и дать ему работу в Google. Это значит, что Россия и Европа останутся с армией официантов.

Хотя мы предлагаем свой сервис и американцам, мы европейская компания. Находимся в Финляндии, один из основателей родом из России, в нашей команде люди из 11 стран, как мини-ООН. Наша платформа переведена на 22 языка. И мы продолжаем заниматься локализацией и на другие языки.

В одном интервью вы говорили, что собираетесь превратиться в MOOC, это так?

Мы уже им являемся. Помимо закрытых курсов наши пользователи создают и открытые курсы. Любой человек может найти интересующую тему и записаться.

Будете ли вы проверять качество таких курсов?

Да, у нас будут некоторые критерии качества. Но дело в другом. Преподаватели боятся технологий — многим учителям непривычно предлагать свои услуги и обучать кого-то бесплатно. Есть такая концепция — «Врачи без границ», когда врачи добровольно отправляются лечить кого-то на другой край земли. Представьте, что появится движение «Учителей без границ» — таких безымянных героев, учителей, которые выступают волонтерами, предлагая свои знания людям со всего мира бесплатно. Пока это микротренд, но к 2020 году это будет в порядке вещей.

А сейчас есть первопроходцы?

Общее число конечных пользователей MOOC — примерно 100 миллионов. А учителей — примерно 5000, и около тысячи из них предлагают курсы бесплатно.

Теперь каждая платформа с курсами старается выглядеть как Facebook, как социальная сеть. Это похоже на тренд, вы согласны? Каким будет следующий шаг? Разработчики MOOC говорят, что это просто эксперимент: пока у них ограниченный функционал, и они ищут поставщиков приложений, симуляторов, игр и интерактивных возможностей, которые могут быть встроены в платформу. Что вы об этом думаете?

Eще слишком рано делать выводы о том, каким должен быть выигрышный интерфейс для электронного обучения. Есть два показателя, которые хорошо бы уравнять. Первый — общее число пользователей платформ, сейчас это 100 миллионов людей на Западе, которые ежедневно используют довольно сложные интерфейсы. Второй — остальные 6,9 миллиардов людей, которые не учатся в интернете.

Они знают, как нажать на зеленую кнопку, чтобы позвонить. Так что при внедрении платформ для электронного обучения в широких масштабах интерфейс должен быть упрощен до какого-то среднестатистического человека.

Вполне себе стратегия.

В некотором роде наш интерфейс предназначен для простого народа. Чтобы демократизировать образование, нужно сделать его доступным всем. Мы стремимся не к продвинутым пользователям, а к массам, у которых еще нет опыта обучения в интернете. В прошлом году мы сравнивали Moodle и Eliademy на примере 2 тысяч человек. Moodle — это много кнопок. Потому что учитель думает, что чем больше кнопок, тем больше функционал — я могу нажать определенную кнопку и знания автоматически будут переданы в мозг студентов.

Время, в основном, тратится на понимание того, как все работает, вместо того, чтобы концентрироваться на предмете, которому учитель пытается обучить. Мы хотим, чтобы по ощущениям это было похоже на «А, ну ясно — просто нажимаю сюда, получается, я это могу».

Пользователи проводят у нас около 15 минут в день. И здесь можно сказать «Лучше меньше да лучше». Никому не нужны навороты, дайте правильный объем функций для ознакомления, а затем создайте свободную среду для комментариев и дайте людям самим попросить большего. В этом тоже наша стратегия — мы ведем блог, поддерживаем обратную связь, любой может сделать запрос «Хочу вот это», дальше идеи попадают в открытое голосования. Если какая-то набирает популярность, мы начинаем разработку. За последние 3 месяца мы получили 38 запросов и удовлетворили 22. Это превосходно, просто превосходно! Поэтому наш продукт так быстро распространяется, мы начинаем с самых простейших функций. А затем вы, по сути, управляете нашими инженерами. Волшебный механизм! Не забывайте, что я руководил разработкой приложений с открытыми исходным кодом, создающих операционную систему для мобильных телефонов. Это очень сложная программа.

А затем вы, по сути, управляете нашими инженерами. Волшебный механизм!

Это так же сложно, как создание космических кораблей. Вот такие у нас тут инженеры. У нас один хороший парень из Литвы, один парень из Индии, наш сооснователь из России.

Вы выходите на российский рынок. Как и любой другой рынок развивающихся стран, он довольно коррумпирован и закрыт. Это несколько другие правила, чем те, к которым вы привыкли. Как вы собираетесь здесь развиваться?

Вообще-то мы состоим в паневропейской сети корпоративной социальной ответственности, она находится в Финляндии. Недавно я выступал в Украине на конференции по корпоративной социальной ответственности и образовании. Кроме того, моя девушка — фанатик корпоративной этики в этих вопросах. Мой взгляд таков: мир очень сложная штука. У нас есть обязательства не заниматься «серой» деятельностью. Мы хотели бы работать на уровне правительств, но без участия в чем-либо, выходящим за рамки закона. Пока мы будем сотрудничать с реселлерами и промоутерами всеми возможными способами. Будем заниматься общественными спецпроектами. Например, в рамках специальной программы, поставлять в государственные школы 3D-принтеры. Мы хотим быть полностью прозрачными.

Людмила Синицына