Министерство внутренних дел РФ намерено провести реформу в миграционной сфере. Об этом на заседании Совета Федерации 14 мая заявил глава ведомства Владимир Колокольцев (перед сенаторами он выступал в ранге кандидата на этот пост, но в тот же день был утвержден в должности указом президента).

«Готовим реформу регулирования трудовой миграции и усиления контроля за мигрантами», — сказал министр.

При этом Колокольцев уточнил, что МВД лишь осуществляет контроль за пребыванием мигрантов на территории России. А также напомнил, что с 2021 года было принято 30 законов, регулирующий порядок нахождения иностранцев в стране, две трети из этих документов разработало его ведомство.

И вот теперь МВД готовит еще одну инициативу. Правда, подробности новой (прямо скажем, долгожданной) реформы Колокольцев в своем выступлении не привел. Вместе с тем он озвучил статистику, согласно которой, преступления мигрантов составляют очень незначительную долю от общего числа совершенных правонарушений в России.

«Что касается преступности, цифра не столь высокая. Преступления, совершенные иностранцами, в общем массиве составляют 4%», — сказал министр.

В то же время, Колокольцев признал, что мигранты, в том числе из стран ближнего зарубежья, порой ведут себя так, что «все общество будоражится». Поэтому, как он выразился, «мы вынуждены реагировать на единичные случаи».

Между тем, по его словам, «в нашем стремлении упорядочить пребывание мигрантов, вывести как можно больше их из тени, нам нельзя впадать в крайность, нельзя допустить ксенофобии и необоснованных мер применительно к этим гражданам». По мнению главы МВД, стратегические противники «спят и видят», чтобы раскачать в России межнациональные отношения.

Известный адвокат и общественный деятель Дмитрий Аграновский в беседе с «СП» отметил, что формулировка «усилить контроль над пребыванием» — это та реформа, которую МВД действительно может себе позволить. Но в масштабах страны ее необходимо свести к защите рынка труда.

«Мигрантов завозят, потому что это выгодно бизнесу. Причем, выгодно завозить именно такого рода миграцию. Не инженеров, а именно тех, кто может копать задешево. Здесь реформы нужны в масштабе страны. А МВД что может? Да, усилить контроль над пребыванием или незаконным проникновением в страну. На это у министерства, безусловно, есть полномочия», — уточнил Аграновский.

Аграновский подчеркнул важность общей реформы, а не по отдельным ведомствам, когда свои инициативы начинают предлагать МВД, Следственный комитет, таможня и другие. Отметив, что в сумме это «ни на что не повлияет принципиально».

Также он скептически оценил информацию о 4% преступлений, совершаемых иностранцами.

«Как мы видим по последнему происшествию с автобусом в Петербурге, они без особого труда получают гражданство. Потом их родственники получают гражданство, потом родственники родственников получают гражданство. Интересно было бы посмотреть статистику преступлений, совершенных свеженатурализованными гражданами. Как вот люди моментально получают гражданство сами, потом своих родственников также подтягивают? Вот тут уже МВД может провести серьезную работу», — пояснил Аграновский.

В свою очередь, его коллега, адвокат Иван Миронов заметил, что министр внутренних дел противоречит сам себе:

— С одной стороны, он говорит, что доля преступлений, совершаемых мигрантами, незначительна. Но если она незначительна, зачем тогда реформировать систему именно в этом направлении? К тому же, данные Колокольцева существенно расходятся с данными Александра Бастрыкина. Глава Следственного комитета РФ озвучивает абсолютно другие цифры, другую статистику и говорит просто о сумасшедшем взлете количества преступлений, в том числе тяжких, с участием мигрантов.

То есть, это уже не просто проблема, это — угроза. Однако наше МВД и государство в целом не готовы пока, на мой взгляд, бороться с ней достаточно жесткими методами. Что, я считаю, вовсе не означает «впасть в крайность», чего опасается Колокольцев.

В первую очередь, нам нужно пересмотреть политику выдачи российских паспортов мигрантам. А то, получается, двух слов человек по-русски сказать не может, законов страны не знает и не соблюдает, но по документам — полноправный гражданин России.

При этом русским из того же ближнего зарубежья приходится порой ждать годами и пройти семь кругов ада, чтобы этот паспорт получить.

Так что, когда мы говорим о незначительной доли преступлений среди иностранцев, это довольно лукавые цифры, которые уводят нас от реального масштаба проблемы.

Поскольку этот процент не учитывает участие вчерашних мигрантов, которые только-только получили гражданство, причем, часто незаконно, в криминале на территории России.

Да, сейчас мы видим определенную активизацию борьбы с нелегальной миграцией в столице и ряде регионов. Возбуждено несколько громких дел о фиктивной постановке на миграционный учет, выдаче паспортов по подложным документам и сертификатов о сдаче экзамена на знание русского языка. Но это только вершина айсберга. Глобальных, системных мер борьбы, к сожалению, мы пока не видим.

Опять же, нужно что-то решать с национальными диаспорами.

По-хорошему, диаспоры, которые здесь действуют абсолютно легально, которые поддерживаются из бюджета РФ и местными властями, должны как раз регулировать нормы поведения своих земляков, сюда приезжающих. Нарушивших закон — предавать осуждению и обструкции, как опозоривших свой народ. Мы же наблюдаем часто абсолютно противоположную ситуацию, когда диаспоры прикрывают своих преступников, прибегая, что не секрет, даже к прямому подкупу представителей власти.

Руководитель Информационного центра по контролю за нелегальной миграцией Александр Дягилев тоже в немалой степени удивлен 4-процентной преступностью мигрантов:

— Сейчас вроде нет такого, чтобы преступление не регистрировалось. Но, видимо, о каких-то полиция просто не узнает — есть такие закрытые территории. В катакомбах под Черкизовским рынком, когда его сносили, напомню, находили человеческие останки. Только сам человек умер или его убили, невозможно было разобраться.

Но, несмотря на такой низкий, казалось бы, процент преступности, Колокольцев заявил, что один сотрудник работает за четверых. Потому что недобор личного состава сотрудников в его ведомстве 152 тысячи. Зачем столько, если у тебя так все хорошо, вопрос тоже остается открытым.

«СП»: Что, как вы считаете, миграционная реформа должна изменить в первую очередь?

— Реформа должна изменить в корне отношение мигранта к той территории, где он находится, где он зарабатывает. Он должен уважать законы принимающей страны, чтить традиции, внимательно относиться к гражданам — не будоражить их своим поведением.

Но и гражданам, наверное, тоже не стоит намеренно задевать мигрантов.

Таким, как мне кажется, должен быть некий конечный продукт реформы. Вопрос в том, как дойти до этого. Если у нас постоянно создается негативный образ мигранта: он и жулик, он и насильник, они и террорист.

Поэтому, скорей всего, любая реформа сейчас к позитивному результату, о котором я сказал, не приведет.

«СП»: А может, проблема в том, что полиция не всегда правильно реагирует на такого рода ситуации?

— Знаете, полиция очень часто не реагирует должным образом, потому что полицейский, он социально не защищен. Он не чувствует безопасность ни на работе, ни после работы. Ни за себя, ни за членов своей семьи. Он боится какой-то ответственности и, возможно, последствий даже за свои правильные действия.

Ведь мигрант, это не всегда какой-то худосочный работяга. Это и люди на автомобилях за десятки миллионы рублей, которые могут испортить этому полицейскому всю жизнь. Казалось бы, за правильный поступок.

Поэтому тут надо думать о социальной защищенности полицейского. О его статусе, наверное. О каких-то гарантиях его прав на неприкосновенность — как бы странно это не звучало.