Немножко уверенность пошатнулась в последние годы, но вера тверда большинства населения, не прогуливавшего уроки «Древнего мира»: Месопотамия — родина слонов первой письменности. На это утверждение презрительно сплёвывают древние «укры, славяне, арии…» (и далее по списку). Таким образом отказывая земле между Тигром и Евфратом в изначальном просветительском мессианстве. И хотя сегодня тут слышна чаще арабская речь, вбившая в пыль веков многие языки Двуречья, — две тысячи лет назад здесь говорили по-арамейски.

Звали носителей — аккадцы. Но если нырнуть вглубь времен еще дальше, найдутся… (около пяти тысячелетий назад) шумеры. Не просто говорившие на своем языке, но способные эти слова записывать. Археология подарила на тысячи тысяч носителей их Слова, запечатленного в «глиняных книгах», обожженных табличках, испещренными письменными знаками.

Знакомство с неизвестным.

Первым европцеп, обратившим внимание на эти диковины своё внимание, был итальянский путешественник Пьетро делла Балле. Более трех сотен лет назад он побывал на Ближнем Востоке, подробно изложил увиденное в собственной книге. Оставил иллюстрацию странной надписи, обнаруженной им в Персии. Глиняная потрескавшаяся табличка была покрыта орнаментами гвоздиков или клинышков. Все известные на тот момент алфавиты безмолвствовали, это был неизвестный человечеству язык.

Клинописные глиняные тексты потекли в Еуропы ручейками. Высоколобые ученые мужи, кстати, долго не признавали это письмом. Озадачил носитель, невиданный допреж. После сообразили, что Месопотамия могла не знать папируса и пергамента, либо эти носители были баснословно дороги. И материал, на котором писали, мягкая глина — был везде, ничего не стоил. Из нее лепили табличку. Особой техникой нажима продавливали нужные символы, аккуратно вынимая заостренную палочку из податливой «страницы».

После глиняные таблички обжигались, становясь твердыми как камень. Не подверженные течению времен, бесконечно долго могли храниться. Если бы «книги» не были столь тяжелыми — до сих пор издавались из глины, ага. Именно это простецкое технологическое решение позволила шумерам стать самой пишущей и читающей цивилизацией древнего мира. Ни египтяне, ни майя, ни минойцы с греками и китайцами до такого не додумались.

Поэтому письменность в Двуречье была распространена абсолютно во всех сферах жизни. Не стала сакральным священным знанием жреческой касты и правящей элиты. Здесь писали все: купцы, старосты деревень, государственные и складские служащие, мытари, простой люд и… само собой, творческая интеллигенция. Оставившая истории первые литературные и поэтические сочинения.

«Гений одной ночи».

XIX век стал золотой эпохой археологии. С легкой руки Наполеона мода на всё ближневосточное, египетское, персидское стала для ученого мира обязательным атрибутом деятельности. Клинописные таблички находились в том регионе тоннами. Умные люди стали подозревать: клинопись существовала во всех странах Ближнего Востока задолго до библейских времен. Не ошиблись. Из шумерских царств она распространилась в Ассирию, Персию и Вавилон. Когда еще европцы по пещерам сидели (как было принято считать до недавнего времени).

Самое большое число глиняных табличек дали руины Персеполя, столицы Древней Персии. Которую по пьяной лавке спалил Александр Македонский собутыльники. Библиотека роскошного дворца Дария, столетние переписки персидских царей с сатрапами провинций, дипломатические архивы были погребены под развалинами. Но пожар не смог одолеть глиняные таблички, тысячами они извлекались на свет божий археологами, наводняя запасники европских университетов. Ожидая человека, способного их прочитать.

Его звали Георг Фридрих Гротефенд. Он потом получил прозвище: «гений одной ночи». Поскольку больше ничем научным в своей жизни не отметился, вообще. Но за одно то, что нашел ключ к расшифровке «глиняных книг», — заслужил бессмертие. Георг родился в 1775 году в ганноверских землях, был незаметным учителем в гимназии Мюндена. В возрасте двадцати семи лет поспорил с друзьями, что сможет расшифровать загадочную персидскую клинопись.

