Прерванный полет: как международная изоляция скажется на российской космонавтике
С конца февраля ландшафт, в котором существует российская космическая отрасль, изменился до неузнаваемости. Остается дискуссионным вопрос, что изменило его сильнее: санкции, которые наложили на Россию западные партнеры, или сокрушительные контрсанкции, которыми им ответил «Роскосмос». Так или иначе, по совокупности Россия лишилась многих завоеванных позиций в мировой космонавтике. Придется начинать восхождение снова.
От каких совместных проектов отказался Запад
«Роскосмосу» не привыкать жить под санкциями: они вводились и постепенно ужесточались еще с 2014 года. Специфика нынешней ситуации в том, что санкции, касающиеся торговых отношений (например, поставки высокотехнологичных комплектующих), – лишь вершина айсберга. В прошлые годы, несмотря на политические разногласия, Россия оставалась полноправной участницей научных проектов. Теперь сворачиваются и они.
Европейское космическое агентство (ЕКА) отменило подготовку к совместной миссии ExoMars, старт которой был назначен на 20 сентября этого года. ЕКА отвечало за перелетный модуль и марсоход, «Роскосмос» – за ракету-носитель и посадочную платформу. Программа исследований должна была ответить на сакраментальный вопрос, есть ли жизнь на Марсе. А наша страна получала шанс впервые с 1971 года «побывать» на Красной планете. Теперь ЕКА планирует реализовать миссию самостоятельно. «Здесь мы входим в прямую конкуренцию с Китаем, – комментирует Моисеев. – Ведь он по политическим причинам тоже не запускает западные спутники, поэтому активно работает на рынке «малых» космических стран. А этот рынок в принципе невелик. У нас в последние годы число запусков и так сократилось. По сути, остались редкие кластерные запуски: это когда «Союз» разом выводит десятки небольших спутников. В основном это образовательные аппараты, много за них не возьмешь. Теперь же, когда институты Европы и США свои контракты отзовут, делать запуски только для «дружественных» стран станет вовсе невыгодно, поскольку ракета будет недозагружена».
«Ни в коммерческом, ни в научно-техническом отношении азиатские страны не заменят сотрудничество с Европой и США, которое у нас было в последние два десятилетия, – подчеркивает Виталий Егоров. – Это будут какие-то новые формы сотрудничества. Например, в 2000-х мы отдали американцам документацию по РД-180, но они не стали разворачивать свое производство. Им было удобнее, чтобы Россия поставляла готовые двигатели. А Китай готов сотрудничать только для получения доступа к чужим технологиям, чтобы как можно скорее воспроизвести их у себя. Такой вариант вряд ли выгоден самой России».
Главным риском «Роскосмоса» Егоров называет потерю деловой репутации. «Отказ от выполнения контракта серьезно портит мнение о вас потенциальных заказчиков, – поясняет собеседник. – Ведь политический фон меняется, а бизнес есть бизнес. Какие-то заказы со временем бы вернулись. Но если возникли такие риски, это либо увеличит стоимость страхования запусков, либо эти компании просто не будут рассматривать Россию».
За полтора месяца российскую космонавтику вернули на четверть века назад, резюмирует Егоров: «В 1990-х Россия искала себя на мировом космическом рынке. Начиналось сотрудничество по МКС, выстраивалась экосистема зарубежных агентств, которая позволит России зарекомендовать себя «космическим извозчиком». Теперь мы вернулись в ту же точку, нужно еще раз начинать с нуля».