Само собой, сделал не за одну ночь открытие, выиграв это пари. Было потрачено несколько недель. Георг Фридрих не познал какого-то озарения гениального, вполне был готов к такой работе. Наблюдательность, свежий взгляд на проблему и… знание древнегреческой литературы помогли. Поскольку только из нее в те времена можно было узнать об истории Древней Персии. Гротефенд помнил: в 540 г. до н. э. персидский царь Кир хитростью овладел Вавилоном, провозгласил создание Персидской державы. До времен Саши Македонского, в постоянной борьбе с Древней Грецией, персы владычили на Востоке.

Никто не знает Гротефенда, зато почти любой интересующийся историей помнит Шампольона, сумевшего разгадать египетское иероглифическое письмо. Но это… так себе сенсация и открытие, если честно. У знаменитого француза был Розеттский камень. Монументальная плита, где один и тот же текст был написан иероглифами и древнегреческим письмом.

Учитель гимназии Георг Фридрих этого подспорья не имел. Он даже не знал, как правильно читать значки древней персидской клинописи: справа налево или наоборот. А научный мир подзуживал, некоторые умники утверждали: читать нужно сверху вниз, столбцами. Тут пригодилась наблюдательность немца и пара экспериментов на кухне. Изучив направления острых концов клинышков, было сделано два предположения:

«Таблички необходимо держать таким образом, чтобы острия вертикальных клиньев были направлены книзу, а горизонтальных — вправо. А читать текст следует — слева направо».

Построив логистику прочтения, был сделан третий допуск для анализа: надписи должны упоминать… царей персов, описывать их небывалые подвиги и дела. Титулование и обращение к ним должно следовать какому-то правилу, древнему этикету, быть полным и неизменным. С обязательным упоминанием имени. Гротефенд попросил прислать ему надписи царских могил в Персии, более ранних и современных ему. Правило написания были просты: «(Имя) великий царь, царь царей, сын великого царя (имя), царя царей…». Логично было предположить, традиция настолько древняя, что могла использоваться во времена написания табличек.

Процесс пошел.

Алгоритм для поиска был выбран такой: каждый клинописный знак должен означать букву, надпись на табличке может значить абсолютно тоже самое, что и на современных царских надгробиях Персии. Первое слово — это имя царя, «косой клин», стоящий после него — «пробел», промежуток между словами. Следующее слово должно означать титулование — «царь». Слово должно повторяться дважды, согласно традиции. И такие пары одинаковых слов должны встречаться постоянно. Описывая происхождение царя, поминая его отца (царя) и деда (тоже не простолюдина). Так были расшифрованы и переведены имена Ксеркса, Дария, Гистапса.

Георг Фридрих Гротефенд выиграл пари, о своем открытии написал только маленькую заметку. Не решился даже прочесть ее перед учеными города Геттингена. Мир науки не знал о величайшем открытии, тщетно долбясь лбом в «нечитаемые книги» из глины. Лишь через тринадцать лет один из геттингенских профессоров попросил Гротефенда сделать более подробный отчет о своем открытии. Он был сделан, опубликован в книге «Мысли о политике, путях сообщения и коммерции основных народов Древнего мира». Грянула всемирная сенсация, ученый мир узнал о расшифровке древней персидской клинописи…

Сам же герой науки еще много лет учительствовал, написал кучу разных статей и книг. Но это была никчемная беллетристика, не представляющая сколь-нибудь серьезного научного интереса. Герр Георг прожил долгую жизнь в 78 лет, ушел на пенсию с должности директора лицея. Попал в число гениев человечества, но был бесповоротно забыт. Так система не работает, увы. Гением в мире науки нужно быть не несколько недель, а всю жизнь. Вращаться в собственной умной среде, возглавлять университеты и кафедры, читать лекции и продавать свои труды… А Гротефенд (помимо расшифровки клинописи) известен был лишь тем, что разоблачил как подделку «Древнюю историю финикийцев» Санхуниатона (Hannover 1836).